Тогда отложим вопрос. Имя, как мне кажется, слишком важно, чтобы давать его мимоходом, на бегу.
– Ты знаешь, где моя комната?
– Следуй за мной, хозяйка.
Шарик одним прыжком перемахивает половину коридора, а до меня доходит, что я забыла не только панталоны, но и туфли.
Коридор я пробегаю беспрепятственно, а дальше начинаются трудности. Я едва не сталкиваюсь с горничной. Только благодаря предупреждению шарика успеваю метнуться за портьеру. Служанка проходит мимо, я прокрадываюсь до поворота и припускаю бегом.
Я примерно понимаю, где нахожусь. Если я угадала со сценой, а, судя по нездоровому румянцу и одурманенным шалым глазам Геда, я угадала, то мы в загородной резиденции графа Бальса на приёме по случаю совершеннолетия его единственной дочери. Мне, как высокопоставленной гостье, полагается отдельная спальня с будуаром, не меньше.
А ещё у меня, как у дочери герцога, обязана быть личная горничная, которая, естественно, заметила моё ночное отсутствие. Доложит… На слове «родители» я спотыкаюсь. С одной стороны, по крови герцог и его супруга как раз-таки мои родители. С другой стороны, воспринимать посторонних, по сути, людей семьёй я не готова.
– Ты можешь проверить, есть кто внутри?
Шарик заглядывает в приоткрытую мною щель, ненадолго скрывается внутри и быстро возвращается:
– Хозяйка, в будуаре и спальне никого.
Я собираюсь открыть дверь, но что-то во фразе шарика меня настораживает.
– Где есть?
– Твоя горничная отдыхает в комнате для слуг.
– Комната примыкает к будуару или к спальне?
– К спальне, хозяйка.
Плохо.
Каковы мои шансы добраться до кровати незамеченной, забраться под одеяло и убедить служанку, что я вернулась ночью, а моё отсутствие ей приснилось? Только, чем дольше я тяну, тем хуже.
Я осторожно открываю дверь. В будуаре и правда никого, отлично. Я вхожу, стягиваю платье, чтобы не заниматься этим в спальне, а сразу лечь. В спальне тоже пусто. Босиком по ковру я ступаю бесшумно. До кровати, относительно узкой, но тоже с балдахином, остаётся несколько шагов.
Ясный голос за спиной заставляет чуть ли не подпрыгнуть.
– Доброе утро, госпожа. С возвращением. Прикажете подать кофе?
Служанка меня застукала.
Глава 3
Стоит невозмутимая, как будто проводить ночь невесть где и возвращаться ранним утром в порядке вещей. Я бросаю комок платья на пуфик, отмечаю, что мохнатый шарик куда-то спрятался и даже не попискивает. Может, назвать его Мышь? Похоже… Так, не о том я. Величественно, насколько у меня это получается, кивнув, я здороваюсь:
– Доброе. Кофе и что-нибудь существенное.
Горничная кланяется и выходит.
Я сажусь на мягко пружинящую кровать.
Доложит герцогу? Графу?
– Вылезай.
Шарик высовывается из-за кресла.
– Хозяйка?
– Ты знаешь, кто она?
– Твоя горничная, хозяйка.
Похоже, шарик сомневается в моих умственных способностях. Я в начале про перерождение переспрашивала, его не сразу узнала.
– Я не об этом, – терпеливо объясняю я. – Кому она служит? Как её зовут? Кстати, мне не полагаются воспоминания настоящей дочери герцога?
Отвечать шарик начинает с конца:
– Нет, хозяйка, не полагаются. Душа дочери герцога отказалась делиться своими воспоминаниями.
– С ней был тоже заключён договор?
– Разумеется, хозяйка! – шарик снова подпрыгивает. Похоже, мои сомнения в честности Системы задевают его за живое. – Душа дочери герцога получила удовлетворительную компенсацию.
Дочь герцога…
– Как меня в этой жизни зовут?!
– Бернара ат Шуа.
В первых главах романа Бернара покончила с собой.
