— Ты не можешь слышать меня там, внизу.
— Это ты так думаешь. Повтори ингаляцию или разведи «Терафлю» перед сном. Любой из них вырубит тебя. Красные таблетки — для принятия днем.
Гном бросил на нее подозрительный взгляд.
— Во сколько мне все это обойдется?
— Не беспокойся об этом.
Гном пожал тяжелыми плечами и отправил в рот целую ложку супа.
— Это не значит, что ты получишь скидку.
Одри издала притворный вздох.
— Ну ладно. Тогда, наверное, мне придется оказывать тебе сексуальные услуги.
Гном поперхнулся супом.
— Я тебе в дедушки гожусь!
Одри подмигнула ему, собирая пустые пакеты.
— Но это не так.
— Убирайся отсюда, ты и твое безумие.
— Ладно, ладно, ухожу. — Его было весело дразнить, а она была в таком хорошем настроении.
— Да что с тобой вообще? — спросил он. — Почему ты ухмыляешься?
— Я получила работу. С бонусами.
— Законная?
— Да.
— Ну, поздравляю, — сказал Гном. — А теперь иди. Мне надоело смотреть на твое лицо.
— Увидимся позже.
Она вышла из дома и попрыгала по грязи к своей машине. Гном был грубым старым медведем, но по-своему добрым. Кроме того, он был ее единственным соседом в радиусе двух миль. Вокруг не было никого, кто мог бы им помочь. Либо они заботились друг о друге, либо справлялись сами.
Вести «Хонду» вниз по склону в темноте оказалось труднее, чем думала Одри. Наконец она направила машину к развилке, где узкая дорога, ведущая к ее дому, раздваивалась, и делала поворот. Толстые корни зарылись под дорогу, и ее «Хонда» покатилась по выпуклостям, кренясь и раскачиваясь, пока, наконец, не выскочила на поляну. Справа земля резко обрывалась вниз по склону горы. Слева в тени старой ели стояло приземистое блеклое здание. Это было простое строение — огромный каменный блок крыши, опирающийся на крепкие каменные колонны, которые охраняли деревянные стены дома внутри, как прутья каменной клетки. Каждая трехфутовая колонна была украшена резьбой: драконы и люди, застигнутые в пылу битвы. Широкий барельеф украшал и крышу, изображая женщину в колеснице, запряженной птицами со змеиными головами. Женщина смотрела на бойню, как богиня с небес.
Никто не знал, кто и зачем построил эти руины. Они усеивали ту часть Грани, башня здесь, храм там, опустошенные временем и стихиями, покрытые мхом. Эджеры, будучи бедными и бережливыми, понимали, что лучше не пускать достояние на ветер. Они возводили деревянные стены внутри каменных каркасов, разводили внутри помещения водопровод и электричество, незаконно перекачиваемое из соседнего города или обеспечиваемое генераторами, и сразу же въезжали. Если какие-то архаичные боги и обиделись, то они ничего не могли с этим поделать.
Одри припарковала машину под старым исцарапанным кленом и выключила двигатель. Дом, милый дом.
Клубок серого меха слетел с ветки клена и приземлился на ее капот.
Одри подскочила на сиденье. Иисусе.
Самка енота заплясала на капоте, возмущенно чирикая, ее яркие оранжевые глаза горели, как две кровавые луны.
— Линг Безжалостная! Немедленно убирайся с моей машины!
Самка завертелась на месте, ее серая шерсть встала дыбом, она положил лапы на ветровое стекло и попыталась укусить его.
— Да что с тобой такое? — Одри распахнула дверцу машины.
Линг соскочила с машины и прыгнула к ней на колени, извиваясь и ворча. Одри подняла глаза. Занавески на ее кухонном окне были слегка раздвинуты. Тонкая, как волосок, полоска ярко-желтого света пролилась сквозь щель.
Кто-то был в ее доме.
Одри соскользнула с сиденья, осторожно опуская Линг на землю, обошла машину и открыла заднюю дверцу. Внутри ждал коричневый брезент. Она отдернула его в сторону и вытащила арбалет «Экскалибур». Он встал ей в девятьсот с трудом заработанных долларов, и он стоил каждого пенни. Одри взвела арбалет и быстро и бесшумно направилась к дому. Через пару секунд, и она прижалась к стене рядом с дверью. Она дернула за ручку. Заперто.
Кто вламывается в дом и запирает дверь?
