несколько секунд она уже достаточно проснулась, чтобы осознать, кто она и где именно находится, так что второй вариант отпал сразу.
«Гостиница! Там что-то случилось! Что? Опять Гудини? Но… но там вопят уже на два голоса».
По Таниным ощущениям, Рууха ни в каких обстоятельствах вопить не стала бы, разве что рычать, а тут…
Всё это Татьяна обдумывала уже по пути к кухонному проходу, который Шушана уже традиционно не закрывала.
Стоило только выскочить в гостиничный коридор, как какофония многократно усилилась, хотя казалось, куда уж больше-то!
В коридоре металось… метались существа, которые и производили весь этот шум, причём эти существа были явно разновидовые:
«Так, секунду, а почему это тут так много крыльев, а?» – сходу озадачилась Таня, которая, видимо, с перепугу, рявкнула:
– СТОЯТЬ! – так, что застыли даже те, кто в данный момент был в воздухе.
Вспыхнул свет, причём и электрический, и не совсем – у окна стояла Рууха, подняв повыше руку с комком огня. Выражение её лица было, что называется, эпическим…
Отчасти Таня её понимала – Рууха смотрела на здоровенного беркута, который завис под потолком в коридоре, держа за хвост рыжего лиса. Под ними, раскинув крылья, стояли оба гуся, а под ближайшей батареей мельтешил Гудини со здоровенным орлиным пером, которое явно не проходило в тамошний норушный проход.
– Регина! – Таня окликнула почтенную лисью даму, явно прикидывающую, как бы метнуть пламя в беркута, не повредив внуку. – Регина, это наш пациент! Не надо в него ничего кидать!
Ошалевший Лёлик, который даже в лисьем виде выглядел до глубины души шокированным и перепуганным, а также слегка ошарашенный вид Ильдара подсказали Руухе, что произошло какое-то недоразумение, и она, сжав ладонь, погасила огненный сгусток.
Рядом на подоконнике переживала Шушана.
– Ильдар, простите, а вы не могли бы отпустить лиса? Только, пожалуйста, не бросайте его с высоты! – как можно мягче попросила Таня.
За её спиной из кухни вывалился Вран, в ногах которого запутался Терентий, и воскликнул:
– Что случилось-то?
Ответом ему был звучный лисий шмяк…
Нет, Ильдар слегка спустился, а возможно, и вовсе собирался приземлиться и там отпустить лиса, но Лелланд задёргался, заизвивался, вот и выскользнул из когтистой беркутиной лапы.
– Лёл… Алексей, как вы?
– Пока не знаю! – на диво чётко ответил лис, мотая головой.
– Ильдар, вы можете опуститься? – Таня не видела раньше, чтобы орлы просто висели в воздухе – парить-то тут не на чем, никаких восходящих воздушных потоков в гостиничном коридоре в помине нет и никогда не было.
Вместо ответа Ильдар мягко спланировал на пол, хищно сверкнув глазами в сторону гусей. Те поспешно попятились подальше.
– Гм… все целы? – Таня в полной мере ощущала себя в положении «если не я, то кто?», так что пришлось брать ответственность на себя – куда же от неё деваться?
– Я – да! – с достоинством ответил Ильдар.
– Я… вроде тоже! – Лелланд поочерёдно вытянул все четыре лапы, покрутил головой, потянулся, нервно зевнул и сел, обернувшись хвостом.
– А можно уточнить, чё это было? – Вран присел на подоконник, заинтересованно переводя взгляд с одного участника бедлама на другого. – Я, в прринципе, не прротив такой побудки, но мне просто интерресно!
– Говори за себя! Я вот – против! – проворчал Терентий, впрочем, практически неслышно – очень уж грозно выглядел Ильдар.
– Да, у меня тоже вопрос – почему этот птеродактиль напал и схватил моего внука? – прищурилась Регина.
– Я не птеродактиль, а беркут! – сухо отозвался Ильдар. – И ваш внук почему-то влетел в мою комнату, словно у него… гм… хвост подпалили!
– Простите, пожалуйста! – Лёлик выглядел весьма пристыженным. – Я, наверное, перепутал комнаты – у вас была дверь приоткрыта. А я… а я был слегка не в себе.
– И часто у вас так? Меня, сами понимаете, очень интересует, сколько ещё раз вы будете врываться ко мне, а потом вопить и размахивать лапами? Вы хоть понимаете, что я вас не порвал на лисьи лоскутки только из безграничного уважения к хозяину этой гостиницы и к Тане?!
– Эййй, потише! – Регина не боялась никого, включая гигантских орлов. – Ещё неизвестно, кто кого пустит на лоскутки и перья!
– Известно! – не поворачивая головы, ответил Ильдар.
В ладони Регины снова блеснуло, и Таня отчётливо осознала, что или она сейчас вмешается, или всё закончится не очень хорошо!
– Так! Регина, пожалуйста, не надо! Ильдар, я вас поняла! Лёл… в смысле, Лелланд, а что случилось? Вы себя неважно чувствуете?
Лёлик упал на бок, встал с пола уже в человеческом виде, потёр лицо, а потом недоумённо ответил:
– Мне жуть как неловко, но у меня вдруг начались ТАКИЕ кошмары, что я даже не очень понимал, где я, что со мной – реальность или сон. Стоило только глаза закрыть… ух, что начиналось. Ну, я и решил сходить проветриться – хоть по коридору походить. Только вышел, тут же явились гуси, наверное, решили проконтролировать, чего это я тут делаю, а мне так спать хотелось, но и глаза закрывать было нельзя. Короче, я ходил, ходил, сон накатывает вместе с жутью, гуси топочут, карбыш у батареи шуршит, а тут как раз дверь приоткрыта, ну, я и решил, что умоюсь, может, полегчает. Шагнул в комнату, а там как-то всё не так – запах другой, и вообще…
– Так что ж ты полез? – не выдержал Вран.
– Да я решил, что это продолжение моего состояния – кошмары такие правдоподобные, с запахами, с осязанием, – неловко развёл руками Лелланд.
– А потом? – поторопила внука Рууха, которой очень хотелось уточнить, надо ли устроить подпаливание беркута или пусть живёт?
– А потом мне показалось, что за мной охотник стоит с ружьём – прямо за спиной, ну, я и ринулся вперёд…
– Прямо на диван, где сидел Ильдар! – дополнила Таня.
– Я ж этого не знал. А увидел, как надо мной взмывает кто-то…
– Это был я! – с превеликим достоинством отозвался Ильдар, непринуждённо вытягивая вперёд здоровенную когтистую лапу и счищая с клюва рыжие шерстинки.
– Ну, я тогда и этого не знал, – покаялся Лёлик. – Вы простите меня, пожалуйста, это я виноват – напугал вас.
– Ну, напугать-то не напугал… – Ильдар смерил рыжеволосого типа снисходительным взглядом. – А вот озадачил, да… знатно. И давно это с тобой? – он непринуждённо перешел на «ты», явно осознав, что перед ним нечто молодое, почти птенец в его понимании.
– Нет, вообще-то. Я кошмары видел только в раннем лисячестве. Ну, когда дядя пошутил и поставил вокруг кровати мышеловки, и они всю ночь щелкали…
– Гнусный тип, между нами, – вздохнула Регина. – Я его тогда… гм… знатно проучила. Он полгода шерсть отращивал.
Орёл оказался не то что не виновной, а даже пострадавшей
