– Мы не лекари.
– Но пули ты ведь достал!
– Обычно только это и было нужно. Дальше магия Каса делала свое дело.
– А тебя? Разве что, никогда не ранили?
– Кассиан обычно нас лечил, – оправдывался Лагар.
– Помоги мне, – пробурчала я, понимая, что мое волнение перерастает в раздражение.
Стоило Лагару убрать бинты, которые он прижимал к ранам Кассиана, я поморщилась от жуткого вида.
Одна глубокая рана находилась недалеко от магического клейма. Две другие – ближе к плечу.
– Приподними его, – скомандовала Лагару, пока изучала взглядом обнаженную грудь Кассиана.
Через десять минут мой супруг был перетянут повязками, как бравый воин, пострадавший в сильнейшей битве.
– А ты где этому научилась? – спросил Лагар, с сомнением глядя на перетянутую с силой повязку на груди друга.
Вероятно, он считал, что мы перестарались, затягивая ее. Но я то знала, что делаю.
– Мой брат служил в Гильдии Закона, – ответила, грустно улыбнувшись. – Денег на восстанавливающие зелья у нас не было, поэтому его приходилось лечить более доступными методами.
– Отличный навык.
– Лучше бы его никогда не было… – прошептала, глядя на то, как слабо приподнимается грудь Кассиана от каждого вздоха.
Через час я осталась с Кассианом наедине, вооруженная целой горой магических зелий, которые притащил Глум.
Лагар и Ширайд вернулись в приют Мидси, чтобы убрать следы этого ужасного происшествия. Мое предложение сообщить о случившимся законникам – они отмели сразу, сказав, что идеи глупее в жизни не слышали. Ведь подстрелили Кассиана не обычными пулями… И Ширайд предположил, что здесь замешаны законники. Я же вступила в спор, доказывая, что такое оружие может быть у любого преступника, хоть раз убившего законника.
Мои доводы, конечно же, никого не убедили.
Глум напоследок окрестил меня «дочерью закона» и сообщил, что усилил охрану дома.
– Вы ничем не отличается от моего дяди, – бурчала недовольно, откупоривая зубами очередную бутылку с магическим зельем. – Он винит во всем Волшебника, а вы обвиняете во всем Гильдию Закона. Разве я не права?
Кассиан, конечно же, мне не ответил. Он все так же был неподвижен и бледен.
Влив в него щедрую порцию зелья, я поставила пузырек на прикроватную тумбочку и прилегла рядом с ним на постель.
– И вообще, я не должна была тебя спасать…
Я тихо вела с ним беседу, припоминая ему все его подлые поступки. Разглядывала его длинные черные ресницы, красивые губы, которые уже несколько раз касались моих, воруя поцелуи.
Мои глаза плавно переместились на его повязки и замерли на плоском животе, изучая темную полоску волос, уходившую вниз к ремню брюк.
Протянув руку, я аккуратно провела кончиками пальцев по его коже. Она была гладкой и горячей…
Как маленький воришка, который боится быть пойманным, я шустро отняла руку и бросила беглый взгляд на лицо своего супруга. Но глаза Кассиана до сих пор были закрыты.
– Почему ты такой красивый и в то же время, такой невыносимый? Ты не мог выбрать другое занятие? Лучше бы был обычным фермером, – из моих лёгких вырвался тяжёлый вздох. – И знаешь, мне порой кажется, что я ненавижу тебя только тогда, когда ты мне приказываешь и угрожаешь. Видишь, когда ты молчишь, мы вполне можем найти общий язык, – усмехнулась я и уже более смело коснулась его широкой груди, минуя повязку.
Подвинув свою подушку поближе к Кассиану, я легла на бок и ещё долго разглядывала его привлекательный профиль. Думала о том, что рассказал мне Лагар и искренне не понимала, почему Амина не попыталась уговорить брата завязать с преступным миром…
Если бы Эрик так ломал свою жизнь – я бы сделала все, чтобы ему помочь. Все.
Переступила бы через все принципы, занялась бы шантажом… Все, что угодно.
Лишь бы вытащить его из такой ямы.
Порой мне казалось, что Кассиан сам не в восторге от того, чем занимается. Я помнила злость, мелькающую в его глазах, когда в очередной раз напомнила ему, кто он. Но неужели Амину устраивает то, что Кассиан рано или поздно окажется на виселице?
