с ним. Точнее лететь, ибо время – деньги.
С другой стороны, праздновать мне всё равно не с кем, так что, может, оно и к лучшему – некогда будет хандрить. Так думала я, пока не сломалась молния, да.
В поездку в Москву я собиралась быстро, вещей взяла немного, к тому же вчера в процессе переговоров нечаянно пролила на свой брючный костюм кофе. Сегодня же после подписания контракта планировалась вечеринка (если они, конечно, всё-таки сподобятся подписать этот злосчастный договор!), два в одном, так сказать: и партнёрство, и наступающий Новый год встретить. Поэтому шеф предельно ясно сказал, что на мне должно быть именно платье.
Тиран. Деспот во всей своей красе! И дело, конечно же, не в платье, это просто последняя капля на мои истерзанные нервы. Если честно, он мне так надоел со своими барскими замашками, хоть вой. Эти бесконечные каблуки, от которых болят ноги. Строгий дресс-код, на соблюдение которого уходит уйма денег, особенно на белые блузки (мараются по поводу и без) и капроновые колготки (рвутся только так). А ведь я коплю, сохраняю каждую копеечку, чтобы иметь возможность вернуться к учёбе.
И это я молчу о том, что на работу прихожу не к девяти, как все нормальные люди, а к восьми, если не раньше. Ухожу поздно, когда рабочий день давно закончен. Выполняю такую тьму поручений, которой хватило бы на два полноценных сотрудника. Ну и вишенка на торте – это всяческие дела, не относящиеся к бизнесу, вроде поисков крышечки для заварочного чайника. Китайского! Попробуй, найди аналог, чтобы подходил к сервизу, который он привёз из отпуска. Интернет в данном случае не помощник, ибо надо мерять, чтобы подошло по размеру. А ведь шеф не обошёлся одним разом, нет, он раскалывал эту несчастную крышку раз семь за всё то время, что я у него работаю[1].
А это около полугода.
Вот вы скажете, что это глупые мелочи. Подумаешь, шефу кровь из носу понадобилось поменять молнию в куртке, для чего пришлось бежать в ближайшее ателье «вотпрямщас», чтобы к концу рабочего дня успели сделать. И я бы с вами согласилась, если бы не одно но: занимаясь этой дребеденью, я теряла время. Остальная-то работа с документами и прочими непосредственными обязанностями никуда не девалась, и после этих не особо интеллектуальных забегов (в это время мой математический мозг особенно возмущался нецелевым использованием) я задерживалась дольше обычного. А ведь у меня тьма личных дел, вроде подготовки к судам, какому-никакому, но быту и, самое главное, чтению технической литературы. Чтобы мозги не отупели в нужной мне области.
Спать ещё когда-то надо. Себя в порядок приводить: стрижка, маникюр, все дела. О личной жизни вообще молчу – её попросту нет. Некогда даже попробовать с кем-то познакомиться.
Шутка ли, мне уже двадцать, а я всё ещё девушка!
Можно так на заборе и написать: Маша Топорова – неудачница. А ведь я нравлюсь парням, несмотря на очки. Правда, в основном приходится в их присутствии говорить на отвлечённые темы, а не то, что мне действительно интересно. Потому что если вдруг разговор заходит о математике или физике, то меня не остановить. Прихожу в себя только тогда, когда все замолкают и смотрят на меня круглыми глазами. Даже однокурсники, с которыми я успела проучиться два года.
Что поделать, родиться в семье потомственных математиков – это вам не просто так!
Знаете, как они меня в кругу семьи звали? Пирожок! И вовсе не потому, что я была пухленькой (на самом деле я вечно собирала своими костями все косяки в доме), а потому что родилась двадцать второго июля. В цифрах это выглядит так: 22.07. А если двадцать два разделить на семь, то получится… три целых четырнадцать сотых. То есть число Пи. Ну а поскольку просто Пи звучит коротковато, то Пирожок – самое оно. По мнению моих родителей, разумеется.
Да и Марией меня не просто так назвали, а в честь Марии Магдалины, ведь дата рождения у нас одинаковая. Правда, у меня по новому стилю, а у неё – по старому.
Да-да, математики, особенно еврейского происхождения – те ещё затейники. Жаль, оба погибли в автокатастрофе, не с кем теперь обсудить те же числа Армстронга[2]. Вечерком за чаем, а то и вовсе – кружечкой какао. Хотя, о чём это я? Это же мои самые родные люди, те, с которыми я могу поговорить обо всём на свете, и не только о математике. Особенно с мамой.
Могла.
Так, ладно, я отвлеклась от гнева на начальство. Лучше же гневаться, чем лить слёзы? Их я и так пролила немало, пора менять привычки, потому что, похоже, моя деликатность никому в этой жизни не нужна: ни алчным родственникам, ни шефу.
Ей-богу уволюсь. Вот отдохну (читай – отосплюсь) на новогодних праздниках, наберусь смелости и подам заявление. Достал. Пусть ищет другую дурочку, чтобы за среднюю зарплату пахала за двоих. Опыт, конечно, я получила здесь неплохой, но без некоторых моментов могла прекрасно обойтись. И я сейчас не о крышечке.
Вообще, я собиралась продержаться у Волкова до конца лета, а потом уже уходить. У меня как раз закончится академический отпуск, который я взяла из-за смерти родителей. На эту меру пришлось пойти не потому, что требовалось срочно заниматься похоронами, и не потому, что от горя мне хотелось умереть. А потому, что возникли серьёзные проблемы с наследством.
И это весьма взбодрило.
Поначалу-то мне было всё равно, что происходит вокруг. Объявилась тётя – сестра отца, развела бурную деятельность, строила из себя добрую самаритянку… А потом взяла да и подала в суд, где с помощью подлога и махинаций попыталась оттяпать у меня родительскую квартиру. Что самое обидное, делала она это грубо и беспринципно, нагло оболгав меня и представив чуть ли не умалишённой. Ну, или близкой к тому.
Вот тут-то я враз очнулась от самобичевания. Ушли мысли о том, что надо было тогда остановить родителей, настоять на том, чтобы они не уезжали на дачу в такой сильный ливень. Резко стало не до рефлексии по поводу мокрой дороги и плохой видимости, из-за которой произошло то злосчастное ДТП. Я предельно сосредоточилась на собственном выживании.
Дело оказалось непростым,
