— Позади-позади… — пробурчала я, чтобы развеять собственный страх. — Молодняк должен уже быть… Ну и где же он?
Несмелое собственное бормотание придавало уверенности, ровно до того момента, как на него не начали отвечать:
— Кто «он»? — голос, больше похожий на шелест, раздался за спиной, от чего меня окатило желатиновой волной ужаса. Застыла и прикусила губу, чтоб не орать. Связки голосовые то у меня одни единственные, нет сменных. Кстати о «сменных»: пощупала свою филейную часть — вроде сухая, но создавалось впечатление, что не надолго. Особенно это впечатление усилилось, когда неизвестный заговорил вновь: — Что застыла? Спрашиваю: кого ищешь?
Чтобы не казаться и дальше трусихой с полными штанами ужаса, я медленно развернулась. Было чертовски — до писеца — до нервного узла — дофигища СТРАШНО! Первой мыслью после увиденного было «Кричи так громко, как никогда в жизни не кричала! Кричи, словно это в последний раз!». Я даже воздуха набрала в грудь побольше и открыла рот, как Это сурово мне сказало:
— Не смей орать! Ишь чего удумала, всю живность мне тут распугаешь. — рот я захлопнула, но на всякий случай сделала пару шагов назад. — Что это за одежка у тебя такая чудная? И вообще, ты кто?
— Эээ… ааа..
— Эа?
— Ээээ… Та-таня меня зовут. А… Где я? — сказала я, только чтобы не молчать.
— Татаня? Да и имечко у тебя чудное. Человечек, да? Ты что в лесу моем забыла? Да еще и ночью?
— Че-человечек? — ошарашено повторила, — Эээ… Погоди, что значит в «твоем лесу»? Ты кто?
— Ага, в моем. Я — Чудище Лесное! — гордо сказало Оно и довольно осклабилось.
Пожалуй, тут следует сделать маленькое отступление и описать, собственно, Чудище… Нууу… ох ты ж… то есть, твою ж… что-то… Блиин! Не могу классифицировать! При взгляде на это, возникало чувство, что бешеные ученые взяли несколько разнокалиберных животных, скинули их в миксер, перемешали и на выходе получили что-то невообразимое!
Вот представьте кентавра. Представили? А теперь замените человеческую голову на собачью, как у акита-ину, и дорисуйте пару козлячих рожек. Торс гориллы, а пальцев на «руках» вместо пяти должно быть только три. Потом, пририсуйте сему чуду вместо лошадиного крупа — удлиненное брюшко бесхвостого скорпиона с четырьмя опорными конечностями. Ах, ну да, и абсолютно все это — покрыто густой шерстью. Представьте и ужаснитесь, м-дэ…
— Знаешь, а я рад, что в этом глухом лесу наконец-то появилось разумное создание! Хоть поговорить с кем будет! — меня же больше интересовал вопрос не того, как Чудище разговаривает, а во сколько укусов оно меня проглотит. Ну и раздвоенный язык, то и дело вылезающий из пасти, тоже немного… кхм… смущал, да. — Слушай Татаня, а действительно, чего это тебя в мой лес занесло? Отсюда же почти на день лету ни одной человеческой деревни нет!
— Я не Татаня, а… — замялась, — Меня Тата зовут. — Чудище плотоядно улыбнулось. Или просто улыбнулось? Но уж этот раздвоенный язык! — Я не знаю, как я оказалась в лесу. Была недалеко от дома, шла-шла, словно за руку кто вел, а потом, когда решила возвращаться, оказалось, что я… хм… слишком далеко забрела.
— М-да… — почесав лапой (или рукой?) за ухом, Чудище задумалось. — Странно… О! А у тебя пожрать не найдется?
— Н-не знаю… — пролепетала я, как-то сразу осознав свою калорийность, — Слушай, Чудище, ты меня есть не смей, я не вкусная…
— Да больно нужно! — оно обижено зашипело на меня языком, а потом совсем по-собачьи повело носом: — У тебя в руках что-то так вкусно пахнет! Поделишься?
Все его три глаза уставились на меня. Глаза Чудища тоже были далеко не стандартные: два собачьих и один, прямо в центре, круглый и черный, наверняка скорпионий. Хе-хе, а во лбу звезда горит! Черная, ага. Звезда смерти, блин…
— Это ты мой тормозок унюхал что ли? Да ради Бога, мне не жалко! — и начала расстегивать термо-сумку. Унюхав запах курочки, мой желудок тоже взбунтовался: с самого утра в нем плескались всего несколько чашек кофе «бэз ныкто». Но осознание того, что предпочтительней иметь пустой желудок и целые конечности, чем наоборот, каким-то образом заставило чувство голода исчезнуть.
