Рванул на выход и чуть было не врезался в Елену.
— Это последний раз, медвежонок, — пробормотал я, схватил её чемодан и бегом спустился вниз.
Мне тоже не нравится, что я заставляю её бросить всё и уехать в новое место. В этот раз мы задержались дольше, чем обычно, она успела освоиться в новой школе и уже ждала вечера пятницы — чтобы пойти на танцы. Она злилась, топая позади меня. Три минуты. Этого хватит, чтобы позвонить.
Я закинул вещи в багажник.
Весь день капал нерешительный дождик, но стоило мне открыть дверь со стороны водительского сиденья, как тучи всё-таки собрались с силами. Серое грозовое небо обрушило на нас непроглядный ливень.
Я сел в пикап, достал мобильник и набрал номер Мэтта. Я выучил его наизусть, зная, что однажды настанет час, когда мне понадобится его помощь, чтобы попасть обратно домой.
Он ответил после второго гудка.
— Мэтт Лонгчестер.
— Мэтт, ты меня не знаешь, но мне нужна твоя помощь, — слова сами сорвались с языка. — Я отвечаю за крайне важный груз, который нужно любой ценой доставить в Пейю в целости и сохранности. Мне нужна твоя помощь. Пожалуйста.
— Воу, полегче, — его голос был спокоен, но без легкомыслия. — О каком грузе идёт речь?
— Это не телефонный разговор. Просто знай, что от него зависит будущее и само существование Пейи.
Мэтт помедлил мгновение.
— С кем я разговариваю?
— Я Герберт, Герберт Уоткинс. Мы не зарегистрированы, потому что это секретное задание. Прошу, пожалуйста.
— Ладно, — уступил он. — Где вы сейчас находитесь?
Описав в общих чертах, предусмотрительно не вдаваясь в подробности, я мысленно радовался, что разговор пошёл как надо. У этого Мэтта хорошо работает чутьё.
Я услышал, как он щёлкает по клавиатуре.
— В нескольких милях от автомагистрали I-40 есть отель, через пять поворотов от вас. Встретимся там, скажем, через два часа?
— Раньше. Полети, если нужно, но успей как можно скорее, — я закончил звонок и убрал телефон, пока он не успел закидать меня новыми вопросами.
Бросив взгляд в сторону дома, я посигналил Елене. Почему она так долго?
Наконец она вышла, перескакивая лужи.
И внезапно грохнулась.
Я зажмурился.
Кого я обманываю? Она слишком неуклюжая. Мне стоило заняться её тренировками. Надо было быть честным с ней с самого начала. Как вообще эта неловкая ранимая девочка сможет одолеть Рубикона? Своей излишней мягкостью я оказал медвежью услугу своему медвежонку.
Открыл глаза. Как по волшебству, она уже оказалась рядом с пикапом. Мокрая насквозь. Она распахнула пассажирскую дверь.
Я включил печку, чтобы прогреть салон.
Едва только она закрыла за собой дверь, я тут же вдавил педаль газа. Колёса заскрежетали и, раскидав щебёнку, поехали.
Мы едем домой. В Пейю.
Я не смотрел назад. Её нужно живой и невредимой передать Мэтту, даже если нас догонят и избавятся от меня.
Елена — единственная надежда Пейи.
Осознание всей тяжести ситуации ударило по мне, как хорошо заточенный боевой топор.
Эта девочка, которую я любил и защищал от всего с малых лет? Девочка, что сейчас сидит, надувшись, позади меня? От неё зависит, будет ли Пейя спасена… или полностью уничтожена.
Она единственная наследница, настоящая принцесса, наездница Рубикона. Я совершил огромную ошибку, воспитав её в неведении, надеясь, что это как-то её защитит. Я пошёл неверным путём. Я растил её в любви, как родную дочь. Но это было неправильно, ведь у неё иное предназначение.
Герберт, что ты наделал?
Я баловал её и лелеял, оберегал от всего, даже от собственного прошлого, от её родного мира и будущего, которое её предстоит. Теперь она совершенно неподготовленная, ничего не знает и ничего не умеет. Возможно, она даже не сможет принять ту странную реальность, в которую ей скоро предстоит погрузиться.
Что я натворил?
Я обрёк всех нас на верную смерть.
Вторая глава
ГЕРБЕРТ УОТКИНС
Я смотрел только на дорогу и в зеркало заднего вида. Чем дальше, тем лучше.
