— Ну что? — поинтересовалась Васька — Оплатим ещё полгода ипотеки?
— Мелко мыслишь, подруга! Для начала мы приобретём туалетной бумаги и писчебумажных принадлежностей. А ещё…
— А можно мне подушку? — спросила подружка, которая засмотрелась на вывеску «Постель, с которой хочется спать».
Я молча кивнула, и мы зашли внутрь. Васька тут же кинулась к скучающему продавцу с просьбой продать ей то, что просит душа близкого мне человека.
— Спасибо, что обратились к нам! У нас огромный выбор подушек. Какой наполнитель у вашей нынешней подушки? — вежливо спросил консультант.
— Сейчас? Лебеда и гречишная шелуха, я в грубую холстину заворачиваю и так сплю — честно ответила Вася.
— А у вас? — несмело подняла на меня глаза девочка за кассой.
— Холофайбер — не задумываясь, отчеканила я, но потом добавила — но то же хочу сменить.
В результате мы вышли из магазина, прижимая к себе две подушки из синтепуха. Нам вслед смотрел весь коллектив магазина, прижав носы к стеклу.
К вечеру мы поняли, что нам стоит остановиться в покупке «самого необходимого», ведь иначе мы будем таскать вещи в ту каморку телецентра из грузового такси. Мы вернулись домой, ожидая увидеть всё, что угодно, но всё равно были удивлены. Игорь сидел на диване, немного расстроенный.
— Челищева всё-таки убили в конце — доверительно поведал Донатий, рыская по пакетам в поисках морковки, выудил одну и пошёл, довольно напевая — там для меня горит очаг, как вечный знак забытых истин…
Я уснула, едва только коснувшись подушки…
В кабинете директора Велибора собрались преподаватели.
— Я не понимаю этих ваших уступок, которые вы делаете для тех пришлых, которые вчера висели на нашей ограде! — негодующе скривил губы профессор Пересвет — Я полагаю, что вы возлагаете особые надежды на этих двух колдуний, но…
Судя по лицу дорогого профессора, он был бы очень удивлён, если бы эти девушки смогли оправдать хоть какие-то из этих надежд.
— Вступительные экзамены только через месяц, и поступать они будут на общих основаниях, никаких поблажек с моей стороны не будет. И я вовсе не уверен, что эти неумехи справятся хотя бы… — не унимался Пересвет.
—… с заклинанием «Ледяной дракон» — расхохотался профессор Вышенег — не говори ерунды, Ратислав. В них есть недурной потенциал, это правда…
— В этом году на вступительных экзаменах будет присутствовать иной сотрудник Ордена — устало сообщил директор — а точнее — магистр Горибор. Именно он будет следить за нашими абитуриентами в этом году. В связи с этим я бы попросил всех вас очень осторожно относиться к тому, что вы думаете, и к тому, что говорите.
— Вы правы, директор — признал Пересвет — иначе быть нам как тот урод — садовник, что ковыляет по Школе! Пока он вчера добрёл до ворот, эти колдуньи уже висели на них, будто недозрелые груши.
Молодые преподаватели поклонились и вышли из кабинета, не уставая препираться по дороге.
— Ни один из них не владеет магией крови — Всеслава кивнула в сторону закрытой двери — иначе бы вопросов с их стороны было бы гораздо больше.
— Зато магистр с ней знаком — покачал головой директор — как-то уж больно не ко времени эти изменения. Чует моё сердце — что-то здесь не так! Разыскивают Тёмное Дитя? С чего бы?
— Наша задача сейчас в том заключается, чтобы «скрыть» Марию. Я думаю, Ладимир, что вы сможете это сделать! — Велислава смотрела прямо в глаза директору.
Она бы никогда не призналась, что из-за неё Орден начал поиски Маши. Если бы она не предложила тогда старге встретить девчонок в Приграничье, ничего бы этого не было… жаль, что эту нечисть можно было убить только один раз.
— Процедура не слишком длительная — после долгого раздумья ответил директор — мы могли бы пригласить девочек прямо сейчас, но их нет в Школе. За две версты отсюда самые сильные маги — это мы с вами, Велислава.
— Быть может, они в городе? Во всяком случае, портал сегодня был открыт только утром — это я вернулась — профессор боевой магии пожала плечами и вышла из кабинета.
