— Этих чувств уже нет, — равнодушно продолжил он. — Исчезли, когда она ушла из моего отряда, переметнулась к Гельвету.
В темноте я не видела лица командора, только смутный силуэт. Поэтому не боялась, что он поймает мой сочувственный взгляд. Я понимала его, ведь сама столкнулась с чем-то похожим, когда застала парня с другой. Только мне не приходилось драться с тварями и сталкиваться с потерей бойца помимо разрыва отношений.
— Она это как-то объяснила? Назвала причину?
Я сама не знала, зачем продолжала спрашивать. Возможно, просто хотелось поймать тот редкий момент, когда командор был откровенен.
— Сказала, что хочет не просто выживать, но и жить хорошо. Уж не знаю, что ей наобещал Гельвет.
— Сочувствую, — я всё же это сказала, пусть и тихо.
— Не стоит, мне действительно всё равно. Прошлой Сильвы с тех пор для меня не существует.
— Значит, это она виновата в том, что у тебя теперь такой характер? — хмыкнула я.
То, что я брякнула это зря, осознала почти сразу после вопроса.
— Какой такой? — Акорн тоже приподнялся на локте. — Что не так?
— Ничего, — я живенько повернулась набок, отвернувшись от командора.
— Нет, уж договаривай, — настаивал Акорн.
Я по голосу слышала, что он хмурится. Почему-то это вызывало улыбку.
— Недоверчивый, — нехотя призналась я.
— О. — Командор хмыкнул и судя по звуку лёг. — Это скорее заслуга Гельвета. И других, кто пытается даже из самой паршивой ситуации цинично извлечь выгоду.
Я промолчала. Мне в моём мире жилось гораздо легче, а вот Люмина частично тоже с этим столкнулась. Взять того же Чойса.
— Ты как порыв свежего воздуха в глубокой пещере. Я чувствую, что если пойду за тобой, то рано или поздно выберусь наружу, — последние слова он уже бормотал засыпая.
Дыхание Акорна изменилось, стало глубоким. Он заснул. Я поймала себя на том, что улыбаюсь в подушку, а на душе пополам со смущением разливается приятное, тёплое чувство. Не ожидала, что он думал обо мне в таком ключе.
Но тут же холодным душем пришло осознание, что я опять поплыла. Нет, надо держать себя в руках. И вообще, я должна оттолкнуть командора, чтобы он передумал жениться — тогда он бы сам меня отпустил.
В голову сразу пришёл способ, как я могла бы избежать свадьбы. Но при мысли о его использовании мне становилось не по себе. Акорн стерпел то, что я обманывала его, понял мои причины, почти простил. Но если я предам его и тоже переметнусь к тому же Гельвету, он не простит. И не станет преследовать.
Я понимала, что не готова к такому. Ворон себе на уме, и я бы не хотела, чтобы он становился королём. А самое главное, не хотела делать Акорну больно.
Второй раз я спала без странных сновидений о способах отделения души от тела. Встала рано, как и весь лагерь. Акорн заметил, что я проснулась, и, чуть улыбнувшись, предложил поспать ещё.
Я вспомнила вчерашний разговор и поняла, что всё равно уже не усну. Чтобы не сидеть без дела, помогала собирать палатки, словив пару недовольных взглядов Акорна. Как и обещал, он был рядом, на расстоянии нескольких шагов.
Что плохо, Сильва тоже была рядом — крутилась около командора и раздражала меня. Теперь-то я знала, как она поступила в прошлом, и у личной неприязни к ней появилась весомая причина. Но вот остальные воины быстро перестали относиться к Сильве с предубеждением — ей достаточно было поддержать пару их шуточек и рассказать пару новых.
Мы сильно отличались. Она гораздо ловчее со всем справлялась, легко заводила разговор, часто улыбалась. Я же в последнее время ходила мрачнее тучи и то и дело норовила сбежать. Поэтому я совершенно не понимала, как могла нравиться Акорну.
Всю дорогу я старалась не обращать больше внимания на Сильву и не думать о командоре. Не удивительно, что он занимал мои мысли — он ведь был корнем моих проблем. Но беспокоило, как поменялось моё отношение к Акорну за недолгое, в общем-то, время. Главное, я перестала его бояться… А это плохо. Могла забыть, что меня ждёт.
