— Не подходите, — я попятилась назад.
— Да что с тобой, внученька? Не тронулась ли ты умом, милая? — бабка смотрела на меня бесцветными глазами и странно шевелила губами.
— Какая я вам внуч… — не успела я договорить, как горло сдавил спазм, и слова просто застряли в глотке.
Я испуганно ощупала шею, но не смогла вымолвить о себе ни слова.
— Ну-ну, — бабка похлопала меня по спине и подняла на ноги. Она отвела меня за шторку к чугунному чану с водой. — Раздевайся и залезай. Не хватало еще захворать после купания в проруби.
— Прорубь, — прохрипела я, — да, да. Что я там делала? Где мы? Не молчите, — возмутилась я, глядя, как старуха молча раскладывает сухую одежду и полотенце на стуле.
— Ты меня пугаешь, внученька, — раздраженно бросила она и юркнула за штору.
А вы то меня, как пугаете. Я мысленно выругалась, стянула мокрое платье и замерла, поймав свое отражение в зеркале.
Сердце ухнуло в пятки, ноги подкосились и пришлось схватиться за чан, чтобы не упасть. В треснутом заляпанном зеркале на меня смотрел чужой человек. Я подняла ладонь и незнакомое отражение повторило движение.
Пальцы судорожно перебрали черные, как смоль волосы, я потерла пряди между пальцами в надежде найти свой пшеничный блонд, ощупала худое лицо с острыми высокими скулами, которых у меня отродясь не было. Тронула пухлые губы. Чуть оттянула нижние веки, всматриваясь в яркие зеленые глаза, у меня были каре-зеленые.
В чужом лице была какая-то дерзость, даже хищность.
У меня вырвался нервный смешок. Я ошеломленно опустилась на стул, а взгляд все возвращался и возвращался к отражению в зеркале.
Этому было только два объяснения — я сошла с ума или лежу сейчас в коме, испытывая галлюцинации.
— Чего притихла? — старуха настороженно заглянула за шторку.
— Это кто? — дрожащий голосом спросила я, тыча в зеркало пальцем.
Глава 2
Бабка покачала головой.
— Все-таки отбило память то. Ай-яй, что делать то будем, внученька?
— Прекратите этот цирк! — вспыхнула я. — Никакая я вам не внучка. Меня зовут Ка… — горло сдавил новый спазм, и я зашлась удушающим кашлем.
— Внученька, что ты, что ты, — похлопывая по спине, бабка подвела меня к чану и заставила в него залезть. — Не хватало еще захворать. Тебе ж еще в академию возвращаться, милая.
— Какая еще акаде… — я запнулась на полуслове, заметив на груди и предплечьях странные символы, нарисованные черной краской. — Это что?
— Где? — удивленно прищурилась старуха.
— Да вот же, — я ткнула пальцем на размытый узор на коже, напоминающий спираль.
— Совсем стара стала, глазки не видят уже, — бабка склонилась надо мной. — Уу, совсем измазюкалась, внученька. Где же тебя так валяло? Ничего, ничего, сейчас мы тебя отмоем, — и ловко провела по коже жесткой мочалкой, стирая символы.
— Эй, — возмутилась я, но в бабке была такая силища, что пришлось проглотить гнев и помыться под ее цепким контролем.
— Вот и хорошо, вот и ладненько, — приговаривала бабка, собирая травы и черные камни в сумку.
Я сидела на кровати в новой сухой сорочке и негодующе промокала волосы полотенцем.
— Завтра вернешься в академию, к своим друзьям, и память то и вернется. Соскучилась небось уже по учебе, внученька? — ласково спросила старуха.
Я окинула ее гневным взглядом, на что она лишь усмехнулась. Ох, высказала бы я тебе много чего, да не могу. Я попыталась стянуть с запястья вязаный браслет. После купания он намок и неприятно лип к коже, но мою руку внезапно накрывала морщинистая ладонь старухи.
— Не трогай, — тихо сказала она, буравя меня взглядом. — Это оберег.
Я хотела возразить, что не верю в обереги, талисманы и прочую эзотерическую чушь, но под тяжелым взглядом бабки осеклась и оставила браслет в покое. Оберег, так оберег. Сниму потом, когда этот “коршун” не будет стоять над душой.
Вдруг в голову пришла гениальная идея. Подражая интонациям своей дорогой кузины, я слащаво протянула:
— Ба… булечка.