А директор ещё долго смотрел в окно. Он не очень помнил формулу, которую и использовал всего лишь однажды в своей жизни. Для того, чтобы «скрыть» мага. В основном, он их «открывал». Но для него он постарался… можно сказать, подарил жизнь, пусть хотя бы и такую.
Ладимир быстро спустился в сад. Там, на одной из дорожек, он увидел тихо бредущего садовника школы. Его лицо было изуродовано шрамами, а одна нога — короче другой. Допросы в Доме Знаний ещё никого не сделали красавцем. Человек почувствовал шаги и обернулся. Директор уже давно привык видеть садовника с обезображенным лицом, и даже стал забывать, каким он был раньше, до того, как Орден Чистой Крови предъявил тому обвинение в пособничестве Тёмным наукам.
— Здрав будь, Святобор — осторожно произнёс директор Велибор.
— И тебе не хворать, Володя — криво улыбнулся садовник — с чем пожаловал?
— Запямятовал я заклинание, что зовётся…
—… «Ночная тать» — с усмешкой ответил человек — и я знаю, для кого ты его хочешь использовать, Ладимир, только это заклинание не просто «скрывает» истинную суть мага, ты же помнишь, что оно также отнесено к заклинаниям Тёмных наук? И его использование грозит костром?
— Я помню отлично, Свят — рассердился директор — но разве оно не спасло жизнь тебе когда-то давно? А её жизнь только начинается!
— Жизнь? Где ты видишь тут жизнь? — взъярился Святобор — Ты с помощью этого заклинания спас меня от гибели в подвалах Дома Знаний, это правда. Ты «спрятал» от отцов-дознавателей ту частицу Тёмной магии, что текла в моих венах благодаря колдовству Вилены. Но не проси у меня благодарности за это!
Калека разорвал на груди рубаху из небелёного полотна, и директор увидел литеры Фита и Гервь, переплетённые между собой. Полное запечатывание магии. Если запечатываемый не сопротивляется, но они практически невидимы на коже груди, а если он ежедневно пытается пробиться к своей колдовской сути, испытывая при этом физическую боль, то они могут быть заметны, быть розоватыми или даже красными. На груди садовника были иссиня-багровые буквы.
— Ты ошибся, Володя. Ты говоришь, будто спас меня тогда, наложив на меня «Ночную тать». Меня не казнили, а просто отрезали от магии, наложив печать. Так вот! Я умер там! Я умер там, в подвале. Тогда, когда погибла моя жена. Ей — то ты помочь не смог!
— Прости, я не хотел бередить твою душу… просто против неё были очень серьёзные обвинения, ты же помнишь, а против тебя — пшик! Ей нельзя было помочь, и ты это знаешь.
— Знаю… — поник Святобор — я помню твои слова о том, что в другом мире можно запечатлеть лик человеческий, или ведьмовской, и это останется с тобой навсегда… Я стал забывать лицо Вилены. Глаза васильковые помню, да улыбку нежную, а больше ничего…
— Прощай, брат! — тихо сказал директор Велибор.
— Прощай, брат! — ответил садовник, опустив голову — А «Ночную тать» не используй. Там… другая девочка… возьми слепок с её ауры. Никто не заметит. Много общего…
Директор поблагодарил своего брата кивком головы и оставил того в ночном саду вместе с призраками прошлого.
Глава 20
Глава 20
— Жаль всё же, что я своего мастера вчера на фабрике не встретила… — задумчиво бормотала Васька, сидя на моей кровати — я бы напоследок ещё раз сказала, что он козёл.
В эту ночь нам пришлось потесниться, и мы спали вдвоём. Впрочем, нам не привыкать, только вот для Игоря многое было в новинку, практически, являлось откровением. Посему мы решили его особо не нагружать, справедливо опасаясь за хрупкость мужской психики. А вот себя мы не жалели: помимо того, что мы ездили за покупками вчера, у нас была ещё масса дел. И самое главное из них — приобрести рулон бельевого трикотажа и фурнитуру к нему.
Очень меня беспокоил вопрос, когда мы сможем вернуться сюда обратно. Безусловно, я не планировала бегать туда-сюда без передышки, как говориться, но…
