Она была похожа на цепную овчарку, которая могла сколь угодно лаять, сотрясая воздух своими угрозами, но в реальности ничего не могла сделать. Слишком туго был затянут поводок, находящийся в руках чародея.
- Мариэль, ангелочек мой, мне не светит такая участь! Твои угрозы могли взволновать какого-нибудь смертного, истово верующего в вашу божественность. Но я-то знаю истинный расклад. И даже если умру, моя душа не осядет ни в одной из ваших копилок.
Девушка попыталась ударить его своей силой, но поток света разбился о невидимый щит, окружавший Валентина, и рассыпался искрами по комнате, обжигая Закиру, которая зашипела от боли, впивавшейся в ее тело.
Валентину это уже начинало надоедать. В конце концов, они здесь уже не первый день, и пора понять и смириться с тем, что все их попытки бесполезны, и что подобная демонстрация силы лишь ослабляет их.
- Еще одна такая выходка, и я лично повыдергиваю все твои перья себе на ручки! - с угрозой произнес Вал, и он не шутил. Из этих пушистых сверкающих перышек могли получиться неплохие сувениры, а из особо крупных можно было бы сделать какое-нибудь уникальное оружие. В его глазах горел расчетливый огонек, и девушка стушевалась.
- Дорогие мои, поскольку вы теперь моя собственность, и нам долго придется сосуществовать рядом, то думаю, что пора пойти на компромиссы и облегчить нам тем самым ЭТО СУЩЕСТВОВАНИЕ!
В глазах Закиры сверкнула искра торгашного интереса: - Валентин, дорогуша, тебе никак что-то понадобилось от нас? - Девушка, приняв очень соблазнительную позу и глядя на него пылающим огненными всполохами чувственным взглядом, томно провела рукой по внутренней стороне бедра вверх, предлагая себя. Она не относилась к категории суккубов, но, тем не менее, грех во всех его проявлениях всегда был очень искушающим.
Глаза Валентина вспыхнули такими же адскими языками, а на губах заиграла чувственная ухмылка, способная заставить пуститься вскачь от предвкушения даже такое черствое сердечко, как у демоницы. Мариэль, фыркнув, демонстративно отвернулась, видите ли, такие игры были выше достоинства святош. Но Валу и не нужен был падший ангел в его зверинце, такого добра было как грязи. Нет, он не хотел, чтобы она теряла свою индивидуальность, а потому действительно намерен был выдергивать у нее перья из крыльев - вроде мучения облагораживают душу - если она будет продолжать сквернословить, или если он заметит, что какие-то из действий девушки могут привести к смене «нимба» на «рожки».
Валентин вплотную приблизил свое лицо к демонице и накрыл ее ладонь, чувственно играющую с мягкими женственными складками между бедер, надавливая, усиливая нажим, заставляя ее пальцы с длинными ногтями проникнуть внутрь, ни на секунду не отрывая взгляда от ее черных глаз.
- Твое понимание компромисса и содействия очень соблазнительно, Закира… - почти шепотом произнесли его губы в каком-то миллиметре от ее рта, но так и не прикоснулись к ним, - … но мне нужно нечто иное. - С этими словами он резко отстранился от нее. Лучась удовольствием от произведенного эффекта. Девушка выглядела немного ошалевшей.
- Видите ли, мои драгоценные, мне нужно, чтобы вы поделились со мной информацией, как бесплотные сущности из загонов приобрели плоть, и есть ли способ уничтожить субстанцию, еще не обретшую форму.
Крылья ангела повисли, а Закира, сдвинув бедра, отвернулась к стене.
- Что ж, девочки, на раздумья у вас предостаточно времени. Торг в пределах разумного уместен, подумайте над этим. – С этими словами Вал покинул комнату и отправился в библиотеку, чтобы еще раз просмотреть все имеющиеся записи, которые могли бы помочь ему изловить ЕГО ТЬМУ. Но его намерениям так и не суждено было воплотиться. Ольген – правая рука Вира - объявил немедленный сбор.
Кажется, Глава Совета все-таки обнаружил источник возмущений.
Она плыла над городом, заглядывала в горящие светом окна, наблюдая и впитывая в себя живые эмоции, так сильно источаемые людьми. Скандалы, ругань, резню, дружеские пирушки, занятия любовью, просмотр телевизора в обнимку с любимым человеком… радость, огорчение, страсть, злость, влюбленность, боль, ненависть, страх, одиночество… Она облизывалась, как кошка при виде блюдца со сливками, лишь принюхиваясь, растягивая момент ожидания. Ведь теперь ей некуда было торопиться.
Так много оттенков, так много граней, как приятен их аромат. Она была в принципе сыта, но это пиршество снова будило в ней голод. Паря над городом, она видела множество созданий из загонов, которые, как и она, желали быстрее вкусить радости реального мира, заявить о себе и получить еще большую силу и мощь. Но в отличие от этих глупых тварей, которые так стремительно выдавали себя чародеям, она не спешила. Тьма присматривалась и оценивала ситуацию.
В городе вот-вот могла разразиться паника. Буквально на каждой улочке находился хотя бы один чародей, а то и группа. Она видела, как они расправляются с обнаруженными созданиями. Без жалости, без разговоров, как роботы-уборщики, расчищая улицы, несмотря на то, что основная масса испепеленных существ была не так уж и плоха и вполне могла ужиться рядом с людьми, хотя попадались и очень опасные экземпляры, по их меркам, но не по ее.
Пусть эти людишки и не предоставляли для нее угрозы, но все же ей не хотелось охотиться здесь, где все были настороже, и любое необычное явление вызывало подозрения. Нет, ей нужно осмотреть окрестности, наверняка ведь где-то рядом есть еще какой-нибудь населенный пункт. Нужно выбрать город крупнее, чтобы отвлеченные неразберихой здесь чародеи не придали значения исчезновению людей там. Ведь в крупных городах это происходит так часто.
Она готова была еще немного подождать, хотя терпение не было ее врожденной особенностью. Создатель, сотворив ее, забыл или не захотел наделять контролем свое творение, и первоначально все ее действия были подчинены инстинктам. Но она изменилась, может, сама, а, может, перенимая накопленный опыт своих жертв. А их было так много! Разных!
Одним из первых ей подчинился Страх – боязнь людей темноты. Он был огромен и намного древнее ее, но… он не выстоял, став лишь крупицей ее. И именно он научил ее азарту охоты: подкрадываться незаметно, следить за добычей, играть с ней. Показал, что кроме наслаждения агонией жертвы есть и другие оттенки чувств и эмоций.
В ста километрах к западу Тьма нашла то, что искала. Крупный город, в котором жизнь даже в столь ранние предрассветные часы бурлила и била ключом. Яркие неоновые вывески приветливо моргали ей, заряжая энтузиазмом. Тьма искала свою первую жертву. Первую в этом новом для нее мире и особенную. По-другому и быть не могло, слишком долго она ждала этого момента.
