– Ты уверен, что маги не будут нас преследовать?
Роу кивнул:
– Мы их хорошо потрепали. Но в любом случае поставим заслон из гурун-хара.
– А если не маги? Если они пошлют вдогонку воинов?
– Ты забыла, что я говорил о ящерах? Гурун–хара выпьют их силу, а пешком им сюда дня три добираться. Ты по кому-то соскучилась? Уж не потому ли юноше, что махал мечом?
Я фыркнула:
– Шуточки у тебя.
Тем временем Роу подвёл меня к костру, который был меньше других и немного в стороне. Впрочем, большого и не требовалось. Он был для нас с сестрой. Здесь уже хлопотали наши камеристки и полулежала на подушках Мира, закутавшись в тёплую шаль.
Рука Роу, словно невзначай соскользнула с моего локтя на бедро и оказалась на попе, разогнав по спине волну мурашек. Он легонько подтолкнул меня вперёд:
– Вам принесут еду, – и повернувшись зашагал туда, откуда раздавался гулкий голос его старшего брата.
А я со вздохом опустилась рядом с Мирой. И только теперь обратила внимание, что она выглядит так, словно очень замёрзла.
Марита уже подносила ей кружку с горячим травяным отваром.
– Ты заболела? Я могу поделиться стихией.
Она помотала головой.
– Н-нет всё в порядке.
– Он обидел тебя? – шёпотом спросила я, когда Марита отошла к костру.
– Наверное, нет, – она помолчала. – Ты ведь знаешь, что наш брак не полностью заключён до обряда на их земле?
– Ну так говорили.
– И что консумация будет только после.
Кровь прилила к моим щекам. Сладко потянуло низ живота. Но я мысленно одёрнула себя. У Миры явно не такое отношение к будущему.
– И что?
– А то, что сегодня он заявил, что моя служанка его собственность.
Я не сразу поняла:
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что эту ночь я проведу в карете.
Я охнула:
– Марита уже знает?
– Я не представляю, как ей сказать об этом. Надо было убедить отца и оставить её дома, – она жалобно посмотрела на меня. – Я надеялась, что её хотя бы выдадут замуж. А теперь… Как она переживёт такой позор?
– Я поговорю с Роу, – решительно сказала я, но Мира замотала головой: – Не вздумай. Вихо и так на него зол. Я слышала, он говорил с младшим братом, что твой муж стал слишком своевольным, и слишком много внимания тебе уделяет.
– А Токела? Что он ответил.
– Что-то вроде того, что у Роу страсть, и он перестал думать головой. И что всё пройдёт. Он уговаривал Вихо не воспринимать всерьёз непокорность брата.
Меня словно холодной водой окатили.
Всё пройдёт. Ну конечно же. Что я себе навоображала? Это я таю при каждом прикосновении. А для Роу я пока всего лишь временно недоступная игрушка. А потом он вернётся к своему обычному образу жизни. Он ведь так и не ответил на вопрос о гареме.
Я вспомнила, как реагирует на него моя служанка: смотрит умильно, ручки складывает так, чтобы грудь продемонстрировать. И ведь она, получается тоже собственность моего мужа. Роу прекрасно держит себя в руках, но он такой же мужчина, как и его брат, и наверное, так же голоден. А значит, не удивлюсь, если и мне придётся сегодня ночевать в карете. Мне стало трудно дышать, в глазах потемнело.
– Лисса, что с тобой?
Я тряхнула головой. Отгоняя такую чёткую картинку: Алита в объятьях Роу.
–Ты ни в чём не виновата, это я не захотела расставаться с Маритой. Я думала только о том, что мне так удобно.
Ох, как же стыдно мне стало. Мира подумала, что мне жаль Мариту. А я думаю только о себе.
Нам принесли еду, небольшой казан с густой ароматной похлебкой. Алита тут же забросила в него специи, захваченные из дома, и прикрыла крышкой. А потом я сидела над миской, пытаясь проглотить хоть сколько-нибудь не потому, что хотела есть, а потому что так надо, и наблюдала как беззаботно в сторонке уплетают еду наши камеристки, не ведая о том, что их ждёт. Совсем стемнело, и пламя костра выхватывало из темноты их оживлённые лица.