Она оторвалась от стены и обошла здание, быстро передвигаясь на цыпочках. Проскользнула между каменным каркасом и деревянной стеной дома и нащупала потайную задвижку. Та распахнулась под давлением ее пальцев. Девушка осторожно открыла потайную дверь и вошла внутрь, в гардеробную, и оттуда вышла в свою спальню. В доме было всего три комнаты: длинная прямоугольная спальня, такая же длинная ванная комната, а остальная часть дома представляла собой широкое открытое пространство, большая часть которого служила ей гостиной и кухней, с плитой, холодильником и стойками у северной стены.
Одри выглянула в дверной проем. Пожилой мужчина с вьющимися рыжевато-каштановыми волосами стоял у кухонной плиты, помешивая тесто в стеклянной миске, его слегка сутулая спина была повернута к ней.
Она бы узнала эту позу где угодно.
Одри подняла арбалет и шагнула в гостиную.
Мужчина потянулся к мешку с мукой, стоявшему на стойке. Одри нажала на спусковой крючок. Струна оборвалась с удовлетворительным звоном. Болт пробил мешок в нескольких дюймах от пальцев мужчины.
Мужчина обернулся и улыбнулся ей, сверкнув своими голубыми глазами. Она знала эту улыбку. С этой улыбкой он легко обманывал.
— Привет, карапуз.
Одри опустила арбалет.
— Привет, пап.
— Хороший выстрел. — Симус Каллахан наклонился, глядя на древко, торчащее из мешка с мукой. — Я бы сказал, что ты его убила. В яблочко.
Одри положила арбалет и скрестила руки на груди. Внутри нее тоненький раздраженный голосок визжал: убирайся, убирайся, убирайся… Он был в ее доме, и ей пришлось сжать пальцы на руках, чтобы не наброситься на него и не вытолкнуть вон.
Но она была дочерью Симуса, и двадцать три года, проведенные в мошеннической среде, сделали ее голос спокойным и легким.
— Как ты меня нашел?
— У меня есть свои способы. — Симус открыл мешочек и высыпал немного муки в готовящееся тесто. — Я готовлю свои фирменные блинчики. Ты ведь помнишь их, не так ли?
— Конечно, папа. Я помню. — Он был у нее на кухне, трогал ее вещи. Она все это продезинфицирует, когда он уйдет.
Линг выскользнула из задней двери, поспешно обошла ноги и оскалилась на Симуса.
— Я не очень-то нравлюсь твоей маленькой твари, — сказал он, выливая тесто на шипящую сковороду.
— У нее хорошие инстинкты.
Симус посмотрел на нее своими голубыми глазами, похожими на два льняных лепестка под густыми рыжими бровями.
— В этом нет необходимости.
К черту все это.
— Чего ты хочешь?
Симус развел руками, держа в правой лопатку.
— Моя дочь исчезает на четыре года, не говорит мне, куда отправилась, не звонит, не пишет. Я, что, не имею права беспокоиться? Все, что у нас было осталось — это маленькая записка.
Ага, конечно.
— В записке говорилось: «Не ищите меня». Это был ключ к разгадке.
— Твоя мама волнуется, малышка. Мы все волновались.
Выметайся, выметайся. выметайся.
— Чего ты хочешь?
Симус тяжело вздохнул.
— Разве мы не можем поесть, как нормальная семья?
— Чего ты хочешь, папа?
— У меня есть работа в Западном Египте.
В Зачарованном. Зачарованный и Сломанный миры имели схожую географию, но их истории шли совершенно разными путями. В мире без магии огромный полуостров, выступающий из юго-восточной оконечности континента, был известен как Флорида. В Зачарованном мире это был Западный Египет, где Аллигатор, Кобра и Ястреб составляли трио египетской короны.
— Это займет не больше недели. Хороший солидный куш.
— Не интересно.
Он снова вздохнул.
— Я не хотел поднимать эту тему. Это касается твоего брата.
Ну, конечно. Разве это может касаться кого-то другого?
Симус наклонился вперед.
— В Калифорнии есть такое заведение…
Она подняла руки.
— Я не хочу этого слышать.
— Оно прекрасное. Оно как курорт. — Он сунул руку в карман куртки. — Посмотри на фотографии. Эти врачи, они самые лучшие. Все, что нам нужно сделать, это провернуть это ограбление, и мы сможем отправить его туда. Я бы сделал это сам, но это работа для троих.
