серьезно, – после паузы ответил я.
– Хорошо. Это будет брат Виктора – Евгений. Ему можно доверять.
Все кивнули и стали расходиться. Да, тяжелый период нас ожидает, надо как-то рассказать об этом дочери.
Аня
Я слушала разговор отца по телефону и мне становилось дурно. Лучше бы я утром не мудрила и не подсунула в карман с уже отвеченным на мой вызов телефон. Я так хотела знать, что будет происходить на совете, что даже не задумалась о том, что мою аферу могут раскрыть. Я не хочу быть даже косвенной наживкой. Я не хочу, чтобы какой-то там Женя шатался по территории нашей стаи и наблюдал за мной, докладывая обо мне этому блохастому белому волку.
Не хочу каждый день бояться, что кто-то может навредить моей беременности.
Все что я могу – это бежать. Бежать туда, где нас не найдут, и плевать на последствия. Только я смогу защитить своих детей.
– Полин, – обратилась к подруге после того, как она поставила капельницу.
– Да, тебя что-то беспокоит? – присела она рядом со мной.
У нее что-то случилось: вид такой, словно ее предали, обидели или еще что-то. Но пока она явно не готова поделиться. Ничего, все успеется, главное, чтобы сейчас это состояние нам не помешало.
– Нет, все хорошо. Помнишь, ты мне говорила, что увезешь меня туда, где никто нас не найдёт? – она положительно кивнула. – Это надо сделать как можно скорее. Прошу, просто поверь мне, – я схватила ее руку как спасательный жилет, и она это почувствовала. Все мое отчаянье, страх…
– Хорошо. Но сделаем это ночью. Так проще затеряться. Главное, верь мне.
– Мне не верится, что все получилось, – тихо говорю Полине, когда мы оказываемся на борту самолета.
– Никто не ожидал от нас такого, вот поэтому и получилось. Пока они хватятся, мы уже приземлимся в Тюмени. А оттуда мы поменяем много авто, чтобы уехать подальше. Пока они будут просматривать камеры, я думаю, что мы уже будем вне поля зрения. Главное, сейчас их запутать.
– Это точно. Поль, а не опасно в глуши прятаться? Вдруг те самые отшельники на нас выйдут? Мы не сможем отбиться вдвоем.
– Все будет хорошо. Не сомневайся. А в том доме, поверь, нас, если и захотят, не найдут. Когда будем на месте, я тебе все расскажу.
Она отвернулась к иллюминатору и стала смотреть на ночное небо. Жаль, что наш разговор нельзя начать сейчас. Мне нужно как-то успокоиться, но не выходит. Я предала свою семью, и это страшно. Вернее, нет, не так. Страшно, что они меня никогда не простят. Ведь, по сути, я показала им свое недоверие. А как еще поступить? Так все будут искать меня где угодно, но не дома. Я защищу свою стаю от нападок. По крайней мере, надеюсь на это.
Приземлившись, мы первым делом пошли брать машину в аренду. Хорошо, что у Полины четыре разных паспорта. И главное – на разные имена. В каждой области мы бросали одну машину и брали другую. Несколько раз даже угоняли. Три дня мы метались в разные стороны, путая следы, меняя парики и куртки.
Последней точкой была Москва. В институте попросила защититься раньше. Благо позволили. Полтора месяца дома сделали свои плюсы. Диплом написан, сессия закрыта. Полина умеет убеждать в отличие от меня. Меня приняли за один день. Больше мы не могли задерживаться. Диплом обещали выслать почтой по адресу прописки. Это радует. Не будет отчисления за неуспеваемость. А когда я смогу восстановиться, кто его знает…
Ночью мы отправились в финальную точку – Алтай. Мы так боялись, что нас поймают, что у меня снова прихватывало низ живота. Возможности поставить капельницу не было, приходилось довольствоваться травами. Все обошлось.
И вот мы тут. Маленький поселок, в котором, слава Луне, есть и свет, и газ. Правда, большая часть жителей уже тут не живет. А оставшихся старичков никто не решается отрезать от цивилизации. Наш домик был самым дальним. В свое время еще Полин отец позаботился о том, чтобы его никто не смог найти. Вокруг был особый магический барьер, который скрывает все, что находится в нем.
Макс
В какой-то момент сон ночью стал тревожным. Я проворочался несколько часов, прежде чем прозвенел будильник. Первым делом решил пробежаться по окрестностям, чтобы хоть немного унять нервы. Все же эти два дня были очень напряженными.
Что бы ни говорили на совете, Аня все равно будет в опасности даже на нашей территории. Ведь если это действительно месть одного человека… где гарантия, что таких вот тихушников, что напали на белых волков на стройке, нет и в нашей стае? Вдруг этот волк уже давно сплел свою паутину из единомышленников и сейчас просто выжидает?
Бегал по лесу и не чувствовал никакого облегчения. Мышцы уже горят, солнце давно ярко освещает землю, а я все никак не могу собраться с силами и вернуться. Что-то так и гонит меня проверить все. Даже скорее бежать куда-то конкретно, но пока не могу понять куда.
Домой вернулся спустя несколько часов. Пока принимал душ, дома началась настоящая суета. Вышел в гостиную и замер, увидев падающую в обморок мать.
– Что происходит? – взревел от отчаянья.
Это что такого должно было произойти? Не Аньку же убили, в конце-то концов? Или?.. Я метнулся в комнату сестры, но ни ее, ни вещей не было. В комнате Полины то же самое. Когда вернулся к остальным, мама уже плакала, крепко прижимаясь к отцу.
– Куда они делись? – спрашиваю охрипшим от страха голосом.
– Я не знаю, их нигде нет. Только записка осталась. Девчонки сбежали, – сказал отец.
– Как… как сбежали? Куда?
Мне протянули записку вместо ответа.
«Родные мои, простите меня за этот поступок, но я не хочу никем рисковать. Папуль, я подслушала ваш разговор на собрании. Мне стыдно за это, но я хотела знать, что происходит. Поверьте, я все делаю правильно. Вы и малыши – самое ценное, что есть в моей жизни. Терять хоть кого-то я не хочу. Мы уедем туда, где нас никто не найдет. И вы… не ищите, доверьтесь мне.
Впервые в жизни я точно знаю, что мой поступок самый верный из всех предложенных вариантов. Лучше поскорее найдите этого человека, чтобы я смогла вернуться домой. Полина позаботится обо мне, не беспокойтесь.
Мамуль, ты единственная, кто сможет поставить их разгневанные мозги на место. Пожалуйста, не дай им наломать дров. Разве я когда-то вам врала?
