И как доказательство того, что мои ощущения верны, Рэйгард в один широкий шаг сократил расстояние между нами, буквально впечатав меня в стену своим массивным телом. Его запах… такой родной, такой волнующий… я окончательно растерялась, лишившись способности трезво рассуждать. А жар, исходящий от его мускулистого тела и поедающий взгляд моментально ослабили волю. Я еще силилась встряхнуться, обзывая себя мысленно тряпкой, но эта молчаливая атака со стороны дракона напрочь выбила из меня всё разумное.
Рэйгард не произносил ни звука. Он только смотрел, а я млела под этим пожирающим огнем.
- Ты… - разжал он, наконец, губы, на которые я не могла перестать смотреть, как бы ни старалась. – С ума меня сводишь. Думал, совладать с этим умопомрачением, когда ты будешь далеко, - хрипло проговорил он, обдавая моё лицо горячим дыханием. – Но стоило тебе вернуться от Белинды, стоило мне снова увидеть тебя, и вся выдержка полетела в Бездну! Что же ты со мной делаешь, девочка? – обреченно опустил он глаза к моим губам. – Зачем только пришла?..
- Я… я… должна была… я хотела… - пролепетала, так и не сумев собрать в цельную фразу причины, побудившие меня прийти к нему.
Но дракон растолковал мои слова совсем иначе:
- Я тоже… хочу, - выдохнул он, смяв моё и без того вялое сопротивление голодным поцелуем.
И нас захлестнуло форменным безумием. Запретным, жарким, всепоглощающим огнем желания, которым Рэйгард будто не ласкал, а клеймил меня. Мы творили что-то невообразимое. И, наверное, пошли бы до конца, если б не словно ошпаривший нас стук в дверь, заставивший отлететь друг от друга с не меньшим рвением, чем притянулись.
- Генерал? – раздался со стороны приоткрытой двери удивленный возглас.
- Войди, - после недолгой паузы разрешил Рэйгард, предварительно окинув быстро поправляющую наряд меня придирчивым взглядом и, очевидно, оценив, что я вполне уже в приглядном виде.
- Я с отчетом, который Вы велели составить до обеда, - несколько смущенно сообщил офицер, стараясь не смотреть в мою сторону.
И меня словно кипятком окатили. Лицо горело, выдавая меня с головой, и я едва сдерживала порыв броситься прочь из комнаты. Однако это стало бы окончательным доказательством непотребства, которым мы только что занимались с генералом. Который, кстати, выглядел как обычно. Уравновешенный, собранный, будто и не было тех страстных мгновений между нами.
Спокойно приняв бумаги из рук докладчика, он мазнул по мне ничего незначащим взглядом, жестом указав на стул в глубине кабинета. Сквозь шум в ушах я различила ровные интонации его сухого тембра:
- Подожди тут, Эйлиз. Я ознакомлюсь с твоей жалобой чуть позже.
- Д-да… Хорошо, - промямлила я, не понимая, почему генерал не потребовал прикрыть дверь с другой стороны при первой же возможности.
А что? Вполне себе планомерное поведение, учитывая его экстраординарное настроение, меняющееся при мне со скоростью звука.
Но где-то внутри непоколебимый огонек отчаянной веры шептал, что это хороший знак. Еще бы понять знак чего именно?..
«Ты бы подохла от стыда, если бы Рэйгард после всего отправил бы тебя восвояси с таким каменным выражением лица», - объяснял мне внутренний голос.
«А разве сейчас я не на грани? – вопрошала я в ответ. – Вообще-то я с радостью провалюсь в саму Бездну, лишь бы не находиться здесь».
Однако пытка ожиданием завершилась, в конце концов, и офицер покинул кабинет. К тому моменту я так закопалась в собственных переживаниях, что очнулась только от щелчка замка, запираемой Рэйгардом двери.
Он не обернулся ко мне. Всё так же стоял спиной, в напряженной позе, сжав в одной руке ключ.
Сердце пропустило удар. Зачем он нас запер?! Что он собирается делать??
- Эйлиз, - резанул по моим натянутым нервам его низкий голос с густой хрипотцой. – Нам нужно поговорить…
Глава 29. Рэйгард.
Рэйгард.
«Ситуация выходила из-под контроля. Вернее, она давно уже вышла, а я будто бы бил раненным крылом, делая слабые попытки лететь по намеченному пути.
