вернулся минут через двадцать, мрачный, как грозовая туча. Посмотрел на Олесю и Нежданчика – они дружно замерли, ожидая рычания – и неожиданно тихо проговорил:
– Мне надо уехать. Улететь в другой город и вернуться. Малой, тебе придется переночевать у приемных родителей. Я тебя отвезу и поеду в аэропорт. А утром приеду из аэропорта, и мы вернемся домой.
– Нет, – твердо сказал Нежданчик. – Я буду спать на своем диване.
– Не получится, – покачал головой Велько. – Я уже заказал билет на ночной рейс. Если бы я мог полететь днем, я бы попросил тетю Стасю за тобой присмотреть. Но завтра и послезавтра на дневные рейсы билетов нет, а откладывать на три дня не хочется.
– Я буду спать на своем диване, – повторил лисенок.
Олеся долго слушала препирательства – Нежданчик упрямился, Велько пытался его уговорить – и, опасаясь нарваться на резкий отказ, предложила:
– Велько… У меня есть идея, которая сэкономит вам время, не надо будет ездить туда-сюда. Неждан, а, может быть, ты переночуешь у меня? Не на своем диване, но поблизости? Нарвем персиков, порисуем, посмотрим мультфильмы. Найдем какие-то развлечения.
– Я хочу на своем диване.
– У меня тоже есть диван. Отличный гостевой диван. Проверишь, как на нем спится.
– Я не хочу к тебе, – буркнул Нежданчик. – Лучше ты ко мне приходи.
В итоге мелкий добился своего – Велько долго благодарил Олесю за то, что она согласилась переночевать в его квартире и присмотреть за ребенком.
– Улечу в восемь вечера, вернусь в шесть утра, я обратный билет сразу забронировал. Мне надо слетать туда, где я служил в спецназе наркоконтроля. Надо поговорить с…
Велько посмотрел на Нежданчика и оборвал фразу. Олеся решила не задавать лишних вопросов. Захочет – расскажет. Не захочет – промолчит. Она ведь согласилась присмотреть за Нежданчиком не в обмен на сведения. Сама предложила. Просто так.
Проблема уладилась, отпала необходимость торопиться, и у майора Грачанина снова проснулся интерес к еде. Они пожарили еще одну партию шашлыков, потому что Душан запретил хранить маринованное мясо, которое становится жестким, неторопливо поели – в основном ел Велько – и начали собираться.
В квартиру они вернулись около шести вечера. Олеся сходила к себе, принесла комплект постельного белья и полотенца, чтобы не обременять майора лишней стиркой, а заодно захватила альбом, карандаши и фломастеры. Спальня Велько, в которой ей предстояло провести ночь, была обычной – кровать, одежный шкаф, стул, большая тумба с телевизором. Внимание привлекал только набитый рюкзак.
– Это рабочее, – пнув рюкзак, сказал Велько. – Не помешает?
– Нет, что вы! – честно ответила Олеся.
Час до выезда промелькнул незаметно. Велько сходил к председательнице домового комитета, сообщил, что его срочно вызвали на службу, и за Нежданчиком до утра приглядит Олеся. Шакалья общественность заохала, дружно предложила свою помощь и успокоилась после ответа: «У нас всё под контролем». В начале восьмого Велько умчался в аэропорт, потрепав их по макушкам и велев не баловаться. Олеся посмотрела вслед уезжающей машине и сказала Нежданчику:
– Пойдем, принесем от меня журнальный столик. У меня есть разборной, для новогодней елки. Притащим, соберем, и будешь на нем рисовать. На кухне неудобно.
Вечер прошел спокойно – они несколько раз ходили из квартиры в квартиру, по пути разговаривали с соседями, потом порисовали и посмотрели какой-то эстрадный концерт. В половине десятого зевающий Нежданчик превратился и отправился спать на свой диван. Олеся приняла душ, застелила широченную майорскую кровать цветастым постельным бельем и улеглась, ожидая бессонницы. Слишком много событий, чужая комната, чужая кровать – да не чья-то, а Велько!.. А заснула мгновенно, будто Хлебодарная на веки дунула. Первый раз проснулась в серых рассветных сумерках, около пяти утра. Поворочалась, отключилась, и оторвала голову от подушки, когда услышала скрежещущий металлический звук.
Велько отпер дверь ключом, вошел в прихожую почти неслышно. Кивнул Олесе, одними губами спросил:
– Как дела?
– Все хорошо. Как поездка?
– Ой… – Велько махнул рукой, покосился на закрытую дверь спальни Нежданчика. – Сейчас расскажу. Только поясницу мазью намажу и лягу, вытянусь. Кто придумал эти кресла идиотские, в которые ни волк, ни медведь не помещается? Задремал, спина затекла, вставал – что-то хрустнуло. Что за невезуха?
Олеся прошла на кухню вслед за Велько, радуясь тому, что легла спать в красивой ночной рубашке. Поставила чайник, помогла натереть поясницу мазью, сделала две чашки кофе и понесла поднос в спальню.
– Ставь на стул, – скомандовал майор Грачанин, с блаженным вздохом вытянувшийся на кровати. – Прикрой дверь, чтобы можно было говорить спокойно, и тоже ложись. Места хватит. Я тебе выспаться не дал, да? Может, немного подремлешь?
– Рассказывай, – потребовала Олеся, укладываясь к нему под бок – плевать, что это непристойно, когда еще выпадет такой шанс?
– Летал с его матерью поговорить, – Велько мотнул головой в сторону второй спальни. – Это она мне позвонила, когда мы шашлыки жарили. Я её искал, а она – меня. Она первая нашла, заплатила частным сыщикам.
– Кто она? – не выдержала Олеся.
– Подожди, – поморщился Велько. – Это долгая история. Давай я расскажу с самого начала, иначе будет непонятно.
– Давай, – согласилась Олеся. – Больше перебивать не буду.
– Я слетал туда, где служил раньше. В город, где базируется один из отрядов спецназа наркоконтроля. Меня туда распределили после училища. Кроме силовых операций мы занимались инспекцией частных реабилитационных центров. Это тот еще омут, честно тебе скажу. С одной стороны, благое дело – помощь оборотням, пытающимся избавиться от наркотической зависимости, и их измученным родственникам. С другой… внешне все благопристойно, но порядки – как в тюрьме и хуже. Понятно, что наркомана добрым словом не вылечишь. Понятно, что его надо изолировать и вырвать из привычной среды, чтобы он снова не принял дозу. Но… центры частные, и если на жестокое обращение с наркозависимыми власти закрывают глаза, то совсем не реагировать на то, что туда попадают и те, кто стал неудобен богатым родственникам, нельзя. Временами следователи разматывали цепочки и вскрывались такие бездны, что заглянуть страшно. Поэтому постановлением министерства были введены ежемесячные проверки. Полицейские с подкреплением из силового подразделения – чтобы в случае необходимости подавить сопротивление охранников – обходят такой центр, заглядывая во все уголки, и спрашивают пациентов, не хотят ли они уйти с ними. Не спрашивают «как ты сюда попал?» или «не удерживают ли тебя насильно?». Просто: «Если хочешь уйти – иди с нами». Желающие находились крайне редко. В общем-то, понятно, почему. Уйти без денег и документов – не выход для наркомана, ищущего дозу. Ему неинтересно сидеть в отделении, получать справку, ждать в камере, пока ему выдадут билет на поездку к месту жительства… Стоп. Меня занесло. В общем, на третьей инспекции одна из пациенток сказала, что хочет уйти. И ушла с нами – мы её вывели, не
