на середину зала. Я не умела танцевать, на мне были брюки, но командора не волновало ни то, ни другое. Крупная шершавая ладонь обожгла талию через тонкую блузу, мочки уха коснулось горячее дыхание:
— Доверься мне.
И после этих слов меня окончательно засосало в чёрную дыру по имени «командор Грешх-ан». Виолончель хлёстко ударила по струнам как по нервам, музыка взметнулась высокой волной, а мы с Грегори закружились в стихии танца как единый организм.
Шаг, поворот, наклон…
«Где он только этому научился?»
Томные и вкрадчивые аккорды каскадами переливаются в воздухе, но всё чаще и чаще сбиваются на жгучие и шквалистые. Сердце сбоит. Рука Грегори всё ещё лежит на моей пояснице. Это выглядит прилично, но почему-то воспринимается в разы интимнее, чем откровенные ласки в постели. Зелёный взгляд прожигает насквозь.
«Ты передумаешь?»
Шаг, поворот, ещё наклон…
Мы словно два неодимовых магнита. На миг Грегори порывисто отталкивает и крутит так, что ресторан сливается в единое серо-коричневое полотно, а затем прижимает к себе ещё сильнее. Под моей ладонью оглушительно часто стучит его сердце. От короткого выдоха ему в шею кожа ларка покрывается мелкими мурашками и дёргается кадык. Мускулистые бёдра трутся о мои.
Шаг, поворот, ещё наклон…
«Ты передумаешь?»
Он напряжённо смотрит на меня, крылья носа трепещут, руки уверенно ведут в диком танце страсти. Защищают и поддерживают. Не дают оступиться.
«Ты передумаешь?»
Каждое касание наших бёдер — разряд электричества. Каждый всхлип скрипки — эмоции через край. От желания нервы коротит словно оголённые провода.
Это не танец. Это разговор двух тел друг с другом.
Это не музыка. Это секс в чистом виде.
«Ты передумаешь?»
Я даже не поняла, когда музыка стихла. Пот струился вдоль позвоночника, сердце колотилось как ненормальное, руки дрожали, а лёгкие рвало от недостатка кислорода. Каждая клеточка тела мелко вибрировала словно перетянутая струна, а я чуть не кончила от движения горячего языка внутри ушной раковины.
Какой-то миг — и мы уже заперты в туалете ресторана. Брюки валяются на полу, блуза жалобно скрипит по швам, а я задыхаюсь в собственных криках. Грегори рычит и яростно насаживает на себя в такт аккордам, которые всё ещё пульсируют в ушах.
***Командор Грегори Грешх-ан
Командор и представить не мог, что за несколько дней так соскучится по женщине, что уловит её запах за десятки метров.
Стоило увидеть Бьянку, как в груди Грегори закололо. Умопомрачительно элегантная, гордая, неприступная, холодная снаружи, и бурлящий вулкан — внутри. Весь решительный вид этой амазонки говорил о том, что за время, пока они были порознь, она вновь себе что-то надумала. Даже разговор — военные манёвры. Гражданская? Как же!
Каждая встреча — как в первый раз. Вроде бы согласна, но надо завоёвывать.
Идея с танцем пришла в голову Грегори внезапно и сама собой. Он и не думал переводить свидание в горизонтальную плоскость, планировал лишь вкусно накормить Бьянку и оставить о себе хорошее впечатление. Тем более командор никогда не опускался до общественных туалетов, не экономил деньги и всегда снимал номера в отелях, но эти приоткрытые губы, тёмная родинка, частое дыхание и кисточка, коснувшаяся его бедра, сделали своё дело. В какой момент танец перешёл в секс, он бы и сам не сказал точно. Эльтонийка упорно твердила «нет», когда её тело отзывалось и с не меньшей искренностью говорило «да». С Бьянкой любые планы катились в чёрную дыру. Не женщина — один непредсказуемый форс-мажор. Её безумные стоны выбивали пол из-под ног, заставляли терять голову. От одних только коготков на спине хотелось кончить раньше времени. Эта воинственная эльтонийка стала личным помешательством командора Грешх-ана, наркотиком и панацеей в одном флаконе.
Несмотря на всю его власть и авторитет на Юнисии, Грегори чувствовал себя бессильным перед Бьянкой; сопливым мальчишкой, который впервые пришёл на свидание и не знает, какие цветы подарить. Он пригласил её в ресторан, потому что хотел заинтересовать, а в итоге не смог противиться влечению малинововолосой воительницы и с треском провалил очередное «первое свидание». Или не провалил, а наоборот, выбрал единственно верную стратегию? Кто знает.
Командор Грегори Грешх-ан
Время закрутилось как сумасшедший пульсар. Грегори чуть ли не угрозами выторговал у Совета Адмиралов транспортник сырья-изолята и микропроцессоров и собственноручно пригнал его на Юнисию, зато, как выяснилось, у Академии закончились медикаменты.
Не одно, так другое. Не другое, так третье.
Командор, ректор и Хранитель — Грегори должен был быть везде и всегда. Он сам не знал, как выжил бы, если не воспользовался положением и не продавил у совета разрешение на пользование кротовой норой, которая в разы сокращала дорогу до центральных Миров Федерации. Чисто теоретически ректор юнисского филиала должен безвылазно просиживать штаны на Юнисии. Чисто практически — никто не осмелился об этом сказать ларку в лицо.
Вот только с его занятостью Грегори удавалось увидеть Бьянку не чаще чем раз в три или четыре недели.
Бьянка…
От одного её имени он чувствовал, что пьянеет. Это уже было не сумасшествие и не наваждение. Он крупно влип. Посылал подарки, напоминал о себе, но всякий раз его не оставляло ощущение, что ещё немного — и она его бросит. Амазонка тридцать первого века. Скажет, что хватит; что передумала; что не хочет ребёнка. Или найдётся кто-то другой, кто устраивает её больше как мужчина и любовник.
Или что она уже забеременела и во встречах больше не нуждается.
Последнее было особенно болезненным. Эти мысли сводили с ума. Мешали спать. Порой Грегори подскакивал среди ночи и начинал мерить шагами комнату взад-вперёд, судорожно думая, что он может сделать ещё. Как её зацепить? Как заставить желать быть с ним?
Обычно женщины, добившись внимания и постели командора, даже не мыслили от него сбежать, а Бьянка же постоянно куда-то спешила и делала вид, что у них самое обычное деловое соглашение.
Бьянка проникла в его кровь гомеопатическими дозами. Её воздействие на него было невероятно тонким, но капля за каплей эльтонийка просачивалась в мир командора Грегори Грешх-ана.
***
Бьянка Ферреро
Работы копилось много, а после интервью в «Шедеврах» заказов стало ещё больше, но впервые я ощутила, что мысли не покидает один зеленоглазый ларк. Любимые ландшафтные проекты как-то незаметно отошли на второй план. Вроде бы я виделась с Грегори не часто, но то, как он по-хозяйски обосновался в моей жизни, пугало до шварховой печёнки.
На офисном столе теперь красовался его подарок с кусочком Юнисии, а дома
