Он очень удивился, когда я ворвалась в его гостиную и разорвала безупречную тишину своей сбивчивой речью:
— Дирхай… он… пропал…
Спрятав лицо в ладони, судорожно всхлипнула. Происходящее казалось дурной шуткой. Я, будто героиня плохой комедии, неслась через весь город, заламывала руки и была на грани нервного срыва, когда Дирхай мог всего лишь задержаться на работе. У него нет определенного графика, иногда дела вынуждали его работать даже ночью. Единственное, что отделяло меня от самодиагноза «истеричная дура» — его молчание. Когда Дирхай не мог прийти в оговоренное время, он всегда присылал записку. Она неизменно появлялась на комоде в спальне. Только вот сегодня ее там не было. Прежде чем выйти из дома, я обыскала каждый угол, моля о том, чтобы он изменил место. Но ее нигде не было.
— Ты уверена? — раздался осторожный голос Томаса.
Кажется, я напугала его, иначе куда делась обычная резкость?
— Я…не знаю.
Потерянно огляделась, чувствуя себя неуютно. Тревога немного схлынула, но продолжала грызть нервы, как надоедливая мышь.
— Садись. — Томас уступил мне свое кресло и, плеснув в стакан новую порцию алкоголя, протянул мне. — Выпей. Это стандартное средство в подобной ситуации. Немного притупит волнение.
Пить эту гадость не хотелось. Вообще никак. Но через силу я влила в себя половину содержимого и чуть не заорала: горло разодрало так, будто по нему прошлись наждаком.
— Отвратительно, — не удержалась от комментария.
Томас хмыкнул.
— Ну, ты же не думала, что такие напитки пьются мужчинами исключительно ради удовольствия.
Я ничего не ответила, потому что никогда об этом и не думала. Только вспомнила отца, находящего утешение в бутылке. Вот он точно не от радости прикладывался.
— Так в чем дело, Ларинда? — чуть погодя, спросил Томас. — С чего ты взяла, что Дир пропал?
— Он обещал прийти в восемь, но уже три часа как его нет. Он бы прислал записку, — поспешно добавила, как бы оправдывая свою мнительность.
Томас нахмурился.
— Ты знаешь, я уверен, что это серьезно. Возможно, его задержали дела империи… — он внезапно замолк, сосредоточившись на разглядывании моего декольте. Я непонимающе поежилась, ожидая пока Томас вернется к разговору. — Твой кулон разве не был синим?
Бах — сердце громко екнуло, резко замерев. Немеющими губами я задала вопрос, ответ на который боялась услышать больше всего на свете:
— Какого он цвета, Томас?
— Красный. Кроваво-красный, — зачем-то уточнил он.
Я зажала рот руками, чтобы заткнуть рвущийся наружу отчаянный вопль.
«Но, если меня ранят, он приобретет кроваво-красный оттенок».
Голос Дирхая звучал в голове гулким эхом, раз за разом повторяя одну и ту же фразу. В ушах стучал пульс. Шумело так, что перекрывало оклики Томаса. Он маячил у меня перед глазами, но я совершенно его не слышала. Не хотела.
Острая боль пронзила мое плечо, вырывая из оцепенения.
— Ларинда, успокойся! — вторгся в сознание крик Томаса. Я перевела взгляд с его лица на свое плечо и увидела, как расслабились его побелевшие пальцы. Он убрал руку и потребовал: — Объясни, что случилось!
Я понимала, что так просто он меня не оставит. Я ведь сама пришла к нему в дом и устроила все это представление.
Только теперь я не была уверена, что Томас мне поможет. Дирхай ранен, находится неизвестно где. Я не знала, что конкретно с ним произошло и чем могла ему помочь. Но скрывать от Томаса состояние Дирхая не имело смысла, и я рассказала о необычном свойстве кулона.
— Мы можем ждать вестей или что-то предпринять, — чуть погодя сказал он. — Но лезть в это, не зная подробностей, очень рискованно и глупо.
Томас говорил правильные вещи, только вот мои чувства к Дирхаю были далеки от того, чтобы взвешивать насколько правильным будет броситься ему на помощь. Когда-то давно он спас меня от уличного бандита. Возможно, настало время вернуть старый должок.
