Я подхватила козу за веревку, взяла девочку за руку и направилась в обратный путь.
— Кстати, как тебя зовут?
Лея, а тебя?
— А меня Аника, — улыбнулась я ей. — Будем знакомы.
[1] Пресветлые чертоги — рай.
Глава 3
Кто бы знал, как за эту неделю я успела возненавидеть сорняки! У меня складывалось стойкое впечатление, что они как минимум магические! Кажется, только закончила полоть одну грядку, как предыдущая уже начинает зеленеть новой порослью! Вот и получалось, что каждый день до самого обеда я только и занималась тем, что полола Лианем грядки. Я с ненавистью посмотрела на мокрицу в своих руках и откинула ее в общую кучку.
— Ты смешная, — рассмеялась рядом Лея.
Она теперь приходила к нам каждый день, стоило ее мачехе отвернуться. Хотя, по-моему, она и рада была избавиться от девочки. Уж очень было заметно, что женщина не любит бедняжку и еле терпит в своем доме. Да и помощи от девочки пока не было никакой.
А мне нравилось, когда она возилась рядом. Было приятно слышать ее смех и наблюдать, как забавно расширяются ее глаза, когда она узнавала что-то для себя новое.
— Почему это я смешная? — глядя на ее улыбающуюся рожицу, злиться сразу расхотелось.
— Ты же можешь им приказать! И они расти не будут! А так они думают, что тебе нравится, что они так быстло зеленеют, вот они и стараются, — за последнюю неделю активного общения она почти перестала картавить. Очень умненькая и обучаемая девочка!
Я на это лишь покачала головой. Лея любила играть в такие игры, когда она будто слышала, чего хотят животные или растения.
— Если бы все было так легко, бельчонок, — вздохнула я, снова принимаясь за работу.
— А ты попробуй! Давай! — она тряхнула кудрями, которые окутывали ее голову рыжим облаком.
Я посмотрела, как заблестели на солнце ее локоны, оглядела чисто выстиранную рубаху и подумала, что на это никакого мыла не жалко! И пусть Лианем долго кричала, что я извожу такой дорогой продукт на какую-то оборванку, но я все равно видела, что малышка ей нравится. К тому же я клятвенно обещала, что все ей возмещу и отработаю.
Вот и отрабатываю...
— Хорошо. И как мне это сделать? — сдула я со лба выбившуюся из-под косынки прядку. Девочка на несколько секунд задумалась, а потом уверенно кивнула и серьезно заявила:
Пожелай!
Это выглядело так уморительно, что я невольно рассмеялась. Увидев по глазам ребенка, что на меня разобидятся, я тут же посерьезнела.
— Хорошо, я попробую. Только обещай мне, что тогда наденешь свою косынку!
Лея ни в какую не хотела ее надевать, хотя солнце припекало уже неслабо.
— Хорошо... Но только если у тебя получится! — тут же вывернулась она, и мне с большим трудом удалось сдержать улыбку. Ничем ее не проймешь! — Ну! Давай!
Я закатила глаза к небу и произнесла:
— Не расти! — посмотрела на девочку и увидела полный скепсиса взгляд.
— Это ты сейчас солнцу сказала?
— Эм. Действительно.
Я посмотрела на сорняки в своих руках, грязные от земли ногти, которые давно не знали маникюра, на сорняки, которые мне еще только предстояло выполоть, и с чувством произнесла:
— Что бы все завяли!
Конечно, ничего не произошло, я пожала плечами и посмотрела на девочку:
— Вот видишь. Ничего не получается.
Но тут Лия подскочила на ноги, захлопала в ладоши и счастливо рассмеялась:
— Получилось — получилось!
Я недоуменно опустила голову и поняла, что. получилось.
— Это. как?
— Я же говорила! Ты такая, как я! — продолжала она радостно прыгать хлопать в ладоши.
— Только длугая!
— Как это: другая? — в полном обалдении спросила я.
— Ну. — она перестала скакать и задумалась. — Вот я их понимаю, даже иногда могу о чем-то попросить — она показала рукой на растения, — а ты можешь просто говорить, чего от них хочешь.
— Как это?
— Не знаю, — снова пожала она плечиками и вприпрыжку понеслась к знахарке, которая вышла из-за дома.
