class="p1">Теряя самообладание, демон одной рукой схватил гвардейца за грудки, а в следующую секунду раздался хруст ломающейся переносицы, когда кулак аматана встретился с лицом бедолаги.
— Так ведь правду говорю! — застонал королевский пес, отплевываясь от крови.
— Я бы об этом знал! — рыкнул в ответ Арис, пока я лихорадочно соображал, о чем он может говорить.
— Метка? — ахнул я, стоило мысли дойти до сознания. — На моем теле клеймо поиска?!
— Именно так, ваше высочество! — фыркнул страж. — Как на породистой собаке! Его величество ни за что не отпустил бы вас!
— Держите их! Эти ублюдки не должны вернуться во дворец! — скомандовал я, стягивая через голову рубашку.
Моя решимость была непоколебима. Имея на теле клеймо поиска, я становился маяком, привлекающим угрозу к Малике и Арису. Единственный шанс остаться с ними — избавиться от злополучной метки.
Вытянув из пояса нож, проверил его на остроту и вручил аматану.
— От этой дряни нельзя избавиться другим способом!
Впрочем, мои пояснения были не нужны, близнец и так понимал.
“И как я сам не подумал о метке?! За последние несколько дней на меня столько всего свалилось, я будто выпал из пузыря во враждебный мир, где главным злодеем оказался тот, кому я безоговорочно доверял!”
— Дин, — замялся демон, держа в руках оружие. — Это чертовски больно… К тому же может лучше обратиться к врачевателю? Пусть сделает аккуратно.
— Арис, времени нет! За этими псами придут новые, пока мы будем жалеть меня. Уже сделай это! Моей магии должно хватить, чтобы уберечься от заражения…
Удерживая стражников, соратники моего аматана застыли без движения, следя за разворачивающейся картиной.
Лишь Ноан приблизился.
— Я поддержу, на случай, если сам Дин не справится, — кивнул он, взглянув на меня.
— Лучше побереги магию, — отмахнулся, твердо встречая сочувственный взгляд светловолосого мага.
Ощущал, что не имею права принимать помощь. Мне подобные стали причиной стольких страданий этого мужчины. Я спокойно жил, не обращая внимания на то, что творится у меня под носом. Не замечал, что отец и его люди творили. Так пусть хоть кто-то из нас испытает крупицу той боли, что выпала на судьбу Ноана.
И все же, даже несмотря на свои мучения, он не испытывал ненависти ко мне, предлагая помощь. А вот я не мог простить свое бездействие. Будто бездушная кукла, годами жил в своей золотой клетке, и даже тот факт, что меня изо дня в день травили какой-то дрянью не умалял моих грехов.
Ко всему прочему, приняв сейчас помощь, я окончательно покажу свою слабость перед людьми Ариса. Пора менять их мнение о себе! Пусть и вырос с золотой ложкой во рту, я чего-то стою!
— Давай, Арис! Хватит тянуть! — потребовал я, встав на колени спиной к аматану.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Я не представлял, где именно находится метка, но зная о ее существовании, найти уже не так сложно.
Несколько мучительно долгих секунд Арис сканировал меня, пока его поиски не остановились в области лопаток.
— Как символично! — хмыкнул аматан. — Отец нанес метку в форме отрезанных крыльев. Псих! Терпи, Дин, клейма два и они большие…
Глубоко вздохнув, призвал свою магию, в надежде, что она отгородит меня от боли и защитит тело от заражения.
Обернувшись из-за заминки Ариса, краем глаза отметил всполохи пламени, которыми он обдал нож, после чего острое, все еще горячее лезвие, коснулось кожи.
Приступ мучительной боли судорогой прокатился по телу.
Дыхание затерялось где-то на пути к легким. Я не мог глотнуть воздуха. Сжав в зубах собственную рубашку, терпел, пытаясь удержать сознание.
Раскаленный нож срезал кожу как масло, а по венам растекался огонь от разрыва метки. Клеймо не желало покидать своего обладателя, спеша вернуться на место, вот только Арис был непреклонен.
Резкий рывок, и по спине потекла теплая липкая кровь, пропитывая штаны.
— Давай, Дин, держись! — потребовал аматан, тяжело дыша.
И только сейчас я понял, что боль, которую испытывал, отголосками передавалась ему.
— Арис, пусть Ноан! — начал я, но демон перебил.
— Я сам!
Лезвие коснулось второй лопатки, и кошмар повторился, но, казалось, становясь еще больнее.
“Я могу! Я справлюсь! Это ради Малики!”
Перед глазами предстал образ хрупкой блондинки. На ней наши метки, возможно в чреве растет новая жизнь. Мы должны оберегать ее любой ценой!
В момент, когда в глазах все поплыло, по телу прокатилась последняя судорога, и, отступая, она забрала большую часть боли. Осталась лишь слабость и ноющее чувство от ран, что кровоточили багровыми ручейками по спине.
— Живой? — хмыкнул знакомый голос, но мне потребовалось несколько секунд, чтобы признать в нем Ариса.
— Все хорошо, — хмыкнул в ответ, глотая такой желанный воздух.
— Возвращаемся. Этих по камерам! Пусть посидят! Позже решу, что с ними делать!
Арис
— Ты в норме? — взглянув на аматана, протянул ему руку.
— Все нормально! — отмахнулся он. — Я сам!
Порывисто вздохнув, мужчина попытался подняться с окровавленной земли.
Я точно знал насколько это тяжело. Тело Дина почти отказывалось слушаться, но принимать помощь он не собирался, а я не стал навязываться. Понимал, что иначе уважение тех, кто идет за мной, не заслужить. Они знали только грубую силу и склонялись перед ее мощью. Приняв столь пугающее для многих решение, аматан заставил взглянуть на себя другими глазами. Что уж там, даже я был шокирован его решимостью.
Прислушиваясь к шепоту соратников, отметил, как каждый из них следит за действиями принца в ожидании, когда выдержка того надломится. Вот только их предположения наивны. Дин не из тех, кто легко сдастся!
— Идем, Малика с ума сходит, — прохрипел близнец, вырывая меня из дум.
Обратный путь занял намного больше времени.
Я не стал использовать крылья. Удаление клейма отняло довольно много сил. И если я испытывал боль, боюсь даже представить, через что проходил в этот момент Дин.
Еще больше выводило из себя то, что стража была права. Такие метки ставили на животных, на случай, если те потеряются.
Иметь ее на теле считалось позором, а вырезать чертовски болезненно. Но вот те единицы, кто получал такое клеймо, как правило не решались от него избавиться. А Дин, справившись с болью, еще и сам поднялся.
Стоило ли говорить, что я гордился своим аматаном? Годами считая, что отец отравил его своим ядом, делая подобием себя, я вздохнул с облегчением, осознавая, что у нас со светлой стороной моей души больше общего, чем с тем, кто нас породил.
С трудом передвигая ноги, мы добрались до дома, где запертая под защитой барьера, сидела наша истинная. В голове пронеслась мысль о том,