Правда жалеть Алиту у меня почему-то не получалось.
Аппетит приходит во время еды. Мой животик истосковался по нормальной пище. И я всё-таки поела, сначала нехотя, а потом с удовольствием. И вскоре приятная сытость вытеснила из моей головы переживания.
Энгвид учил: вчерашний день ушёл, что будет завтра неведомо. А сейчас ты здесь, и это и есть жизнь.
Я задремала. Проснулась на руках у Роу. В полной темноте я узнала его по запаху хвои и раскалённых камней. Сейчас огнём от него веяло, как никогда раньше. Он нёс меня, но куда?
Я затаила дыхание, пытаясь из-под полуопущенных ресниц разглядеть хоть что-нибудь. Ага, тёмной ночью, когда от четырёх костров оставлен только один, самый дальний.
Зашуршал полог. Я увидела неяркий свет, и плотнее прикрыла глаза. Всё-таки шатёр, а не карета. Но порадоваться я не успела.
– Кладите её сюда, господин, – услышала я шёпот Алиты, и мне в голову полезли недавние воображаемые картинки. – Я подготовила постель.
– Хорошо, – Роу бережно уложил меня на мягкую поверхность и укрыл сверху.
– Мне остаться с госпожой? – мне показалось или в её голосе прозвучали игривые нотки?
– Иди в карету, – в голосе Роу прозвучала знакомая хрипотца.
– Слушаюсь, мой господин, – это прозвучало с придыханием. А мои пальцы непроизвольно сжались под одеялом в кулаки.
Снова шуршание полога. Алита вышла. Я постаралась дышать как можно ровнее. Я же сплю.
Роу некоторое время стоял неподвижно. А потом снова шуршание? Он вышел?
Я подскочила как ужаленная и распахнула глаза.
Негромкий смех. Роу сидел на корточках и явно любовался, как моё лицо стремительно заливается краской.
– Так и знал, что ты притворяешься.
– Я думала, ты ушёл.
– И оставил тебя одну, когда мы ещё так недалеко от границы?
Я чуть было не ляпнула о своих подозрениях насчёт Алиты. Но вовремя вспомнила как мама Алексы объясняла нам, как следует вести себя настоящей принцессе, а если проще, учила женским штучкам:
Никогда не показывай мужчине, что ты его ревнуешь. Он даже на мгновение не должен подумать, что ты считаешь какую-то женщину лучше себя.
И поэтому я перевела разговор на другое:
– Но ты ведь сам говорил, что здесь ничего не угрожает.
– Я и правда так думаю. Но не хочу ошибиться. Ложись-ка ты спать, я схожу проверю посты.
«И вернёшься?» – чуть не спросила я, но снова вовремя остановилась.
– И скоро вернусь, – сам продолжил он.
А вот от улыбки я уже не удержалась.
Он шумно выдохнул:
– Лисса, ты меня провоцируешь.
– Чем? – я хлопнула глазами, изображая наивность.
– Всем. Ещё несколько дней…
Мне стало жарко и неловко, но остановиться я уже не могла:
– А что это за обряд? Что в нём особенного? Почему ты мне не рассказываешь?
Он скрипнул зубами:
– Слишком много вопросов.
– На самом деле вопрос всего один, – упрямо сказала я.
Роу вздохнул, его лицо помрачнело:
– Не переживай. Я постараюсь, чтобы для тебя это прошло, как можно легче.
Вот так успокоил.
Роу поднялся и вышел. А я натянула одеяло до самой шеи и, глядя на тусклый огонёк каганца, оставленного Алитой, ещё некоторое время крутила в голове все случайно услышанные обрывки фраз. На самом деле их было не так уж и много.
«До обряда нельзя» и «Первая кровь принадлежит дракону». Что имел в виду Вихо? Мы своего дракона тоже поили кровью. Моя правая ладошка зачесалась при воспоминании об остром ноже жреца, хотя после правильно проведённого ритуала уже через пару часов не остаётся никакого следа от пореза. Так что чесаться могло только в моём воображении. Тем не менее я снова села и с преувеличенным вниманием стала разглядывать в полумраке свою ладонь. Чисто. Я опустила руку на одеяло и тут же почувствовала прикосновение чего-то тёплого к большому пальцу руки.
