уже горит огнем.
Конечно, палач понятия не имеет, почему я так поступила. Сначала моя неудачная вылазка на ярмарку, теперь еще и это… Наверняка я кажусь ему сейчас неблагодарной тварью, ведь он в последнее время делал все, чтобы сделать мое пребывание в его доме приятным.
Но когда за окном появляются знакомые мне виды, я вдруг с предельной ясностью понимаю, что дальше молчать нельзя.
— Таддеус, отпусти меня. Мы приносим друг другу лишь несчастья. — Как ни странно, мой голос даже не дрожит, словно я уже устала его бояться. — Не спорю, я была невыносима. Но и вы с моим отцом поступили неправильно! Нельзя вот так взять и вычеркнуть дочь из своей жизни!
— Но он это сделал, — глухо замечает палач, будто не слышал мою просьбу. — К тому же, он вычеркнул тебя не только из своей жизни, но и из сердца.
— Отец всегда был злопамятным. Наверное, все короли такие, но рано или поздно он меня все равно простит, я это знаю. Тем более, меня он всегда любил больше, чем Дегарра… Потому что мой братец уже сейчас ждет не дождется, когда ему достанется трон. Папа же не дурак, уж он-то как никто другой знает своего сына. Получается, у отца никого нет кроме меня.
— Уже есть…
— Что ты этим хочешь сказать? — пораженно выдыхаю я, отказываясь в это верить. Потому что возвращение в Великую Грейсстанию было моим запасным вариантом.
Я часто перебирала в памяти воспоминания Даниэлы об её отце и понимала, что Вергелиам II хоть и слыл мудрым королем, но до хорошего отца он явно не дотягивал. Власть и его королевство всегда стояли у него на первом месте. А потакал он капризам своей дочери только по одной причине — Даниэла напоминала ему его покойную жену, которую он, судя по всему, очень любил. А инфанта этим бессовестно пользовалась. Крутила принцами и королями, которые приезжали к ней свататься, как хотела.
— Едва мы с тобой покинули Великую Грейсстанию, как твой отец женился на вдовушке, которая моложе его в два раза…
— На Розалинд?!
— Да, так теперь зовут вашу новую королеву.
На какое время я впала в ступор.
Эта Розалинд уже несколько лет вертелась при дворе. Об её желаниях было несложно догадаться, потому что она всегда бросала на отца пламенные взгляды. Но Даниэла почему-то думала, что эта предприимчивая особа совершенно не волновала короля. Значит, инфанта сильно ошибалась, и эта Розалинд едва сняла траур, как тут же принялась охаживать короля…
— А как к этому отнесся мой брат?!
— Понятия не имею. Но если исходить из того, что твой отец сразу же после своей свадьбы отослал его послом в какое-то забытое богом королевство…
— Это абсолютно ничего не меняет. — Я собираюсь с духом и продолжаю: — Таддеус, нас обоих заставили это сделать. Тебя — твой король, чтобы отомстить мне, а меня мой отец, чтобы от меня избавиться. Видимо, я очень мешала его будущей жене! Но мы с тобой взрослые люди, поэтому нам не стоит мучить друг друга…
Я настолько сошла с ума, что даже осмеливаюсь поднять на него глаза. А до этого момента я смотрела куда-то вдаль, иначе у меня не получилось бы вымолвить ни словечка.
Ох, лучше бы я этого не делала!
Потому что стоило только нашим взглядам встретиться, как меня словно бы кто ударил под дых. Воздух тут же застрял у меня в горле, и я невольно вся сжалась.
— Даниэла, а кто тебе сказал, что меня заставили взять тебя в жены?! Да, спорить не стану, мне это предложили. Но чтобы заставлять… Я по-твоему КТО?!
Он замолчал, а у меня в ушах все еще звучал его оглушительный, но в то же время какой-то надломленный голос. От его бархатного обволакивающего тембра не осталось и следа. Но он и раньше на меня злился, но чтобы до такой степени…
— Ты же ничего не знаешь!
— А что я должен знать, Даниэла?
— Например, если б ты знал, что я ношу под сердцем ребенка, ты бы все равно на мне женился? — сказала я и вжалась в спинку сидения.
Я сама не поверила, что сказала это вслух…
— Если б ребенок был мой, то бесспорно бы женился.
— Бог мой, Таддеус! Как такое возможно, если я впервые тебя увидела у алтаря?! Конечно же ребенок от этого ничтожества Фрейга Белларди! Но для меня это ничего не меняет. — Я с вызовом смотрю Чудовищу в глаза. — Мой малыш обязательно появится на свет, хочешь ты этого или нет!..
В ответ тишина.
Я с ужасом наблюдаю за тем, как темнеют его глаза. Потом не выдерживаю и отвожу взгляд…
— Все равно бы взял, — глухо произносит палач.
— Что взял?!
— Тебя замуж. Для меня это тоже ничего не меняет. Ты моя жена, Даниэла, и ей останешься.
— Таддеус, ты меня не понял…
— Я по-твоему дурак?! — Длинные пальцы палача начинают отбивать на подлокотнике кресла четкий ритм. — Мне только интересно, когда ты об этом узнала и почему захотела сбежать?..
В конце концов палач принял все мои объяснения.
Иногда он задавал уточняющие вопросы, и я ему отвечала, почти не кривя душой. У меня не получилось убедить его лишь в том, что я сама открыла сейф, и в том, что те покрывала я вязала сама без чьей-либо помощи.
— Сумеешь еще раз открыть мой сейф? — заявляет вдруг мне палач, едва мы с ним оказываемся дома.
— Попытаюсь, но вряд ли у меня получится. Говорю же, мне просто повезло.
— Допустим… — с сомнением в голосе произносит палач. — А как насчет вязания? Думаешь, я поверю в то, что ты на такое способна? Прежняя Даниэла могла лишь хорошо держаться в седле и танцевать, все остальное за нее делали слуги.
Не знаю, почему, но мне вдруг захотелось похвастаться перед ним своим умением. Что я и сделала, начав вязать при нем новое покрывало, схема которого мне особенно нравилась…
Вскоре у нас это стало традицией.
Вечерами я сидела в кресле и вязала, а палач устраивался от меня неподалеку и словно загипнотизированный смотрел на мои руки. Причем, ему это не надоедало! Мне, честно говоря, тоже. Я даже ждала этого момента, ведь мне так нравились его рассказы о далеких королевствах.
В один из таких вечеров мое Чудовище мне вдруг заявил такое, отчего у меня потемнело в глазах.
— Даниэла, мы с тобой приглашены ко двору. Как ты понимаешь, я не могу отказать своему королю…
— О нет, только не это! Я не