— Мммм! — буквально урчало от удовольствия Чудище, запихивая пасть в контейнер, — Вкусно-то как! — еще раз облизнувшись и прикончив в один укус остатки курочки, оно спросило: — Сама делала?
— Ну да. Я тебе могу еще приготовить, если хочешь. — а что? Мне больше нечего ему предложить. Разве что тушку свою. В гастрономических целях. Чур меня!
— Серьезно? — похоже Чудище не поверило.
— Куда уж серьезней-то?! Только у меня крупы немного есть. А ты… это… прям сейчас хочешь?
— Неа, сейчас я наелся. Следуй за мной, а то тут ночью полно опасных зверей. Еще сожрут тебя. — «таки мальчик» отметила я про себя.
— Н-ну давай. — все равно деваться некуда. А потом уловила суть его отмазок. — В смысле сожрут? Погоди, ты же Чудище лесное, и лес этот — типа твой…
— Ну, я больше по мелкотне спец да человечков попугать. А вот химера та и коня может за один присест слопать. А когда и на мумута нападает, если месяц сильно неудачный… — промямлило, смотря по большей части куда-то в землю. И я как-то резко успокоилась: хотел бы сожрать — давно бы прикончил.
До пещеры дошли буквально за несколько минут, во время которых я нервно дрожала и озиралась по сторонам. Вход в его жилище скрывал валун, который он отодвинуло одной левой.
— Ну, располагайся. — гостеприимно пригласили меня внутрь. Я вошла, свято веря, что все это не больше, чем дурной сон. А во сне мне бояться нечего.
— Ага… А куда? Ничего же не видно!
— Как не видно? — возмутился он. — Вот лежак, вот вода. — слышала я его голос, но по прежнему не видела ни зги.
— Слышь, Чудище, у меня зрение слабое! Давай хоть костерок запалим, что ли… — последнее я позорно пропищала, поскольку паника начала захлестывать меня с силой горного потока.
— Ты что, вообще ку-ку? Какой костерок?! Хочешь сжечь нас?! — зарычал он.
— А как ты думаешь я тебе рис сварю?! — от страха я тоже повысила голос. — Или ты думаешь, что достаточно сказать «Абра-кадабра» и все само приготовится?!
— А разве нет? — удивленно спросили у меня откуда-то слева
— Нет! — ехидно передразнила. — Сначала на огне кипятишь воду, потом кидаешь крупу, добавляешь немного соли, помешиваешь в котелке минут десять-пятнадцать и только тогда будет готово.
— Врешь ты все! — засопело чудище, а я тем временем проверяла карманы на наличие зажигалки. — Я не раз видел, как человечки готовят пищу. Они говорят какие-то слова — и еда готова. — зажигалка нашлась и я вычеркнула маленький огонек. Чудище шарахнулось в сторону и забилось в самый дальний угол небольшой пещерки. — С ума сошла! Ты сейчас нас убьешь!
— Да что ты разорался-то! — не выдержала я и рявкнула на это недоразумение. Потом, одумавшись, сбавила голос, — Слушай, я тебе сейчас все покажу. Ты только не ори.
Чудище с опаской кивнуло и начало за мной наблюдать. Я насобирала веток, разбросанных по пещере, сложила их домиком и развела костерок из сухих листьев. Откуда у меня эти знания и навыки — лучше не спрашивайте, сама не в курсе. Потом попросила Чудище соорудить мне подставку под котелок и принялась готовить рисовую кашу. Когда она была почти готова, добавила в варево банку тушенки — вкуснее будет. Чудище же, за исключением сооружения подставки, все время просидело в дальнем углу, тихонько поскуливая и причитая: «мы все умрем из-за глупой человечки». Под конец я не выдержала и запустила в него небольшим камешком. Чудище заткнулось, но начало обиженно сопеть и тяжело вздыхать.
— Хватит ныть! Ей Богу, ты хуже маленького ребенка!
— А я и есть маленький, злая человечка!
— Серьезно? — я даже не удивилась. Просто не поверила. Зверюшка-то была на две головы выше меня. — А родители твои тогда где?
— Человечки со способностями их убили. — всхлипнуло Чудище. — Я видел.
Пришлось снимать уже готовую кашу с огня и идти утешать… ребенка. Я (не без опаски) почесала его за ушком, а потом и у основания рожек — оно успокоилось. Подтащив его ближе к костру, хоть он и упирался всеми конечностями, выдала ему пластиковую ложку из запасов и заставила съесть немного каши. Сама тоже ушами не хлопала, потому что это чудо, дорвавшись до вкусняшки, начало наяривать с невиданной скоростью!
