Ознакомительная версия.
— Тамара, не злись. Это для твоего же…
— Знаю. Для моего же блага. Ванна, должно быть, уже наполнилась.
Она сделала шаг назад и закрыла дверь. Сейчас Кертис закроется в лаборатории в цокольном этаже и забудет о ней. Он никогда не беспокоился, как Дэниэл, который опекал ее последнее время больше, чем когда-либо. Однако Курт считал себя начальником и позволял соответствующий тон. Тамара пожала плечами, дав себе слово больше не думать о манерах Кертиса.
Выключив воду, она еще долго смотрела на наполненную ванну — это совсем не то, что поможет ей заснуть. Тамара перепробовала все методы, начиная с горячего молока и заканчивая двойной дозой снотворного, которое заставила доктора ей прописать. Ничего не помогало. Зачем бороться с организмом?
Вздохнув, она направилась в спальню и прислонилась к огромным, от пола до потолка, стеклянным дверям, ведущим на балкон. Через несколько секунд, поддавшись внезапному капризу, распахнула их. С темного неба, казавшегося серебристо-голубым на западе, хлопьями валил снег. Пока Тамара спорила со своим опекуном и его коллегой, солнце успело зайти. Она стояла на балконе и пристально смотрела на снежинки, исполняющие одним им понятный танец. Внезапно захотелось стать одной из них. Почему она должна лежать в кровати и нервничать, пытаясь заснуть, и разглядывать белый балдахин? Ведь сон не придет раньше чем через несколько часов. Она же может позволить себе отвлечься? Тамара подумала, как давно у нее не было возможности отложить все дела и заняться чем-то в свое удовольствие.
Она поспешила в спальню, довольная принятым решением. Натянув теплые легинсы, Тамара надела толстый свитер, две пары носков и пушистые меховые наушники. Затем достала из шкафа куртку и коньки, которые бросила в рюкзак вместе с дамской сумочкой. Оглядевшись, Тамара вышла из комнаты.
На мгновение она прислушалась. В доме не раздавалось ни звука. Она на цыпочках прошла по коридору и спустилась по лестнице. Задержавшись у входной двери, чтобы надеть ботинки, Тамара выскользнула из дома.
Бодрящий мороз обжег щеки, и в воздухе появилось маленькое облачко от ее горячего дыхания. Через двадцать минут чудесной прогулки с танцующими снежинками Тамара добралась до катка. Ее охватил ребяческий восторг при виде сверкающего льда, окруженного вязами и кустарниками городского парка. Пройдя по извилистым аллеям, припорошенным снегом, Тамара села на причудливо изогнутую железную скамейку с деревянными сиденьями, оглядела урны для мусора, окрашенные в нарядный зеленый цвет, и стала переобуваться.
* * *
Проснувшись, Эрик чувствовал себя так, будто голова набита мокрыми тряпками. Он знал, что над городом нависла белая пелена и сгущаются сумерки. Его разбудило не это. Уже много недель он просыпался от ее крика, эхом разносящегося в голове и мешающего отдыхать. В нем был страх и мольба о помощи. Казалось, нож вонзается ему в сердце. Однако Эрик колебался. Внутренний голос убеждал не принимать поспешных решений. В ее ночном зове крылась неминуемая опасность. Это была не физическая боль и не жизненные перипетии. Тогда что же?
Одно то, что она звала его, уже было невероятно. Люди не могут звать вампиров. Поражало и осознание того, что не только смертельная опасность способна вывести его из состояния блаженного бездействия. Невероятно хотелось разыскать ее, задать вопросы, которые рождались в голове. Но Эрик не был уверен. Когда-то давно он уехал из этих мест, поклявшись не приближаться к девушке в надежде, что мистическая связь исчезнет с течением времени. Но этого не произошло.
Эрику удалось расслабиться приблизительно на час. Когда солнце скрылось за горизонт, он ощутил резкий прилив энергии. Чувства обострились, как хорошо наточенный клинок, тело было легким и полным сил.
Эрик оделся и стал отпирать многочисленные замки тяжелой входной двери. Он шел сквозь непроглядную тьму коридора к выходу, закрытому огромной каменной плитой. Она поддалась без всякого сопротивления, и Эрик оказался в самом обычном подвале. С внешней стороны потайная дверь выглядела как винный шкаф. Эрик аккуратно закрыл ее и стал подниматься по лестнице, ведущей к центральному входу в дом.
Он должен ее увидеть. Эрик всегда это знал, но старательно противился таким мыслям. Однако перед зовом женщины было трудно устоять. В голосе слышались адские муки и страдания, доходившие до него сквозь пелену сна. Эрик хотел узнать, что же стало причиной такого беспокойства. Он прошел в фойе и, подойдя к большому окну, раздвинул портьеры.
Шпик из отдела, как и все последние месяцы, сидел прямо напротив ворот. Еще одна причина соблюдать осторожность. Деятельность отдела начиналась с того, что группа болванов задалась целью уничтожить все и вся, казавшееся им непонятным и странным, пришедшее в современный мир из глубины веков. Ходили слухи, что сейчас они работают под покровительством ФБР, и это делает их еще более опасными противниками. Как удалось выяснить Эрику, отдел полностью занимает офисное здание Уайт-Плейнз, а их подразделения разбросаны по всем Соединенным Штатам и даже в Европе. Человек у ворот, похоже, избрал Эрика своим личным врагом. Из дома был только один выход, у которого он и сидел каждый день от заката до самого рассвета, и раздражал Эрика не меньше назойливой мухи.
Закутавшись в темное пальто, Эрик вышел из дому через гостиную и пошел по лужайке в прямо противоположном от центрального входа направлении, в сторону каменистого утеса над проливом близ Лонг-Айленда.
Дойдя до высокого железного забора, ограничивавшего владения, Эрик легко перепрыгнул через него, затем миновал деревья, растущие вдоль дороги, за которыми и сидел человек, так внимательно следивший за ним.
Пройдя еще несколько ярдов, Эрик остановился и закрыл глаза, чтобы привести мысли в порядок. Он был весь сконцентрирован на ощущениях, позволяя работать инстинктам и тайным силам, дремавшим все это время. Эрик содрогнулся, словно рядом взорвалась бомба. В голове смешались голоса и звуки, тело пронзал то невероятный страх, то детский восторг, заставляя испытывать боль и удовольствие одновременно. Эрик приложил все силы, чтобы не поддаться мозговому штурму и огородить себя от разрывавших тело противоречивых чувств и мыслей. Он мог настроиться на конкретного человека, только если он посылал соответствующий сигнал, и сейчас он его получил.
Легко преодолевая все преграды, Эрик шел на зов. В некоторые моменты он отчетливо слышал голос и двигался в нужном направлении. Эрик едва не вскрикнул, когда добрался до катка в городском парке и увидел в темноте очертания женской фигуры. Она кружилась на льду, словно купалась в лунном свете, лицо сияло от переполнявшего чувства влюбленности в эту ночь. Женщина остановилась, вскинув руки в балетном па, затем увеличила темп, выписывая восьмерку на искрящемся серебристом покрытии, и прокатилась вдоль ограды, исполняя дорожку.
Ознакомительная версия.
