Да, пожалуй, надо поспать. Иначе подумаю, что я сошла с ума, а вместе со мной и все окружающие.
Мы с богом Смерти оставили иврита говорить с какими-то неведомыми предками и пошли за Розэ.
У девушки, кстати, тоже были розовые волосы, но глаза были голубыми, как небо в самый час пик при хорошей погоде.
— Мы вас заждались. — Выдохнула девушка с придыханием, воззрившись на меня.
Однако только я собиралась ей ответить, как она с любовью во взгляде вытаращилась на бога Смерти.
И всё, она была потеряна для мира.
Мой вопрос, почему, собственно, ивриты не могут сегодня говорить, она просто проигнорировала. Не менее актуальный вопрос о местоположении Дэрии постигла та же судьба.
И что нашла в этом задрипике Слейне? Или очарована тем, что он бог?
Мдам.
— Ночь для ивритов священное время. Только один раз в неделю они могут нарушить это правило. Как раз завтра, — заговорил вдруг Слейн.
И среди сумерек, опускающихся на лес, его замогильный голос чуть не довёл меня до инфаркта.
У меня и так плохие воспоминания связаны с этим лесом, а мне пришлось сюда вернуться да ещё в компании самой смерти во плоти.
— Ясно, — всё же заставила себя сказать я.
Мы шли по какой-то вытоптанной тропинки вслед за Розэ, которая наконец сподобилась оторвать взгляд от мужика и вела нас в нашу ночлежку.
Лес же наполнялся всё больше пугающим звуками, на охоту выходили хищники, шуршали листья, скрипели от ветра деревья. И совершенно отсутствовали хоть малейшие звуки, свидетельствующие о присутствии людей в этом лесу.
Спустя пару минут мы подошли к дому, сделанному из дерева и стоящему среди деревьев.
Ни тебе забора, ни близлежащих домов.
Были бы у этого дома куриные ноги, он бы вполне сошел за дом той самой знаменитой старухи. Впрочем, её роль вполне успешно может исполнить бог Смерти. У них в принципе полномочия похожие.
— Завтра за вами придут. А сейчас приятных сновидений, — почти что пропела Розэ и тут же развернулась на сто восемьдесят градусов, даже не дождавшись нашего ответа, и скрылась среди деревьев.
— Странные они здесь всё… — сорвалось у меня с языка.
И неожиданно мы с богом Смерти сошлись во мнении, потом что он хрипло сказал:
— Да…
После чего пошёл в дом, а я поплелась за ним следом.
Мне предстояло провести эту ночь в лесу, в котором обитают ужасные твари, с не менее пугающим существом. С самим богом Смерти!
С такими вот удручающими мыслями я и оказалась в доме. Примерно три минут ушло на его изучение, настолько небольшим он был.
Четыре комнаты: две спальни и зал, а также кухня. Туалета с ванной нет.
Отпад, что ещё скажешь.
Оказавшись в своей комнате, я подошла к окну и сумела проследить, как окончательно ночь поглощает лес.
И только я собиралась отойти от окна, как неожиданно всё тело прострелила боль.
Я повалилась на колени, не зная, за какую часть схватиться. Болело всё.
Горела вся кожа.
Секундой позже и вовсе стало настолько больно, словно эту кожу сдирали с меня.
— Что это, За… — договорить у меня не хватило сил.
Боль стала просто невыносимой, и я закричала.
«Ещё одна проблема, Лиса… — Зариахат говорил надрывно, он словно страдал вместе со мной. — Ты вскрыла печать и высвободила свою истинную суть. Не нужно было тебе знать, что ты титрион… Не сейчас… Не так… Прости."
Слова Зари звучали, словно эхо, всё заглушал мой собственный крик. Впрочем, уже спустя какое-то время он превратился в хрип. Тело же начало выворачиваться под неестественными углами, кости ломались и снова срастались. И так раз за разом…
Глаза горели, горели настолько, что хотелось их выдрать, а кожа слазила.
Счастье, что я не могла всё это видеть…
Глава 2
Физическая боль — это ужасно… Хотя и ей не сравниться с душевной болью. От предательства… От потери. Или же всего вкупе.
