— Но почему? — возмутилась Мико.
— Потому что если Акира узнает об этом месте, — удивительно спокойно ответил Рэйден. — Шин пострадает. Думаю, молчание — небольшая цена за спасение твоей жизни. Тем более, что ты пока что даже спасибо не сказала.
Мико перевела вопросительный взгляд на Шина, тот пожал плечами.
— Мы с Акирой не очень хорошо… расстались пару сотен лет назад… — осторожно начал он.
— Я думала, ты человек! — Удивлённо отпрянула Мико.
— Я и есть человек. — Улыбнулся Шин. — Но ещё я заклинатель. А мы живём гораздо дольше обычных смертных. Мои кровь и кости пропитаны магией, она и даёт мне долгую жизнь. Но я бы не прожил так долго, если бы Акира…
— Убил тебя раньше, — перебил Рэйден. — В общем, Мико…
— Что между вами произошло? — Мико пропустила слова Рэйдена мимо ушей и внимательно глядела на Шина. Тот уставился на свои руки, будто бы на них был написан ответ.
— Это тебя не касается, — отрезал Рэйден и поднялся на ноги. — Пойдём, пора возвращаться.
Он потянул Мико за руку. Не сильно, но она все равно поморщилась от боли. Рэйден тут же ослабил хватку.
— Прости, Мико, но нам правда пора, — сказал он мягче.
Мико закряхтев встала. Боку не нравились любые, даже самые незначительные движения. Рэйден подхватил её за талию, поддерживая. Идти стало легче. Когда они уже добрались до двери, до ушей Мико долетел тихий голос Шина:
— Я предал его.
Мико оглянулась. Глаза целителя блестели от слёз. Мико хотела задать новую кучу вопросов, но Рэйден потянул её наружу и захлопнул за ними двери.
Хижину со всех сторон обступал густой лес, где-то вдалеке шумел водопад.
— Что это за место? — Мико огляделась.
— Это тоже тебе знать не стоит. — Рэйден достал из рукава веер.
На этот раз посадка вышла куда мягче. Рэйден опустил Мико на землю в саду камней, пока сам ещё находился в воздухе. Когда ноги её коснулись земли, он взмахнул веером и неловко плюхнулся рядом, едва удержав равновесие, но всё же оставшись на ногах.
Полёт растревожил раны Мико, и она ухватилась за руку Рэйдена, стараясь отдышаться и унять боль.
— Ну, и как ты предлагаешь мне это скрывать от Акиры? — проворчала она, жмурясь.
— Двигаться плавно и грациозно и на какое-то время воздержаться от развлечений в спальне, — невозмутимо ответил Рэйден.
Щёки Мико вспыхнули.
— Да как ты…
— Не переживай, осуждать — дело твоих соседок и родственников. Мы же — ёкаи — как дикие животные, совокупляемся, не испытывая стыда.
— О, Сияющая Богиня, какой же ты…
— Мерзкий? Гадкий? Жалкий? — Закривлялся Рэйден. — Ты меня ненавидишь и дел иметь со мной не хочешь. Давай не будем повторяться и сразу разойдёмся.
— Я тебя не понимаю. — Покачала головой Мико. — Тебя как будто два. Или даже три. И я совсем не знаю, какой из них настоящий.
Рэйден пожал плечами, глаза его озорно сверкнули. Он наклонился к Мико и прошептал.
— Тот, что хуже всех.
Мико посмотрела в темноту его глаз, стараясь разглядеть правду, что за ней прячется.
— Я так не думаю.
— Мико. — Рэйден взял её за плечи и улыбнулся краешком губ. — Давай-ка я тебе объясню, что происходит. Тебе кажется, что мы похожи. Думаю, ты начала испытывать ко мне жалость, может быть, даже нежность, когда увидел шрамы на моей спине. Ты подумала, что я такой же как и ты, раненый и отвергнутый. И, возможно, даже то, что я веду себя как подонок из-за того, что кто-то когда-то сделал мне больно. Но это не так. Я просто веду себя как подонок. Да, иногда я совершаю поступки, которые можно оценить как хорошие. Потащился с тобой к цутигумо, спас твою жалкую жизнь. Так что все твои нежные чувства, что сбивают тебя с толку, заставляют сомневаться в себе, во мне, в твоих отношениях с Акирой на самом деле не имеют ко мне никакого отношения. Мне они не нужны, и забота твоя мне не нужна. И тебе это всё не нужно. Ты сама скоро поймешь это. Если хочешь, можем проверить. Я могу тебя поцеловать. Или! — Он подмигнул. — Мы можем даже совокупиться, как дикие звери! Хотя, нет, думаю, это плохая мысль, здесь я точно переплюну Акиру в мастерстве и чувственности…
Мико не покидало чувство, что она наблюдает за каким-то очень дурацким спектаклем. Она не верила ни единому слову Рэйдена. И чем больше он говорил, тем менее убедительным казался.
