но делала это так, что он не мог не улыбаться.
— Нашу встречу выткали на небесах. Или вы не верите в судьбу, моя леди?
Она приоткрыла рот в изумлении. Нежные губы так и манили к себе, но Хольгер сдержался.
Похоже, с такой невестой ему придётся сдерживаться непрестанно, но ему и это в ней нравилось. Задумавшись на миг, он признал, что в ней ему нравится всё.
— Вы верите в промысел Божий? — спросил он, вспомнив, как люди называют судьбу.
— Конечно, господин Хольгер.
— Значит, скажите «да» нашей скорой встрече. Ведь вы здесь и я здесь лишь по той причине, что свести нас вместе оказалось угодно богам.
Хольгер добился её согласия. Она ушла в гостиницу вместе со служанкой, а он ещё немного прогулялся по снегу, уговаривая себя охладиться, не спешить так, не давить на Агнию. В его руках будто оказалась птичка, и грубое обращение могло ей навредить.
Удивительны пути судьбы. Если б не настойчивость отца, Хольгер ни за что бы не взялся изучать язык и культуру южных соседей. И как бы тогда убедил свою пару принять себя? Ему бы пришлось действовать силой, а это не принесло бы мир и согласие в их семью. Потом бы нашли общий язык, но сколько боли причинили бы друг другу на пути к пониманию.
— Спасибо, отец, за науку, — сказал он, глядя в чистое тёмное небо.
На душе стало спокойно и хорошо. Нити его жизни пряли знающие пути к счастью и благоденствию. Всё складывалось одно к одному, а значит, и беспокоиться об отказе не стоило.
«Она твоя пара, будет твоей, и другого пути для вас нет и не будет».
Глава 22. Агнешка. Не её монастырь
Один большой зал с тесно стоящими столами и лавками. Тёмные закопчённые стены, горящий очаг, клубы сизого дыма, люстры на цепях, чадящие свечи. Толчея и сутолока, сидящие, стоящие, ходящие туда-сюда люди, снующие везде слуги и служанки с подносами. Заставленные питьём и едой столы. Мужчины всех возрастов и сословий с раскрасневшимися лицами, с весёлым гиканьем соединяющие кружки, расплёскивая то, что в них налито. Сидящие побоку и пьющие наравне с мужчинами женщины в излишне откровенных нарядах, почти оголяющих грудь. Смех и крики. Музицирование, если эти не попадающие в ноты пиликающие звуки достойны такого названия. Угол с иконой, потемневшей так, что святой лик не узнать. Вонь и смрад, вид и запахи жареного на вертеле мяса — и всё это она, таверна при придорожной гостинице.
Агнешке увиденное показалось одним из самых ужасных мест на земле. Она остановилась у входа в наполненный людьми зал. Взглянула на всё это непотребство, вдохнула вдвойне острый после свежего морозного воздуха дух обжорства, пьянства и человеческого тепла — и наотрез отказалась переступать порог шумного душного зала. Как бы её ни соблазняли вкусным ужином и приятной компанией, на все предложения разделить трапезу ответила «нет».
Милан, охотник, присоединившийся к ним в путешествии, сказал:
— Очень жаль, госпожа. Мясо в горшочках в этой таверне подают отменное. Пальчики оближешь. И свежий кабанчик тут есть, жарится на огне, и постная оленина.
Собравшиеся кругом охранники глотали слюнки от этих рассказов. Агнешка не стала говорить, что в жизни не ела ни куска мяса. Улыбнулась и сослалась на усталость с дороги. Сестрица Эля, будь на её месте, наверняка бы напомнила приглашавшим, что сейчас время поста и молитв, и установлено оно для всех, а не только живущих при монастырях.
Агнешка не чувствовала в себе столько сил, чтобы спорить о том, что сейчас можно вкушать, а что — нет. Ни слова не сказала о том, что мяса и в непостные дни есть не стоит — если, конечно, ставить целью сохранить храм души в чистоте. Её наверняка бы не поняли. Нет смысла спорить с охотником, живущим добычей зверья. Как и с волколаками, которые тоже наверняка не травами и плодами питаются.
«У каждого свой путь к небесам. Без благословения и просьбы о помощи учить никого не позволено», — напомнила она себе и улыбнулась Милану.
— И всё же я воздержусь от столь плотного ужина. А вы, конечно, идите, подкрепите силы, чем боги послали.
Слушать её, увы, не стали. Собравшиеся рядом мужчины — и Милан среди них — топтались на месте, к столам не спешили. Они ждали позволения от Фицы, как раз сейчас говорящей с хозяином.
Агнешка тоже ждала. Неприятно признавать, но титул леди, звание старшей дочери герцога ни в чём не помогло бы ей всё организовать так, как должно. Фица, наказавшая не звать себя госпожой, оказалась счастливой находкой. Она точно знала, что нужно делать и как, и попросила у Агнешки лишь немного терпения в помощь.
В дороге они потеряли двоих. Окончательно и безвозвратно — несчастного кучера, да будет Творец милосерден к его грешной душе. Второй безвозвратной потерей стал один из нанятых для охраны защитников. Сбежав от нападения волков, он, увы, так и не вернулся назад. Так что рядом с Агнешкой стояли шестеро крупных мужчин, включая и Милана. А на дворе осталась Изольда, поджидающая брата, и десяток сопровождающих их волколаков. Они пока тут не появились, но когда подойдут — боги дадут, что уже в одежде — получится небольшая армия проголодавшихся за день мужчин и женщин.
Вернувшись от хозяина гостиницы, Фица отдала распоряжения охранникам:
— Принимайтесь за трапезу. За всё щедро уплачено Его Светлостью герцогом Григорашем. Не стесняйтесь просить лучших блюд и добавки. Наш хозяин всегда щедр к тем, кто ему верно служит. Так что прошу к столам.
Мужчины, повеселев, отправились в зал, и Фица предложила Агнешке следовать за нею наверх.
— Благодарю, дорогая Фица, — сказала Агнешка. — После такого дня мне не до увеселений. И обед не так важен, как возможность хоть чуть-чуть отдохнуть в тишине и уединении.
— Я так и подумала, молодая госпожа, что вы не захотите здесь оставаться. День выдался необыкновенно тяжёлый, хорошо бы сейчас отдохнуть.
Вздохнув, Фица оттянула ниже воротник собольей шубы, которую с себя нигде не снимала. Её круглое лицо раскраснелось с мороза, на лбу выступил пот.
Агнешка и сама чувствовала, как маленькие иголочки колют ладони, и щёки жарко горят. Раздеваться здесь, у всех на глазах, она не посмела, хотя и очень хотелось — в гостинице стояла жуткая духота.
Фица забрала у расторопной служанки ключ и канделябр с тремя зажжёнными свечами. Сказала:
— Наши вещи сейчас принесут, но мы можем сразу отправиться в комнаты. Так, госпожа?
— Разумеется, нам лучше сразу подняться.
Деревянная лестница
