Риган предвкушал долгую охоту и интересный приз. Разумеется, волновала его не побрякушка, которая понадобилась Древнему Злу для украшения монаршей уборной.
После легкого обеда Эва выбиралась за город и несколько часов проводила на свежем воздухе с книгой – первые теплые деньки после стужи и холодов неизменно манили людей на лоно природы.
Наблюдать за ней было одно удовольствие, тем более что выбирала она отнюдь не уединенные места, где слежка превратилась бы в мерзкие посиделки в кустах в ожидании очередного муравья в заднице, а излюбленную поляну для пикников, куда на выходные приезжали даже парижане. Вечера она проводила в кабинете, иногда засиживалась допоздна и пару раз засыпала прямо над книгами.
Чего именно он ждет, Риган и сам не мог понять: в его делах с женщинами все заканчивалось быстро. На сей раз ему захотелось азарта, предвкушения, прелюдии. Ему нравилось быть частью ее жизни, пусть даже она сама об этом не подозревала.
Ему нравился ее запах: естественный, едва уловимый с примесью лесных трав и книжных страниц древних фолиантов, с которыми она проводила большую часть времени. Риган представлял, какой она будет на вкус, во всех смыслах, и после таких мыслей долго и со вкусом трахал любезно предоставившую ему кров вдовушку.
В отсутствие Эвы он исследовал скромный двухэтажный дом, некогда принадлежавший ее отцу: начиная с гостиной и заканчивая чердаком. Не нашел ни намека на что-то похожее на заданную цель, чему несказанно обрадовался.
Он знал, что как только сделает первый шаг и игра начнется, она перестанет быть для него интересной. Все закончится быстрее, чем можно себе представить. Секс, несколько жарких ночей, а потом он заберет безделушку, выспросив у нее все, что касается вещицы. Заберет и уйдет, возможно, запомнив вкус ее крови на губах. И в этом тоже была своя прелесть.
***
Спустя неделю, в один из пасмурных дней, Риган решил, что пора переходить к делу. Он нашел ее во время обеденного отдыха. Проходя мимо, остановился и посмотрел на даму сверху вниз.
На Эве было прелестное бежевое платье с треугольным вырезом и завышенной талией. Она не носила шляпок и просто забрала волосы наверх. Современная женская мода не предполагала глубоких декольте, и Риган вздохнул с искренним сожалением.
– Добрый день. Позволите присоединиться? – он очаровательно улыбнулся, обращаясь к ней на отличном французском.
В свое время Риган потратил полгода рядом с привлекательной гувернанткой в возрасте, чтобы овладеть языком любви, как бы двусмысленно это ни звучало. Совершенство языка рядом с женщиной постигаешь во всех смыслах, и Риган не считал, что время было потрачено зря.
Не дожидаясь ответа, он устроился рядом с Эвой на пледе, заглянул в глаза.
Она оторвалась от книги с явной неохотой и посмотрела на него так, будто он разрушил, по меньшей мере, четыре ее воздушных замка: растерянность вскоре сменилась недовольством.
– У меня свидание с Прустом, месье. А вы тут явно лишний, – Эва очаровательно улыбнулась в ответ, показала ему обложку книги и снова уткнулась в нее. По всей видимости, пребывала в уверенности, что он сейчас зальется краской, или напротив, побледнеет, промекает извинение в унисон с овцами местных фермеров и вскоре сольется с окружающим пейзажем.
– Пруста здесь нет. Простите мне мою жестокость, но Марсель о вас даже не знает, – Риган приложил руку к груди – туда, где согласно всем трудам по анатомии у него располагалось сердце, – а я здесь. Влюблен и счастлив просто говорить с вами.
«А если сейчас выйдет солнце, я в считанные минуты словлю сильные ожоги благодаря вашей несговорчивости».
Солнечные лучи – пакостная штука для измененных. Приписанного легендарного вреда а-ля обращение в пепел не причиняет, но сжигает на раз, особенно незащищенные участки кожи. Риган не хотел проверять, но подозревал, что если пару часов посидеть голым на солнышке, так или иначе можно превратиться в обугленную головешку и умереть.
Поэтому сегодня, несмотря на пасмурную погоду, он экипировался по полной: привычный повседневный темный костюм дополняли перчатки и шляпа, поля которой защищали от солнца. Сложно соблазнять даму с лицом, покрытым красными пятнами и слезающей с рук кожей.
– Влюблены? – удивилась Эва, оторвавшись от книги. – Не обманывайте себя. Вы меня даже не знаете. А я не знаю, почему вообще трачу на вас свое время.
– Вы же читаете Пруста, – почти искренне изумился Риган, – и наверняка понимаете разницу между влюбленностью, навеянной мне представившимся образом, и глубоким, светлым чувством, что зовется любовью, – на сей раз он не стал повторять трюк с рукой и сердцем, просто внимательно смотрел на нее. – Что же касается вашего времени, то здесь все понятно: я вам тоже нравлюсь. Вряд ли вы станете разговаривать с тем, кто вам совершенно не интересен.
– Какая наглость! – воскликнула Эва и неожиданно расхохоталась. Смех ее даже отчасти не напоминал звенящую завлекалочку Франсуаз, зато был веселым и искренним. – Начало было не очень удачным, но потом вы исправились. Тренируйтесь и все красавицы будут ваши.
Она захлопнула книгу и по-мужски протянула ему руку.
– Эва Ламбер. Для друзей просто Ив.
– Приятно познакомиться, Ив, – Риган проигнорировал мужской жест и не выказал удивления по поводу неженского имени. Он легко коснулся губами кончиков ее пальцев и откровенно заглянул ей в глаза. – Станете моей учительницей?
«Утехи и дни» значилось на обложке книги. Риган мигом припомнил парочку новелл, которые читал, дабы растащить на цитаты для покорения женских сердец, но строки почему-то сейчас не вспоминались. А вот заставить себя оторваться от ее глаз он не мог.
– Вряд ли, – улыбнулась Ив, не отводя взгляда. Она отняла руку, немного смутившись старомодного приветствия. Прикосновение взволновало ее, Риган слышал, как забилось ее сердце. Вне всякого сомнения, он ей понравился, это было очевидно. – Как преподаватель я бездарна. Тем более в науке любви. Так что придется вам обратиться к кому-нибудь другому, месье… Вы не представились.
– Я же говорил, что влюблен, а вы мне не поверили. Совсем голову потерял, – прозвучало искренне. Он действительно забыл назвать ей свое имя, что делал при первом удобном случае, представляясь с особым смаком. Подобное упущение действительно выглядело необычно, из ряда вон. – Риган Хэйс-Эванс.
В отличие от большинства измененных, легендами Риган прикрывался редко и только при необходимости. Ив, кажется, не спешила верить в его искренность. Она вела себя странно. Несмотря на явный к нему интерес, будто отказывалась принимать в самой себе женщину.