На привале я ещё не успела выйти из повозки, как ко мне подошёл Тобольд и попросил показать ногу. Покосившись на Акорна, который разговаривал с кем-то из воинов и не смотрел на меня, я решила выполнить просьбу.
— В следующий раз сразу говори, если заденет тварь, — сказал Тобольд склоняясь.
Он положил руки на затянувшуюся рану и прикрыл глаза. Я напряглась, оглянулась ещё раз на командора. С него станется подойти и устроить сцену ревности. Но Акорн не смотрел, слушая, что ему с улыбкой докладывала Сильва. Глядя на них, у меня даже возникло сомнение, что его чувства к ней и вправду прошли. Вдруг она всё же найдёт на что надавить и добьётся его внимания?
— Всё нормально, прокажённой энергии не осталось, — выпрямился Тобольд. — Эй. Всё в порядке?
Я вернула себе спокойное выражение лица, перестала хмуриться. Улыбнулась Тобольду.
— Я вижу, что тебе здесь сложно, — продолжил он. — Но ты нам очень нужна. Тропа ветра не только сэкономит время, ещё мы потеряем меньше людей. И мы достанем реликвию быстро, не подвергнув себя опасности заражения…
— Заражения? — перебила я.
— Да, считается, что вокруг горы весь воздух отравлен. Прокажённые твари были когда-то обычными зверьми, а то и оборотниками… Но превратились в монстров из-за проказы — неестественной энергии, отравляющей всё живое.
Кровь отлила от лица, а в груди появилось смутное беспокойство. Одно дело — явная угроза, а совсем другое — невидимая, разлитая в воздухе и отравляющая каждый миг. Очень не хотелось мне туда идти. Настоящая Люмина ведь и не ходила…
— Если хочешь, я помогу тебе после того, как ты создашь тропу, — оглянувшись и посмотрев по сторонам, зашептал Тобольд. — Давай сбежим вместе.
Глава 44. Выполнила что должна
Это было странно — слышать от близкого соратника командора такое предложение. Он ведь и сам бежать собрался. Настолько на этой прокажённой земле всё плохо? Акорн ни слова об этом не говорил.
Я поджала губы и покачала головой. Тобольд понял, что перегнул: — Я беспокоился в первую очередь о тебе. Ты не привыкла ни к походам, ни тем более к той отравленной земле.
На плечо Тобольда опустилась тяжёлая рука командора. Даже слов не потребовалось. Просто Акорн был готов прибить взглядом, а Тобольд кивнул и испарился “по делам”.
— Пойдём, — протянул он мне руку.
Сильва, увидев это, резко развернулась и раздражённо ушла. Странно. Мне казалось, она будет бороться и продолжит липнуть к командору даже при мне.
Я опёрлась на тёплую шершавую ладонь и спрыгнула с повозки. Акорн взял меня под локоть и не спеша повёл вдоль лагеря. Вокруг суетился народ, не обращая на нас внимания. По периметру устанавливали камни, кто-то уже разжигал костёр. Обеденное солнце грело, но не палило. Трава и редкие деревья вокруг росли бледными и слабыми.
— Сейчас отдохни и поешь. Тебе понадобятся силы, — коснулся меня свободной рукой Акорн. — Если почувствуешь, что тяжело, прекращай.
Он хмурился и, кажется, сомневался.
— Мы уже у тропы ветра?
— У заброшенной. Да. Я тебе покажу её начало.
— Расскажи больше о том, что нас ждёт. Тобольд сказал, что земля отравлена и в воздухе витает эта проказа…
— Точно никто не знает. Потому что так далеко никто не заходил, — Акорн понизил голос и помрачнел. — Мы заметили, что люди, живущие близко к горе, меняются. Думаем, что на них влияет что-то, что и на зверей.
— Откуда взялась эта проказа?
— Это что-то, нарушающее естественный ход вещей. По одной из версий, это шип, воткнутый в ствол мирового дерева. По другой — его болезнь, принесённая одним из богов из других миров. Мы знаем, как с этим бороться, но откуда оно взялось — нет.
— Получается, как полностью избавиться от этого вы тоже не знаете?
Акорн помрачнел ещё больше.
— Камень поможет, — буркнул он.
Но я-то знала, что нет. Не до конца. Но решила не портить настроение командору ещё больше. Я старалась наслаждаться этой небольшой прогулкой по лагерю и спокойным разговором. Что-то подсказывало, что этот мирный эпизод продлится недолго.