Я страдала всю ночь, ровно до момента, как из-за горизонта показались первые лучи солнца. Их я встретила на полу в луже крови. Одежда разодранная валялась рядом.
Боюсь даже представить, что подумает тот, кто узрит такое количество крови, появившейся неведомым образом на полу.
Раньше, уже в другой жизни, я бы подумала примерно так: какое расточительство, а ведь эта кровь могла пойти на пользу.
Сейчас мне было на все плевать.
Этот мир упорно пытался заставить меня забыть о том, что вдалбливали в меня в университете сердобольными преподавателями.
Помогай людям, несмотря ни на что.
Мир Асмиарт же диктовал другие правила. Здесь нужно было заботиться в первую очередь о себе.
Потому что абсолютно не знаешь, что произойдёт с тобой завтра.
Я думала, что мои проблемы ограничиваются чертовой книгой, которая досталась мне по наследству.
Я ошиблась. Колоссально.
Вся проблема была в принципе в моем существовании. В том, кем я являлась.
И вот как при таких упаднических мыслях не задуматься о лёгком решении?
А вот никак.
Однако я бы не была собой, если бы закончила все так. Мы не ищем лёгких путей. А судьба просто обожает наблюдать за мучениями людей, которые пытаются выбраться из сложившейся ситуации. И так просто она никого не отпускает.
К счастью, я всегда была очень упорной. Хитрой и упорной.
Родители угадали, когда давали мне такое имя. Дважды.
И тем не менее, всего моего запала хватило, чтобы доползти до кровати. И все.
Там я и пролежала несколько часов, путешествуя где-то на грани реальности и дремы.
Как бы ни пыталась, провалиться окончательно в сон не получалось. Но хотя бы и мысли меня не терзали изнутри на пару с Зариахатом.
Тот, впрочем, наверно, тоже отходил от случившегося, потому что все то время, что я мучилась, он поддерживал меня, поддерживал как мог.
Неуклюже, где-то грубо, но хотя бы он не отвернулся от меня в такой ситуации.
Родной вот человек отвернулся, отправил меня на смерть (впрочем, я с этим еще разберусь. Негоже судить обо все преждевременно, не попытавшись хотя бы поговорить).
Эта ночь стала для меня переломной. С такой мыслью я окончательно пробудилась от своей полудремы.
Я титрион. Мое тело, как объяснил Заря, теперь очень активно меняется. Пробуждается от долгой спячки моя истинная суть, принося с собой огромную боль.
Что-то вроде вот такого извращенного наказания.
По прибытии в другой мир, мои родители озаботились тем, чтобы ввести мою истинную суть в спячку, и сделать меня максимально похожей на окружающих людей.
И я их понимаю. Потому что тех, кто непохож на стандарт, мир отвергает. А я и вовсе была опасна.
Однако мои родители уже мертвы, а я осталась одна с вот такой глобальной проблемой.
И еще с книгой этой треклятой, чтоб ее.
Взгляд скользнул по небольшой комнате и остановился на сиротливо валяющеюся в углу книгу.
И что, мне ее с собой теперь везде таскать?
Она хоть и лёгкая, но все же выглядеть будет среди этого буйства природы и местных неандертальцев разноцветноволосых как нечто инородное.
Ей-богу, ни к селу ни к городу она будет в моих руках.
Впрочем, и бросить ее я вот так не могу.
Решено, всучу ее богу Смерти. Пусть сам с ней развлекается и решает, что делать.
А у меня на повестке дня нечто более важное и глобальное. А потом и еще кое-что.
Потому что душа душой, психика психикой, но я не знаю, сколько еще выдержу вот таких ночных рандеву.
Пусть я хоть сто раз титрион. Боль я испытывала этой ночью вполне себе реальную.
Кстати, что это ко мне на огонек не зашел Слейн? Хоть бы проверил, заглянул бы по примеру одного популярного литературного героя в замочную скважину. Может, я тут уже того… Богу душу отдала… Хотя моя душа в принципе к нему бы и отлетела. Я же теперь его жрица. Кстати, об этом:
"Заря, дорогой, ты меня заставил стать жрицей, теперь, будь любезен рассказать, в какую такую муть я впряглась?"