Однако… С одной стороны, доверия к словам помощника у меня прибавилось. В оригинале девочка утопилась, после вмешательства Системы просто ушла, уступив своё место мне. По крайней мере загадочный оператор никого не убивал, а лишь воспользовался моментом. Да и со мной та же история. Я получила ровно то, что хотела – бегство. Желание вернуться – это рациональное желание, не от сердца. А в глубине души мне… хочется нырнуть в приключение с головой.
С другой же стороны, я понятия не имею, что толкнуло Бернару уйти. В романе причина не упоминалась. Хорошо, если это, например, безответная любовь или ещё какая-нибудь подобная чушь, которая юной леди показалась архиважной. А вот если причина по-настоящему серьёзная… Нет, я не умаляю страданий от безответной любви, просто считаю, что с ними можно и нужно справиться, как минимум, подумать о родных, которых ты бросаешь.
– Мы отвлеклись. Как зовут горничную и на кого она работает?
Увы, вместо ответа заполошный тихий писк, и меховой шарик сигает под пуфик, а в спальню с подносом в руках входит горничная:
– Госпожа, прикажете накрыть в будуаре?
– Д-да, – в спальне подходящего места нет.
В этот раз горничная не переламывается в поясе, а ограничивается плавным наклоном головы, выходит. Дверь между спальней и будуаром остаётся раскрытой. Пока я решаю, идти завтракать или нырнуть в ванную и под шум воды посекретничать с шариком, горничная возвращается и подаёт мне халат. Урок усвоен – чтобы не позволять другим решать за тебя, шевели извилинами в темпе.
Я позволяю накинуть халат мне на плечи и выхожу.
По будуару разливается аромат настоящего кофе, а не той бурды, которую наливает кофемашина у нас на работе. Стоп, нет больше нашей работы. Я беру чашку за фигурную ручку, подношу к губам, делаю глоток и бросаю взгляд на горничную
Бесстрастное выражение лица ей удаётся на пять с плюсом. Наверное, это признак высшего профессионализма, но для меня плохо. Даже по косвенным признака не угадать, о чём она думает. Заметила странности? Что будет если замену души разоблачат?
– Госпожа, говорят, сорвались планы графа.
– М?
Я широко распахиваю глаза, ничего не могу с собой поделать, а делать надо – живая мимика для аристократки недопустима.
– Князя Даларса не поймали, госпожа.
Точно!
Суть подставы с наркотиком – поймать князя в спальне с дочерью графа, раздуть скандал и вынудить жениться. В оригинале проблема решилась благодаря главное героини, исцелившей от опьянения. Хах, я увела князя не только у героини, но и у дочки графа.
А если бы я не сбежала, а попалась, то Геду пришлось бы жениться на мне. Мысль откровенно подлая, да и глупая. Толку мне с брака, если я заранее знаю, что Гед влюбится в другую?
– Князь хорош, – хмыкаю я.
– Говорят, князь провёл ночь с некой леди…
Я вздрагиваю и ошеломлённо смотрю на горничную.
Она догадалась?!
Если и не догадалась, то прямо сейчас читает всё по моему лицу.
– И? – я беру себя в руки и отпиваю глоток.
– Леди пожелала остаться неизвестной, и это несколько странно. Говорят, граф недоумевает. Он бы понял, если бы кто-то из соперниц дочери воспользовался ситуацией и перехватил князя, но леди ушла тайно. Теперь ей будет сложно доказать, что ночь действительно была.
– Откуда такая уверенность, что князь с кем-то провёл ночь?
– С девственницей, госпожа, – педантично уточняет горничная.
Понятно…
Глупый вопрос, откуда уверенность, что князь был именно с аристократкой, я не задаю. Граф отдал прислуге чёткие распоряжения. Конечно, он не говорил о своих планах открыто, слуги умеют читать между строк и делать правильные выводы. В оригинале поступок главной героини – будучи горничной, пойти против графа – смел до безрассудства. Но, во-первых, в отличии от меня, она не спала с Геданом, во-вторых, целители в реалиях этого мира слишком ценны, её бы не тронули. Собственно, показательно одно то, герцог Шуа, которого мне надо привыкать звать отцом, после смерти Бернары, узнав о даре главной героини, попытался её, простолюдинку, удочерить.
Покончив с завтраком, я возвращаюсь в спальню.
– Госпожа, какой наряд желаете выбрать на утро?