У меня есть немного магии и прекрасное тело саламандры. Юркое и маленькое, позволяющее проникнуть почти в любое место незамеченной. Только бы знать, как попасть к Дирхаю.
— Ты знаешь, где он? — перебила Томаса, пустившегося в пространственные размышления о том, что нам следует делать в сложившейся ситуации.
— Знаю.
Я наградила его возмущенным взглядом.
— И молчишь?!
Томас отошел, налил себе новую порцию алкоголя и неспешно отпил из бокала. Клянусь, он специально играл на моих нервах!
— Молчу. Потому что у него важное заседание с лордами. Тебе не стоит туда соваться, даже не смотря на твой высокий статус.
Во рту скопилась вязкая слюна. Захотелось смачно сплюнуть и выругаться, но манеры, неосознанно впитавшиеся в меня за время, проведенное во дворце, заставили ее проглотить.
— Он ранен!
Томас поморщился.
— Возможно они испытывали новое оружие. Или практиковались в магии.
Причины его ранения могут быть случайными и несерьезными. Уверен, лекари уже оказали помощь повелителю, а тебя вызовут во дворец, как только Дирхай освободиться.
Вроде бы логично все звучало, но никак не укладывалось в моей голове. Слишком просто что ли. Я подсознательно ждала подвоха, не веря в бесконечную белую полосу.
— Ты либо помогаешь мне, чтобы я убедилась, что с ним все в порядке, либо сидишь тут молча и больше не рассчитываешь на то, что я вернусь сюда, — угрожающе произнесла, медленно подступая к Томасу.
У меня был выбор и я его сделала. Потому что в данной ситуации сидеть и бездействовать — тоже выбор. Ожидание — сильнейшая мука.
Томас окатил меня злым взглядом, сочащимся молчаливым недовольством. Он по-прежнему не верил в серьезность происходящего, не считал правильным доверять моей женской интуиции. А его собственная либо вообще была атрофирована, либо крепко спала, заглушенная алкоголем.
— Твои волнения напрасны. Женщины склонны к излишней драматизации, — с пренебрежением в голосе произнес лорд Прайт. — Но коль тебе угодно, я поделюсь с тобой одной толковой штукой. Она поможет тебе засунуть твой беспокойный нос в любое место, где горит огонь. В данном случае — магические светильники, воссоздающие имитацию огня. Саламандрам подвластен огонь в любых его проявлениях. Тебе стоит только воспользоваться моей свечой.
Томас пододвинул подсвечник с одинокой, почти догоревшей свечой к краю столика, который стоял подле его кресла. Слабый огонек трепыхался, грозился погаснуть от сквозняка — окно в комнате было приоткрыто.
Я подошла к свече, все еще не понимая, зачем она мне.
— Прими форму саламандры, коснись лапой огня и в деталях представь место, в котором хочешь оказаться, — дал четкие указания Томас. — Только вынужден предупредить — благоприятному исходу способствуют регулярные тренировки на малые расстояния. У тебя такого опыта нет, а значит высока вероятность того, что во дворец ты не попадешь. Хорошо, если собьешься и вывалишься в каком-нибудь лесу.
Он не скрывал своего неодобрения, хмуря брови и практически цедя слова сквозь зубы.
— Спасибо, — коротко поблагодарила, огорченная поведением Томаса.
Для меня не было секретом, что он относился к девушкам с предубеждением, но опробовать это на себе было крайне неприятно.
Мысленно воззвав к своей второй сущности, почувствовала, как меняется мир. Краски — ярче, звуки — четче. За окном прострекотал кузнечик, вынудив поморщиться. Слишком громко.
Томас поднял меня на стол, поставил перед подсвечником.
Я поднесла лапку к огню и осторожно коснулась его. Язычок пламени облизал, согрел приятным теплом. Не кусается и не обжигает. Родная стихия, которая не в силах причинить мне боль, потому что я состою из огня. Я — саламандра, его живое воплощение.
Немного времени пришлось потратить на воспоминания. Я прикидывала, где находится зал для совещаний и куда лучше всего переместиться. В итоге выбрала свои покои. Там я не свалюсь никому из лордов на голову и оттуда смогу спокойно добраться к Дирхаю.
