─ Мисс Эмилия, я вынужден вас попросить накинуть мой плащ, дабы не привлекать повышенное внимание к себе из-за своей… чужеземной одежды.
Мужчина сбрасывает короб со спины и снимает прижатый им плащ, а затем накидывает его на меня, укрывая при этом и хихикнувшую Сеню.
─ Ш-ш-ш-ш, ─ прижимает он узловатый палец к губам и подмигивает Есении, ─ Мы сейчас играем в игру. Ты ведешь себя тихо, так, чтобы никто не узнал, что у твоей мамы за спиной сидит маленькая девочка, а думал, что это большая корзина, договорились.
─ Еська, снова хихикнув, кивает и затихает. А на улице внезапно темнеет. Да так резко, что я даже не успеваю сообразить. Вот тут был светлый день, а уже ночь, при том настолько темная, хоть глаз выколи.
В душу закрадывается тревога. Зачем прятать ребенка, почему нельзя показываться такими, как мы есть? И я уже открываю рот, чтобы если и не возмутится действиями старика, то хотя бы узнать их причину. Но он меня опережает.
─ Мисс Эмилия, пожалуйста, сделайте, как я прошу. Ведь вы не просто чужестранка, правда? ─ я рассеянно киваю, а он продолжает, отдергивая и поправляя на мне маскировку, но скорее уже говоря самому себе. ─ Если присмотреться, то это, конечно же, никого не обманет. Но сумерки сыграют нам на руку, а дом у меня не далеко от городских ворот, вторая улица от стены. Главное пройти стражу.
Затем аптекарь выламывает довольно-таки длинную палку, освобождает ее от веток с помощью ножа и вручает мне.
─ Обопритесь на нее как можно больше, как будто вы старый человек и вам трудно идти, ─ просит он и накидывает мне на голову еще и капюшон.
Мне очень не нравится вся эта ситуация, становится действительно страшно. Но я почему-то чувствую, что мастеру Амадеусу можно верить. Что это ─ проснувшаяся интуиция или глупость? Я не имею права на ошибку. Со мной ребенок.
─ Мисс Эмилия, прошу! ─ протягивает он мне посох, видя мое колебание. ─ Верьте мне!
Я беру палку и сжимаю ее правой рукой, левой, поддерживая сползающие с талии ноги дочки, хотя та и обхватывает меня ими настолько сильно, что даже дыхание перехватывает. И мы начинаем медленно шагать к городским воротам. Мне не составляет труда изобразить старуху, во-первых, когда я наклоняюсь слегка вперед, Еська меньше соскальзывает, во-вторых, быстро идти с ней на спине, еще и в таком положении трудно, приходится выверять каждый шаг и, в-третьих, я на самом деле сильно устала.
Стражники у ворот откровенно лодырничают, перебрасываясь шутками друг с другом, и мало обращают внимания на входящих в город.
─ О, мастер Амадеус, неужто вы уже возвращаетесь с промысла? ─ скалится тот, что пониже и потолще, завидев нас.
─ Приходится, Сэмюель. Ночь нынче обещает быть звериной. Волчье время. Вы на посту уж сегодня не пейте. И оповестите кого надо.
Сэм, поджав губы, кивает, поправляя шлем.
─ То-то же я думаю, что собаки сегодня развылись в каждом дворе, и мой брехун с самого утра скулит не переставая.
─ Твоя шавка скулит постоянно, ─ хмыкает его напарник и переводит взгляд на меня. ─ А кто это с тобой, Амадеус?
─ Сестра моя, Сирша, из Марчхола. Переночует у меня, не успеет домой до восхода луны. Мы травы собирали, когда вой лыкасов услышали. Из ущелья доносился.
Постовые с опаской переглядываются, а я начинаю ощущать, что Еся все слабее и слабее держится за меня ногами и вот-вот упадет. Твою ж на лево. Если мы, еще хотя бы минуту тут простоим, то моя маскировка полетит к чертям собачим.
─ Что-то они слишком часто на промысел выходить начали в последнее время. Быть беде, ─ сумрачно пророчит толстяк.
─ Не каркай, ─ одаривает его хмурым взглядом напарник.
─ Ну, мы пойдем уже? Мочи нет стоять, ─ тяжко вздыхает Амадеус. ─ Находились с сестрой за целый день.
─ Да-да, проходите, ─ отступает с дороги Сэм, спасибо за предупреждение.
Мы поспешно проходим пост и оказываемся на широкой, выложенной камнем, мостовой. Ее освещают неяркие старинные фонари, но мы стараемся держаться в тени. Посох я поспешно отдаю аптекарю и перехватываю дочь второй рукой. Тело Есении обмякает, а ручки еле-еле держатся за меня, и я понимаю, что дочка благополучно заснула.
