Не дождавшись угрожающего «три», рой насекомых хлынул из недр дома, закружился причудливой каруселью жужжащей каруселью и предстал перед грозным Проскуриным хрупкой девушкой с седыми волосами.
— По какому праву ты хозяйничаешь на моих землях, а?! — гневно спросил плакальщицу Игорь.
Та лишь глядела на него белесыми глазами и ничего не говорила в свое оправдание, отчего Проскурин закипал еще сильнее.
— Отвечай мне, иначе я тебя уничтожу!
В подтверждение своих слов он вскинул руку с кольцом на манер мушкетеров из советских фильмов, готовых к неравной дуэли. Плакальщица все так же оставалась безучастной, лишь руки ее, то и дело одергивающие платье, выдавали переживания, а Игорь, видя это, не знал, как ему поступить.
Убивать существо из Нижнего мира он не собирался.
Припугнуть слегка.
Надавить.
Выяснить, что плакальщица забыла на его территории и отпустить подобру-поздорову, дав перед этим хорошего пинка и пожелания попутного ветра в спину.
Мысли Проскурина смешались окончательно, когда не выдержавшая такого давления потусторонняя девушка с судорожным воем опустилась перед ним на колени и закрыла голову руками, принимая то, что с ней мог сделать Игорь.
А Игорь понял, что ничего ей сделать не может.
Кроме одного.
Привязать к себе.
Сделать ее верной спутницей в качестве незаменимого фамильяра.
Ведь Игорю давно пора найти себе такого помощника, и плакальщица далеко не самый худший вариант… наверное.
— Тише, не плачь, я тебя не обижу… — Проскурин принялся утешать появившееся на его территории создание, ласково поглаживая колючие волосы никак не успокаивающейся девушки. — Какая же ты худая! И как в таком теле только душа держится?! Ну ничего, мы тебя откормим! Я своих в обиду никому не даю!.. Ты же будешь моим фамильяром, правда?..
Плакальщица перестала вздрагивать и лить слезы, исподлобья уставившись мутными глазами на Игоря. Тот, в свою очередь, рассматривал девушку без зазрения совести, любуясь остатками былой красоты.
Откормить! И как можно скорее, пока совсем в скелет не превратилась!
Ведь где тогда Игорь будет себе искать фамильяра, а?!
— Так что, красавица, ты пойдешь со мной? — с надеждой спросил Проскурин плакальщицу.
Существо из низшего мира недоверчиво кивнуло и протянуло ему свою ладонь, намекая, что неплохо бы даму поднять с холодного пола, пусть она не в самом лучшем виде, да и платье у нее поношенное, но она леди, будь мужчиной!
Игорь, окрыленный успешными переговорами, помог плакальщице встать, ощутив, как по его телу словно электрический разряд прошел. Вспыхнула выключенная лампочка подвала, на миг ослепив Проскурина, и тут же снова погасла. Словно ее тут и не было.
Как и плакальщицы.
Чертовка сумела сбежать!
Звучно выматерившись, Проскурин побрел домой в компании чистого мусорного ведра.
Глава 2
Вначале было слово. И слово это было «Неужели»! Неужели в чертогах павших фей окружающий мир пахнет Даней Бельским! Его специфический одеколон (смесь еловых шишек, лимонных ноток и красного перца) я узнаю из тысячи!
Ядреная смесь, убивающая наповал все и вся в радиусе одного рабочего места рядом с ценителем кошмара парфюмерной индустрии! Имела я глупость однажды ощутить сию прелесть на собственной шкуре, и больше подобных ошибок не допускали.
До того момента, пока не нарвалась на плакальщицу и не познала смерть от ее трансформации… Или нет?!
Осторожно приподнимаю веки.
Ничего не видно.
Повязка на глазах.
И пропитана она чем-то химическим, хорошо уловимым, но разобрать не могу. Но оно точно не природного происхождения, поликлиникой отдает и подобными ей заведениями.
Пытаюсь пошевелиться.
Ничего путного из этой затеи не выходит.
Поняла только, что лежу на чем-то мягком, а тело словно в смирительную рубашку завернуто.
Видимо, я осталась жива и угодила в лапы безумных ученых на опыты. Эх, лучше бы меня плакальщица в том подвале съела! А теперь вот придется мучиться, страдать и молчать, молчать, молчать!