За последнее время мои взгляды на окружающий мир начали меняться. Я чувствовала в себе странные изменения, но пока не могла принять их. Как и чувства, которые вызывал у меня мой супруг.
Легонько коснувшись его волос, я откинула со лба темно-русую прядь. Повела пальчиком по тонкому шраму, украшавшему колючую щеку, и устало усмехнулась.
– Или все же правду говорят, что сколько не поливай искусственные цветы, они никогда не оживут?
20.1
Кассиан
Я все же забрал Эвелин с собой в ад.
Эта была первая мысль, когда я открыл глаза и увидел на своей груди спящую супругу.
Ее горячая ладошка покоилась на моем голом животе, а нога была закинута на мое бедро.
Эвелин Люваль спала на мне. Что просто не могло быть реальностью.
Я осторожно коснулся женского плеча и мое красивое видение с протяжным и возмущенным «м-м-м» улеглась поудобнее. Женская ручка скользнула вниз и замерла недалеко от ремня.
Я закрыл глаза, чувствуя себя в этот момент живее всех живых. Мне казалось, что ещё одно движение Эви – и ткань брюк затрещит по швам, не выдержав возбуждения.
Я любил наслаждаться женщинами. Но все они словно не имели ни лиц, ни имен, ни запаха. Ни одну из них я не мог вспомнить. Выкидывал их из головы, как только они покидали мою постель.
Но сейчас, вдыхая лёгкий запах мяты, чувствуя тепло и гладкость нежной кожи под своими пальцами, я улыбнулся.
Испытал какое-то мальчишеское дурацкое чувство счастья.
Следующий час я просто лежал в постели и разглядывал милое личико Эви. Аккуратно выписывал круги на ее теплой коже и ждал ее пробуждения.
Во сне ей определенно нравились мои прикосновения. Она напоминала мне кошку, что нежится на солнце. Блаженная улыбка, тихий вздох, и лёгкие ответные касания.
Но в этот момент меня нестерпимо мучил вопрос, почему она решила меня спасти? Почему не сбежала?
В моей голове проносились тысячи предположений, начиная от страха расправы до банальной жалости… Но в какой-то момент я понял, что это все не про Эви.
На самом деле не надо было искать причин. Потому, что в этом и была вся Эвелин Люваль – все время думать о других, жертвуя собой и своей свободой.
Вот только был ли кто-нибудь готов на такие жертвы ради нее?
– Глупая, – прошептал хрипло и, повернув голову, дотронулся губами до ее макушки.
Я не мог подарить Эвелин свободу. Не потому, что боялся, что она расскажет обо мне законникам. А потому, что не хотел.
Это было эгоистично. Но, черт возьми, я не готов был с ней расстаться. Меня слишком привлекал ее внутренний свет.
– Ты не умрёшь. Ни от моей руки, ни от чужой, – заключил тихо, понимая, что готов встать на ее защиту.
Правда, от своего идиотского характера я не в силах ее защитить. Сам порой с собой не в ладах.
– Ты озвучиваешь мне мою будущую судьбу? – послышался тихий голосок Эвелин, и я улыбнулся.
Она не спешила открывать глаза. Но женская ручка коснулась ремня и медленно поползла вверх, словно совсем недавно и не находилась в опасной близости.
Стоило пальцам Эвелин дотронуться до повязки, как она испуганно вскочила, лишив меня этой приятной близости.
– Твои раны! – воскликнула она, понимая, что только что очень удобненько спала на перебинтованной груди и плече.
– Все в порядке. Можешь снимать бинты. Магия уже сделала свое дело, – я разглядывал перепуганное личико и понимал, что давно у меня не было такого отличного настроения.
Да ещё и с самого утра.
– Точно? – аккуратные бровки съехались к переносице.
– Угу. Снимай, Эви. Я вполне жив и здоров.
Я приподнялся и оперся спиной на подушки, позволяя женским пальчикам ловко расправиться с бинтами.
Я смотрел на Эви. Она изредка и смущённо поглядывала на меня, но старательно отводила взгляд к бинтам.
– Спасибо.
Она знала, за что я ее благодарю. И явно была не готова услышать от меня подобных слов.