— Ты всё это говоришь… — протянула она. — про меня или про себя? Про мои чувства или про свои?
— Я… что? — Рэйден казался ошарашенным.
— Я не питаю иллюзий о том, что ты добрый малый, Рэйден. Ты совсем не добрый и не прекрасный. И ведёшь какие-то тёмные, далеко не добрые игры, в которые втягиваешь и меня. Возможно, ты и спас меня только для того, чтобы я осталась частью какого-то твоего коварного плана. Но я вижу, что это не всё. Никто не хочет быть плохим и никто не может состоять полностью из темноты или света. И ты не исключение, Рэйден. Но я не хочу и не буду заглядывать в твою темноту. И, можешь не переживать, я никогда тебя не полюблю.
Руки Рэйдена отпустили плечи Мико и плетьми повисли вдоль тела, словно вмиг лишившись последних сил. Глаза его потухли, снова сделавшись непроницаемыми, на лицо вернулась болезненная бледность.
— Но в любом случае. — Мико убрала с его лица непослушную прядь, стараясь не морщиться от боли. — Спасибо, что спас меня.
Улыбнувшись Рэйдену одними губами, она расправила плечи, развернулась и направилась в дом. Только оказавшись в своей комнате, Мико позволила себе привалиться к стене, обессиленно сползти на пол и разрыдаться.
Она не знала, о чем именно льёт слёзы. О Рэйдене, о себе, о своём израненном теле, о сестре, которую так и не смогла найти, об испытаниях, к которым была не готова, об отнятой жизни, об Акире, от которого требовала честности, но с которым не была честна. Мико горевала обо всём сразу так яростно и надрывно, словно силясь выплакать все слёзы, которые у неё просто не было времени выплакать раньше. Она всё бежала и бежала куда-то без оглядки с тех пор, как умерли родители. Если подумать, она и по ним не успела поплакать тогда. Ей пришлось быть сильной, чтобы успокаивать Хотару, стать ей примером и опорой и не дать им двоим умереть с голоду. Так что сегодня Мико плакала и по ним.
Дверь тихонько скрипнула и в комнату пробралась девочка-акасягума с тоненькой красной косичкой. Она молча подобралась поближе, села на корточки, положила на пол рисовый пирожок, завёрнутый в лист бамбука, и замерла, будто боясь спугнуть Мико. Жёлтые глаза девочки светились в темноте.
Мико покосилась на пирожок и всхлипнула.
— Как тебя зовут? — спросила она.
Акасягума пожала плечами.
— Нам не дают имён, но другие духи зовут меня Ю. Так зовут всех акасягума, кто работает в онсэне. Но вы, госпожа, можете называть меня так, как вам нравится.
Мико размазала по лицу слёзы.
— Ю… Юри. Как тебе имя Юри? — спросила она, с трудом выговаривая слова. Рыдания всё ещё давили грудь и застревали в горле.
— Спасибо, госпожа, за такое чудесное имя. Я буду носить его с честью! — Просияла акасягума и подвинула пирожок поближе к Мико. — Он со сладкими бобами. Я стащила с кухни, чтобы съесть, но когда проходила мимо вашей комнаты, подумала, что вам нужно больше.
— Я не голодна, спасибо. — Слабо улыбнулась Мико.
— Тогда я могу съесть?
Мико кивнула, Юри подхватила пирожок и целиком запихнула в рот, прямо вместе с бамбуковым листом.
— А родители у тебя есть? — спросила Мико.
— Нет, мы появляемся там, где нужны. И исчезаем, когда нужды в нас больше нет. А у вас, госпожа, есть родители?
— Были. Умерли два года назад.
— Что с ними случилось? — Юри подползла ближе.
— Заболели. Той зимой многие болели. Она вышла ужасно холодной и снежной. Дорогу замело, и к лекарю оказалось не добраться. Мы с Хотару пытались помочь родителям, как умели: кормили и поили в основном. Даже раздобыли у соседей каких-то трав. Но в итоге ничего не вышло. А потом и Хотару заболела, но слава Сияющей Богине, всё обошлось. Не знаю, что было бы, останься я совсем одна.