Зелёная вывеска «Автомагистраль 40» маячила впереди. Я съехал с магистрали на повороте.
Волны ярости исходили от Елены. Уставившись в окно, она слушала песни в наушниках, до меня доносились лишь громкие биты. Бешеная энергия ритмичной музыки, пусть и едва слышная, пробирала даже меня со своего места. Я узнал проникновенный голос Лейси Штурм, поющей под гитару о чуде. Да, не самый мой любимый жанр, но я уже был согласен на всё, что могло поднять ей настроение.
Время от времени мне хотелось, чтобы её музыка громко заиграла через динамики машины. Это здорово помогло бы отвлечься, но с другой стороны, отвлекаться сейчас смертельно опасно.
Мои мысли возвращаются к Блейку. Его голос звучал в нашей гостиной, тогда как он сам должен быть по ту сторону Стены. Как такое возможно?
Он ведь никогда её не видел. Даже не знал о её существовании. Никто в Пейе не знал. Вообще никто. Тания и Катрина позаботились об этом.
Я слегка расслабился, когда машина, за которой я наблюдал через зеркало заднего вида, всё-таки обогнала нас. Ничего подозрительного.
Почему Фокс преследует нас? Я знаю, что это он. Люди, живущие по эту сторону, ФБР, называют его серийным убийцей, но всё не так просто. Они никак не могут уловить связи между жертвами, и только Мэтт знает, что Фокс охотится на драконов.
Он просто бездушный сукин сын. Я имел несчастье встретиться с ним однажды, много лет назад.
А вот его брат… совсем другая история. Он стал королевским драконом, как я когда-то.
Гельмут Маккензи укротил Солнечного Взрыва, но никому не удалось приручить его жестокого братца, Лунного Удара Малькома, ныне известного под прозвищем Фокс.
Фокс убивал драконов, находящихся по эту сторону, которые поклялись защищать Елену даже ценой своей жизни. В итоге каждый из них сдержал эту клятву.
Все они мертвы.
Остались только мы вдвоём, не считая таинственного невидимого защитника, которому суждено в будущем стать её драконом.
Чёрный силуэт пролетел мимо нас. Я тут же напрягся. Повернулся на миллисекунду, как громадина врезалась в пикап. Елена налетела на меня. И в следующее мгновение, оно — точнее, он — пропал.
Проклятье.
Она пристегнула ремень безопасности, вернувшись на своё сиденье.
— Что это было?
Не глядя ей в глаза, я бегло осмотрел её. К счастью, она не пострадала. Вместо ответа на вопрос я изо всех сил вдавил педаль газа. Он всё ещё где-то рядом.
Эти драконы не подчинялись законам Пейи. Они сменили облик, будучи по эту сторону Стены. Они могут разорвать её на куски.
Я должен её спасти.
Блядь, где же он? Мой взгляд метался в поисках дракона.
Сердце колотилось о рёбра. И хотя драконье сердцебиение обычно почти незаметно, моё даёт о себе знать всякий раз, когда я убегаю с Еленой от убийц.
— Папа!
— Ты видела, куда оно делось?
— Делось что? Папа, что это было?!
— Если скажу — не поверишь.
Нет, для неё это слишком абсурдно, хотя это часть мира, в котором она родилась. Не следовало мне скрывать это от неё, слишком долго я откладывал.
— Хоть раз в жизни просто скажи!
Я застыл. В своём отчаянии она так похожа на свою мать.
Она не сводила с меня глаз, а я смотрел прямо перед собой, на дорогу.
Вот и всё, Герберт. Больше лгать нельзя. Она должна узнать правду.
— Хорошо. Пожалуйста, пусть в этот раз будет иначе, — пробормотал я. — Помнишь истории, которые я тебе рассказывал?
— Истории? Какие истории?
— О Пейе, Елена, — я взглянул в зеркало заднего вида.
Она молчала минуту. Ну же, ты ведь их так любила в детстве.
— Причём здесь это?
— Они правдивы.
На несколько секунд она замерла неподвижно. Я наблюдал за ней краем глаза. Только без истерик. Сейчас не лучшее время, медвежонок.
— Всё это реально. Драконы, магия, Стена… всё это реально, — мой голос звучал мягко, но отчётливо. Она должна понять, что я говорю серьёзно.