Ничего они от меня не узнают, очкарики проклятые!
Маленькие феи так просто не сдаются!
Дернулась.
Не поддается.
Дернулась еще раз.
Тот же результат!
Забилась так, словно через меня пропустили ток, превышающий допустимую норму в сто раз, но бархатные узы держат крепко, надежно меня упаковали, на совесть.
Не выбраться никак.
Что ж, хотя бы внимание к себе я привлекла, уже хорошо! Узнаю, у кого я в «гостях», и что ждать от этой судьбоносной встречи.
— Проснулась, значит, — сказал подошедший, и у меня тут же перехватило дыхание.
Знакомый голос, очень знакомый. С едва заметной хрипотцой и низким тембром. Я общалась с его обладателем когда-то. Недолго, но диалог у нас с ним состоялся знатный. На тему мужского превосходства и женской тупости!
— Я сейчас медленно сниму бактерицидную повязку и начну тебя потихоньку разматывать. Ты только не переживай, ладно?..
Конечно, дорогой, не вопрос!
К чему переживать, когда я один на один с самым главным шовинистом за всю мою недолгую жизнь!
Да к тому же я голая… что-о-о!!!
Что-то коснулось моего лица, и мир перестал быть черным и угнетающим. Теперь он полон ярких красок и одного конкретного человека в частности.
По имени Даниил Бельский.
Его можно назвать даже красивым. Этаким мачо местного разлива. Не лишенный мужественности голубоглазый брюнет с правильными чертами лица, притягивающей взгляд фигурой и непрошибаемой жизненной позицией, нехило так меня контузившей пару лет назад.
После чего я старалась держаться от Бельского как можно дальше. Однако у судьбы на этот счет оказались совершенно другие планы, и теперь в модных очках-хамелеонах Дани отражается моя испуганная перебинтованная фигурка, лежащая на упругой подушке кофейного цвета.
— Мне… нужно тебя осмотреть… — слова даются Дане тяжело, словно он не девушку собирается раздевать, а готовится совершить четырнадцатый подвиг Геракла. Тринадцатый он уже сотворил. Его приз с беспокойством ожидает, когда же он снимет собственноручно сделанную упаковку. Во второй раз за сегодня, между прочим!
— Я нанес мазь четыре часа назад. Она должна была подействовать и залечить твои раны. Я сниму бинты и посмотрю, так ли верна информация на упаковке, — нервный смешок выдает волнение и неловкость Бельского, что вполне понятно.
Одно дело контактировать с бессознательным телом, а совсем другое — с мифическим существом из детских сказок, что внимательно следит за каждым твоим движением и от которого не ясно чего ожидать.
Укусить может или превратить в неведомую зверюшку без права голоса и возвращения в привычное состояние… Интересно, Бельский уже начал жалеть о том, что спас меня или еще нет??
Слой за слоем мое тело становится все более доступным для постороннего взгляда, что заметно утяжеляет дыхание Дани и придает «сладкой мути» его глазам.
Пусть я и маленькая, но все-таки девушка. А Бельский — мужчина, и инстинкты никто не отменял.
Для нас обоих.
— Меня зовут Генлисея, — напряженное молчание мне не нравится, и я первая его нарушаю.
Даня не удивлен тому, что я умею разговаривать, однако поддержать беседу не пытается, сворачивая бинты в небольшой рулончик и делая вид, что он погружен в этот нехитрый процесс с головой.
— Я исполню любое твое желание!
Никакой реакции на мои слова! Как будто Даня знает, что это лишь в теории, но мог изобразить на лице хотя бы малую заинтересованность! А кто-то другой сейчас бы усиленно шевелил извилинами и извлекал из пыльной черепной коробки самые потаенные фантазии. Надо помочь Бельскому продвинуться в столь нелегком занятии, раз самостоятельно справиться не может!
— Ты спас меня от верной смерти. Мы, феи, подобного не забываем. И щедро отдаем долг чести тому, кто достоин его. Я воплощу в реальность любые твои мечты, стоит только сказать о них. Ты готов?
— Всё зажило, а значит… производители мази получат положительный отзыв на сайте компании! — удовлетворенно произнес Даня, внимательно изучая ковер на полу и предпочитая играть в непонятное мне благородство.
