Низкий, мужской смех дошел до ее сознания, и она вернула внимание к его лицу. Его губы изогнулись в соблазнительной, широкой улыбке.
Он действительно не должен улыбаться. Когда-либо. Потому что это заставит ваши трусики быть мокрыми. Многих ли женщин он оставил с мокрыми трусиками? Вероятно. И он, похоже, не раскаивался в этом.
- Это потому, что я не раскаиваюсь, - его слова вибрировали в воздухе и дошли до ее сознания.
- Что?
- Меня не волнует, что я оставляю за собой след из мокрых трусиков. Потому что они за мной. Единственные трусики, которые меня волнуют - твои. - Он подошел ближе, обдавая жаром ее кожу.
- Скажите мне, милая, твои мокрые?
Он задал ей вопрос? Он хотел, чтобы она думала? Пенни очень старалась - она действительно старалась - но слов не было. Она не могла ничего понять, когда ее разум и тело были в восторге от его восхитительного запаха и подавляющего присутствия. И его кожа, так много кожи. Она хотела облизать его с головы до пят, почувствовать на вкус каждый дюйм, и увидеть, одинаковы ли на вкус пятно у основания горла и глубокие линии на бедре.
Злой оскал незнакомца распалил ее, и она всхлипнула в чувственном обещании, которые были запечатлены в чертах его лица. Затем его ноздри раздулись, грудь расширилась, когда он вдохнул ее запах.
- Да, да, они мокрые.
Вдруг она оказалась в его объятиях, его хватка была сильной и его тепло действительно заклеймило ее. Она была окружена его словами, окутана им, и она никогда не хотела быть в другом месте.
Он запустил пальцы в ее волосы, вынуждая откинуть голову назад, и она обнаружила, что потерялась в его глазах. Пенни дрожала под его взглядом, было ощущение, будто ее легкие забыли, как дышать, а сердце забыло, как качать кровь по венам, и все, что она могла сделать, это встретить его взгляд и с нетерпением ждать его следующего шага. Он не заставил ее долго ждать. Их губы встретились в жгучем поцелуе, который обезоружил ее, и выбросил из головы все возражения, что могли сорваться с ее губ.
Возражения? Ха! Скорее всего, нет.
Он контролировал их страстную встречу, его язык углубился в ее рот, облизывая и дегустируя. Она боролась, чтобы сделать то же самое, исследовать его, но он был слишком силен. Он одолел ее с легкостью, беря то, что хотел, и она не смогла-желать-другого. Не тогда, когда его массивные руки обхватили ее попку и притянули к себе, и не, когда он задрал ее юбку до талии, а затем предложил ей обернуть ноги вокруг его бедер, или, когда его член соприкоснулся с тканью прикрывающую ее промежность. Это было слишком много и в тоже время мало, его прикосновения заставляли ее желать его все больше и больше.
Рычания и ворчания следовали за каждым его движением, будто силы его тела, обернутым вокруг нее, было недостаточно. Казалось, он хотел, чтобы даже в воздухе было предупреждение.
И разве это не ужасно соблазнительно?
Когда его губы оставили ее рот для того, чтобы обласкать ее шею, ей потребовалась целая минута, чтобы отдышатся. Он скребся своими смертоносными клыками по всей длине ее шеи, царапая кожу и посылая искры приятной боли по ее позвоночнику. Затем он ... чуть не заставил ее кончить, одним лишь своим голосом.
- Моя. - Он зарычал на ее плечо.
– Моя.
Казалось, он искал подтверждения, и она была готова дать его. Она была его, как и он был ее.
- Мой. Ты мой.
Он рвал и рвал, ткань, прикрывающую ее тело, и она прокляла тот факт, что вынуждена носить одежду на работе. Ей нужно было что-то носить из-за детишек, но, если бы она была голой весь этот процесс шел бы гораздо быстрее. Она хотела прикосновения кожи к коже, его член внутри нее и зубы в плече. КАК МОЖНО СКОРЕЕ.
В одно мгновение ее юбка исчезла, и топ постигла та же участь, и единственным препятствием для его острых когтей стало ее нижнее белье. Затем они действительно соприкасались плоть к плоти, его член терся об ее промежность, а головка готова была проникнуть в нее.
В идеале она должна была сначала узнать его имя, прежде чем принимать этот важный шаг, но ... они Пара. Никто не отрицал правду, а когда дело доходило до оборотней, как правило, сначала шло спаривание, а потом разговоры. Вернее, через много мгновений спустя, так как спаривание отнимало много времени. Так что, да, она была возбужденной и грязной, несмотря на отсутствие имен и их текущего местоположения. Она очистится позже. Намного, намного позже.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста ... - Ее не волновало, что она стенала и умоляла этого парня. В этом не было места гордости, когда она была со своей половинкой.
Он не говорил много, но каждое сказанное им слово доводило ее до грани безумия.
- Моя.
- Да, - Прошипела она. Все виды да.
Кроме того, мудака, который осмелился их прервать.
- Нет!
Пенелопа схватилась за плечи своего супруга, прижимаясь к нему не потому, что она жаждала его тела, а ради защиты. Она всхлипнула, смущенная вторжением, и ее эмоции колебались между отчаянным желанием к ее партнеру и опасением, что кто-то будет отрицать их спаривание.
Он выпустил ее, образуя за собой вихрь, когда он столкнулся с их нарушителем. Его предыдущие звуки были ничто по сравнению с этим ревом, что аж весь дом завибрировал. Пол дрожал при звуках, и она оперлась руками об его спину. Он вздрогнул от ее прикосновения и осторожно наклонился к ней. Казалось ему комфортно, но его опасные звуки не прекращались.
- Альфа, я не хотел проявлять неуважение. - Тон нарушителя был знаком, и Пенелопа проглотил стон, образовавшийся на губах. Ее здешний Альфа. Конечно, Джастин нашел их двоих. Она звонила ему домой, не так ли? Она должна сдержать страх.
Она ждала продолжения. Очевидно, что там было "но". И ... Оно не заставило себя долго ждать.
- Но я не хочу, чтобы вы допустили ошибку, разрушая всю оставшуюся жизнь.
Ну, она знала, что Альфа Палмер не любил ее, но она не знала, что он считал, что она может испортить чью-то жизнь, будучи его парой. Так приятно быть любимой своим прайдом.
Мужчина закрыл ей обзор, возобновляя угрожающие рычание, и она погладила его по спине, призывая успокоиться. Два альфы, пытающиеся разорвать друг друга в середине библиотеки было бы не очень хорошо. Кровь точно нелегко будет отмыть с книг, и ее бюджет был недостаточно большим, чтобы заменить те, что эти двое испортят.
- Моя. - Пенни задалась вопросом, знал ли ее супруг другое слово.
- Я понимаю, что вы чувствуете, но это не реально. - Голос Альфы Палмера был низким и успокаивающим. По крайней мере, она полагала, что тон был именно таким. Это было своего рода трудно для мужчины, который прожил всю свою жизнь отдавая приказы и рычание в самом деле звучало успокаивающе.