Старуха вздрогнула и застыла, в настороженно сощуренных глазах скользнуло недоверие. Но через мгновение она взяла себя в руки и так же ласково ответила:
— Да, внученька?
Какая же странная бабка. Боже. Я попыталась унять внутренний мандраж, и беззаботно продолжила:
— А как называется наша деревня, бабуля?
Старуха скептически хмыкнула.
— Малые Крецы, внученька.
Так, неправильный вопрос. Мало ли какие деревни есть на свете. Нужно спросить по-другому.
— А страна наша как называется? Ты прости, бабулечка, что я такие странные вопросы задаю. Что-то совсем с памятью плохо стало, — я попыталась придать лицу самое невинное выражение.
Старуха критично осматривала меня несколько секунд. И в ее лукавых глазах так и читалось: да кого ты дуришь, девочка?
Но я продолжила пялиться на нее с блаженной улыбкой и наивно хлопать глазами.
— Валария, внученька, — наконец ответила она.
Улыбка медленно сползла с моего лица.
“Врет!” — была первая мысль.
“Нет такой страны!” — вторая.
“Во что же я вляпалась?!” — пронеслась третья.
— Я схожу, найду извозчика. Не вздумай высовываться, — грозно сказала бабка, выходя за дверь. — Скоро домой поедем.
Я рассеянно кивнула, обдумывая название страны. Валария. Не знаю такой, и никогда не слышала. Бред какой-то. Или вокруг творится реальная чертовщина, или я сошла с ума.
В озере что-то произошло, что-то странное и необъяснимое. Вытащили меня из проруби, значит все ответы надо искать там. Я вскочила и кинулась к двери, дернула ручку два раза и беспомощно прислонилась к ней лбом.
Заперла. Старая ведьма!
Но я была бы не я, если бы так быстро сдалась. Я надела старенькое пальто, висевшее на крючке, натянула чьи-то поношенные сапожки и резво метнулась к единственному окну в комнате. Только бы успеть сбежать, пока старуха не вернулась.
Мой пыл немного поугас, когда я распахнула окно и высунулась наружу. Внизу лежала насыпь снега, но высота все равно была приличная. Второй этаж все-таки. Я прикидывала, как спрыгнуть, чтобы ничего себе не сломать, пока взгляд не упал на штору.
Одним движением я сорвала ее с петель и начала вязать узлы. Надеюсь, фильмы не врут и так действительно можно спуститься. За дверью послышались шаги. В панике я завязла один конец шторы к ручке тяжелого чана, а другой выбросила в окно.
Поспешно запрыгнула на узенький подоконник и перелезла наружу, пытаясь не сорваться с самодельного каната. Сапожки скользнули по обледеневшим стенам, и я повисла на шторе. Так, главное не смотреть вниз. Обхватив тряпку ногами я медленно поползла вниз, мысленно себя подбадривая.
— Бесовка! — раздался скрипучий голос бабки.
От неожиданности я выпустила штору из рук и плюхнулась в сугроб с метровой высоты, чуть не выбив себе дух. Но задницу, кажется, отбила.
Из окна торчала лохматая голова старухи. Она сверкнула глазами и быстро скрылась в комнате.
Я перевернулась на живот, оглядела безлюдный дворик и шатаясь поднялась на ноги. Вокруг было тихо и темно. На небе светила полная луна, а в окнах горели тусклые огоньки свечей.
Я крадучись обошла задний двор и вышла к террасе.
— Внученька, ты где, милая? — по хорошо освещенному двору перед трактиром сновала бабка.
Я мысленно ругнулась и свернула за домик рядом, дернула первую попавшуюся дверь и как мышь юркнула внутрь. Уперлась лбом и перевела дыхание. Вот ведь доставучая бабка, и как от нее отвязаться?
В избе было темно и душно. Вокруг горели десятки свечей, а где-то в глубине слышались голоса. Я прошла вперед и замерла у затемненной стены. В центре зала стоял бурлящий котел, похожий на джакузи, а в нем кто-то сидел. И не один. Пар, поднимающийся от воды, смазывал картинку.
Я тяжело вздохнула и прислонилась к стене, здесь было слишком влажно и ужасно жарко. Волосы вновь стали влажными и начали липнуть ко лбу и шее.
Боже, да это не изба, это какая-то сауна местного розлива.