Но это уже была всего лишь иллюзия. Как только Эйлиз вновь появилась в поле моего зрения, все установки и намерения полетели в Бездну. Я не сумел избавиться от ощущения потери в ее отсутствие. Как и не мог унять бешеного рокота Зверя внутри себя, когда она оказывалась она. Мне уши закладывало от внутреннего рева, требующего немедленно присвоить девчонку себе.
Не понимаю, почему она? Мы ведь фактически и не знакомы толком. Всего пару занятий, на которые я слабовольно согласился, потакая своему Дракону. Полагал, утихомирится, почувствовав ее вблизи. Сейчас понимаю, что смешно было на подобное рассчитывать!
Чего я, собственно говоря, ожидал? Что Зверь, приглядевшись к юной адептке, согласится, что она нам не чета? Обнюхает как следует и отвергнет, не учуяв ничего сногсшибательного?
Самонадеянный дуролом! Всё вышло до точности наоборот. Мне будто любовного эликсира в ноздри влили! Не знаю, как я вывез в первую встречу. Но потом, когда привелось подойти к ней вплотную, Дракон полностью перехватил контроль. Тот поцелуй… Первородный Ящер! Мне его даже сравнивать не с чем. Всё что было до того, с другими, а было там, прямо скажем немало, воспринималось теперь как пресное подобие настоящего. И все те девушки меркли на фоне одной маленькой занозы, что никак не хотела вылезать из головы!
Это уже переходило всякие границы! Я ведь старался. Боролся с этой необузданной тягой, превращающей меня в одичавшее животное, руководствующееся лишь собственными низменными желаниями. Но Эйлиз, как назло, вечно оказывалась подле меня!
Когда отсылал ее к Белинде, надеялся, что она там задержится надолго. По крайней мере, достаточно для того, чтобы я усмирил Дракона и проникся к туньиссе василисков.
Безрезультатная попытка! Принцесса Адиль хоть и необыкновенно хороша, но она не… не Эйлиз. Вот же ж!».
И Генерал вновь тряхнул головой, прогоняя навязчивый образ хрупкой гордячки с горящим взором. Эйлиз… В ней было нечто такое, что затрагивало слишком глубинные чувства. Даже не Драконьи, а самого Рэйгарда. Будь он романтиком, сказал бы, что она заставляет его… но, к счастью или к несчастью, генерал не был сентиментальным и потому не знал доподлинно, что именно «она» в нем вызывает.
Зато точно понимал, что это «нечто» сродни гораздо более высоким и сильным эмоциям, чем обычная похоть. И что так просто от этого помешательства не избавиться…
"Труднее всего пришлось на торжественном ужине во дворце. Когда этот сопляк Торин заявил права на Эйлиз. А она и не опровергала сказанного им!" - мерил генерал шагами свой кабинет. Он еще не знал, что через несколько минут к нему постучится сама виновница этих переживаний и расскажет о подслушанном в саду разговоре заговорщиков.
"Эйлиз позволяла парню дотрагиваться до себя. На что только рассчитывала? Что я приревную? С чего бы мне ревновать какую-то там студентку?.. "
Но Рэйгард ревновал…
Нет, это неверное слово. Он был в ярости! Гнев полыхал так, что глаза застилало огнем!
Маленькая притворщица! Хотела, чтобы он поверил, будто у нее с этим Торином роман? Мелкая лгунья!
Это не могло быть правдой. Ведь Рэйгард помнил вкус ее поцелуя. И взгляд. Проникновенный, затуманенный желанием…
А еще тот взгляд, которым Эйлиз смотрела на него на торжестве. Когда услышала обвинения туньиссы в свой адрес. Обжигающий, возмущенный взор Эйлиз проникал в саму душу, будто Рэйгард обязан был встать на ее сторону, несмотря на оскорбление, нанесенное его невесте!
Невесте… За своими размышлениями Рэйгард чуть было не упустил одну немаловажную деталь. У него и у самого была та, кто считался официальной половинкой. Однако невзирая на присутствие туньиссы в жизни генерала, он, не переставая, думал об Эйлиз. Пришлая пигалица словно высекла свой образ в его сознании раскаленным железом. И он мучил Рэйгарда и днем, и ночью, не давая покоя.
