сотрёт, если перейти грань.
– И её не обойти?
– Одна ошибка и всё пропало.
– А если наделать резервных копий и работать с ними?
– Так ведь и на это есть свои тормоза.
– Только тормоза или самостоятельная программа-суицидник?
Ал и Изумрудка переглянулись. Конечно, они пробовали подобраться к особо охраняемым программам бортового компьютера, но узнав, чем грозит вторжение в запретную зону, решили пока не трогать то, что может уничтожить программу восстановления Изумрудки, ведь это означало её безвозвратную потерю, что было равносильно смерти.
Да, даже в самом лучшем случае жизнь её всё равно ограничена. Прошло чуть меньше года с того момента, как девушка в первый раз вышла из недр синтезирующей машины, а это значило, что у них в запасе до конца полёта есть ещё семь лет. Если Ала не отстранят от полета, и он поведёт корабль обратно на Землю, то у них будет ещё восемь лет счастья. При самом лучшем раскладе он получит право на следующий полёт, и тогда они проведут вместе ещё шестнадцать лет.
Увы, на этом всё будет кончено, потому что на третий скачковый полёт ему уже не хватит активных лет жизни, даже если он будет здоров и крепок для своего возраста. Что делать в таком случае? Надеяться на чудо, потому что никто не позволит ему воспроизводить синтезантов вне полёта, да и соответствующее оборудование невозможно приобрести ни на Земле, ни в колониях.
Еремей выслушал всё это с задумчивым видом, покачал головой, посочувствовал и заговорил о другом.
– Я не хотел мешать вам, ребята, – смущённо улыбнулся он, не забывая при этом про бутерброд с джемом, – но раз так вышло, то скажите, что вы намерены со мной дальше делать?
– Везти в качестве балласта, – пожал плечами пилот. – Я мог бы тебя арестовать, но не вижу в этом смысла. – Ты основательно набедокурил на Земле, и мне придётся доложить обо всём на Коллекторе. Может быть, они решат отправить тебя обратно, но ты правильно сказал, что это дороже, чем оставить в колониях. Так что, скорее всего, тебя действительно оставят. Как вариант можешь поискать работу на Коллекторе.
– Нет, я лучше в колонии! – мечтательно сказал Еремей. – Заведу себе ферму и буду какую-нибудь живность разводить. Хотя бы кур. А в свободное время займусь самообразованием, раз уж на Земле денег хватило только на школу. Могу прямо здесь начать. У вас ведь в базе, наверняка, есть университетские предметные программы?
– А девушку не думаешь завести? – спросила Изумрудка, подперев голову кулачком и глядя на него с улыбкой.
– Н-не знаю… – ответил Еремей, густо покраснев. – Я ещё об этом не думал.
– Если запрёшься на ферме, то думай, не думай, а сама собой девушка не появится, – назидательно вставил Ал.
– Так у тебя ещё девушки совсем не было? – снова спросила Изумрудка.
Еремей, молча, покачал головой и посмотрел на своих собеседников испуганно. Над ним никто не засмеялся, никто не начал тут же хвастать своими ранними или многочисленными контактами с противоположным полом – «Да я в твои годы, знаешь, сколько баб перетаскал!» Сейчас он был не в компании хвастливых подростков, львиная доля бравады которых – выдумка.
– Не беда, – снова улыбнулась Изумрудка и ласково потрепала его по голове. – Просто всё самое интересное у тебя ещё впереди.
Сказав это, она метнула загадочный взгляд на своего любовника, от которого тому стало немного не по себе. Когда они закончили ужин, время было уже позднее, и надо было отправляться на боковую. Еремея поместили в каюте напротив, снабдив всем необходимым, но конфисковали при этом наладонник. Ал не собирался лезть в чужую собственность, но лучше было держать при себе устройство, с помощью которого этот мальчишка ухитрялся манипулировать системами, к которым должен быть доступ только у капитана.
...............................................................................................
Какой же может быть сон без слияния тел и душ между молодыми любовниками? Едва за ними закрылась дверь, как оба повернулись друг к другу и замерли в долгом и глубоком поцелуе. Прекрасно, когда акт любви начинается прямо от порога. Нежный поцелуй переходит в страстный, руки любовников словно живут своей жизнью, освобождая их от всего лишнего, лаская, обнимая и требуя. Одежда летит куда попало и два тела буквально прилипают друг к другу, словно желая составить единое целое. Вдруг он подхватывает её на руки и несёт к ложу любви, пускай не увитому розами, но всё же самому лучшему и прекрасному во всех мирах!
Зачем детально описывать то, что происходит на этом священном алтаре? Если в том или ином случае имеет место нечто особенное, своеобразное, выходящее из ряда вон, необыкновенно красивое или наоборот, взывающее к вниманию посторонних своим исключительным безобразием, то почему бы нет? В изображении слияния двух начал нет и быть не может ничего изначально порочного, как нет ничего порочного в том, что творят друг с другом любовники, какая фантазия не пришла бы им в головы. Все ограничения в этой области придумали те же люди, что изобрели вериги, кандалы, нагайки и тюремные решётки. Пожелаем таким изобретателям счастливого применения всего этого мусора на себе, а влюблённых оставим в покое, ибо для них справедливо лишь одно правило – «В постели приемлемо всё, что устраивает обоих и не вредит здоровью!»
Они не вели счёт времени. Зачем? Только не для того чтобы знать сколько времени оторвано от сна. Пока ты молод, этого, вообще, глупо бояться, ведь не так важно, сколько человек спит, как то, как он спит. Так вот, нет более здорового и освежающего сна, чем сон в объятиях того, кого любишь, даже если длится этот сон втрое меньше положенного.
Сейчас они лежали расслабленные, удовлетворённые, но не уставшие, и всё же готовые погрузиться в мир грёз. Лежали и любовались друг другом. Самое лучшее, это, засыпая, видеть перед собой любимое лицо. Тогда и сны будут прекрасными.
Он уже засыпал, когда Изумрудка вдруг сказала:
– Нам так хорошо, а он, бедняга, там один!
– Кто? – не понял Ал, успевший за ласками любимой позабыть о происшествии минувшего дня.
– Еремей, – ответила девушка. – Заяц наш космический. Забавный он парнишка!
– Забавный, – согласился пилот. – Только чудной и плаксивый.
– Это от несусветицы с гормонами, которую он себе устроил, – рассмеялась Изумрудка. – Денёк-другой и эта беда пройдёт!
– Да я его не ругаю, – сказал Ал примирительно. – Он ведь прошёл через такое!.. Надо отдать ему должное – голова у этого хакера работает лучше, чем целый отдел спецов по компьютерной безопасности. Но натворил же он проблем!
– Но ведь в этом нет твоей вины.
– Вины нет, а ответственность есть. Я ответственен за всех кто у меня на борту, а все кто может ходить самостоятельно считаются членами экипажа. Так что теперь всё что касается Еремея, имеет отношение и