— Бабушка Лианем, бабушка Лианем! У вас на грядках теперь сорняков не будет!
Я сидела на земле, потому что ноги от таких новостей не держали, и судорожно переосмысливала то, что только что произошло.
Знать, что в этом мире есть магия — это одно, а сотворить что-то невозможное самой — совершенно другое!
Тем временем Лея притащила ко мне за руку знахарку и снова выдала то, что раньше казалось мне просто увлекательной игрой, которую она для себя придумала. Ведь другие дети отчего-то ее сторонились, а чаще просто обижали.
— Вот! Это она! Захотела и — раз! Я же говорила, что у нее такое же солнышко вот здесь горит! — и оказала себе на солнечное сплетение. Лианем тоже явно была ошарашена. — У вас тоже солнышко есть, только очень маленькое, как искорка! — продолжала трещать она.
— Чуть больше, чем та, что у Аники в животике! У нее ведь будет малыш, да?
Глава 4
Длинная металлическая игла в руках Лианем, больше похожая на огромное жало, отсвечивала бликами от расставленных по избушке свечей и лично у меня вызывала ужас. Я не могла смотреть на это орудие пытки и в этот момент почти ненавидела знахарку, ведь эта игла должна убить еще не родившегося ребенка! Жуть жутчайшая! Но только так тут справляются с нежелательной беременностью.
В памяти всплыл вчерашний разговор, когда я, ошарашенная сверх меры и все еще не в состоянии до конца все осознать и поверить, слушала увещевания Лианем.
— Аника, как же так?! Как же так-то?! Ребенок? Да как же ты сейчас с ребенком-то? И так чужачка, а с ребенком в подоле тебя точно никто замуж не возьмет! — она расхаживала по избушке и разве что руки не заламывала. — И ведь о себе ничего не помнишь! И помощи ждать неоткуда! Такая молодая! Девочка совсем! Нельзя! Нельзя тебе сейчас рожать!
Я же сидела с большущими глазами и не могла поверить: я беременна! Положила руку на совсем еще плоский животик, осознавая, что у меня там уже есть малыш, маленькая, недавно зародившаяся жизнь! Именно об этом я столько мечтала, просила у бога, плакала в подушку! И вот... Получила таким странным образом.
Оглядела себя. Да, молода, только семнадцать исполнилось. Да, чужой мир, о котором я еще ничего толком не знаю, не считать же эту маленькую рыбацкую деревушку его лекалом. И да, рожать без мужа и в нашем мире — тот еще квест на выживание, и не все на него решаются, но ведь рожают же. И растят, и находят счастье. А некоторые рожают таким мужьям, что приходится и его на своем горбу тянуть. И ничего, справляются. Чем я хуже? Тем, что и сама здесь еще на птичьих правах? А какая разница?
Конечно, я понимала, что разница огромна, и случись мне забеременеть на Земле, я бы даже не задумалась. Там у меня было все, чтобы справиться с трудностями, а тут.
Лианем все причитала и причитала о том, какие тяготы меня ожидают, что и деревенские от меня отвернутся, потому как нету у меня на запястье мужнего браслета, а значит точно нагуляла, и задирать начнут, и жизни не дадут мне и ребенку.
Я только кивала на ее уговоры, но чтобы убить своего ребенка... Раз уж высшие силы дали мне возможность его иметь, никогда от него не откажусь, как бы тяжело ни было. Я обязательно что-нибудь придумаю. Да и оставаться в этой деревушке точно не собираюсь.
— Ну что? Сегодня и будем избавляться от плода? Ты имей в виду: чем раньше это сделаешь, тем лучше!
— Что? — я, наконец, перестала кивать. — Ни за что! — вскочила с места. Хорошо хоть Лея на улице и не слышала всего этого. — Я не буду избавляться от своего ребенка!
— Вот же упрямая ослица! Я же тебе все объяснила.
— И что? Придумаю что-нибудь. Справлюсь. А ребенка убивать не стану!
— Да о каком убийстве ты говоришь? Там еще ничего толком нету: писюлька не оформленная, а не ребенок! — почти кричала она.
— И тем не менее Лея уже видит его источник! — сказала я, чтобы привести для знахарки более весомый аргумент.