─ Мастер Амадеус, ─ окликаю я спешащего вперед старика. ─ Мне нужно по-другому взять дочь, она спит и может упасть.
Он резко останавливается и сворачивает в тень небольшой узкой улочки, а я за ним. Там уже, под прикрытием темноты, я осторожно с помощью моего провожатого, беру Сеньку более удобно. Но аптекарь все равно тщательно драпирует нас плащом.
─ Уже недолго осталось, потерпите, мисс Эмилия.
Я вздыхаю. А куда мне деваться? Потерплю. На языке вертится куча вопросов, но понимаю тут не время и не место.
Дорогу к дому аптекаря я помню мало, больше слежу за тем, чтобы не потревожить дочку и чтобы полы плаща не сильно развевались при ходьбе, сводя на нет всю маскировку.
Минут через пять мы останавливаемся возле небольшого домика. Амадеус открывает калитку, и наша компания благополучно входит во двор, а затем, и в сам дом.
Как только мы ступаем за порог, в прихожей тут же загорается мягкий свет, позволяющий разглядеть незамысловатую обстановку.
─ Мади, это ты? ─ слышится откуда-то из глубины дома голос и нам на встречу выходит милая кругленькая женщина с полотенцем в руках. Она ошеломленно замирает на пороге и большими круглыми глазами взирает на нашу живописную композицию.
─ Я, ─ тихо отвечает Амадеус. ─ Гостей привел. У нас ребенок заснул, Мари. Подготовь, пожалуйста, комнату Фионы, чтобы можно было уложить девочку. ─ А затем оборачивается ко мне, уступая дорогу, и помогает снять плащ. ─ Проходите, мисс Эмилия. Глаза Мари расширяются еще больше, когда она получает возможность полностью меня разглядеть, хотя, казалось, куда уж тут, и женщина опрометью бросается куда-то по деревянным ступеням наверх с торопливым шепотом:
─ Сейчас-сейчас, я все сделаю…
Амадеус, пока мы ждем, проводит меня в комнату, которая служит, судя по обстановке, гостиной. С любопытством разглядываю красивое фортепиано, расположенное возле окна, старинный камин, небольшой круглый столик, застеленный ажурной скатертью, и парочку мягких диванчиков. На одном из них я как раз и устраиваюсь, положив Есю на колени,
─ С вашего позволения, я на минуточку отлучусь, ─ кивает он мне и выходит, плотно прикрыв за собой дверь. Я изумленно осматриваюсь по сторонам, отмечая те детали обстановки, на которые вначале не обратила внимания. На высоких подставках по углам стоят круглые стеклянные светильники, два из которых сейчас освещают неярким желтым светом комнату, Окна зашторены красивыми парчовыми занавесками с выбитыми замысловатыми узорами на них. Кое-где на мебели лежат кружевные вязаные салфетки, а на столе стоит ваза с цветами, источающими изумительный ненавязчивый аромат.
Дверь, тихо скрипнув, отворяется и в гостиную входит Мариэн.
─ Здравствуйте еще раз, ─ говорит она шепотом. ─ Меня зовут Мариэн, но можете обращаться ко мне Мари. Я жена Амадеуса.
─ Здравствуйте, ─ так же тихо отвечаю. ─ Я Эмилия, это, ─ указываю глазами на Сеню. ─ Моя дочка Есения. Извините за беспокойство.
─ Ой, не извиняйтесь, ─ машет рукой Мари. ─ Вы нас совсем не побеспокоили. Пройдемте со мной, я покажу вам вашу комнату.
Я осторожно поднимаюсь с Есей на руках и следую за женщиной. Комната, в которую та нас привела, оказывается очень уютной и совсем-совсем девчачьей. Наверно, тут раньше жила дочка хозяев.
Укладываю ребенка на, застеленную свежим постельным бельем, кровать и, наконец, выпрямляюсь и разминаю руки. Они ощутимо побаливают, и я пару раз их сгибаю и разгибаю, чтобы размять напряженные мышцы.
─ Вам не мешало бы поужинать, мисс Эмилия, ─ шепчет Мари, наблюдая, как я снимаю с дочери джинсы и кофточку, оставляя в футболке, и прикрываю теплым одеялом.
─ Благодарю, но я не хочу оставлять дочь в незнакомой обстановке. Она может проснуться и испугаться.
─ Не переживайте, ─ успокаивает меня женщина, ─ Мы оставим ночник и артефакт, который реагирует на звуки и шевеления. Когда Фиона была маленькой, мы его использовали, чтобы была возможность заниматься домашними делами и не переживать проснулся ли ребенок в колыбели.
