он заметил, что когти у неё до сих пор выпущены, как всегда бывало в моменты сильнейшего волнения.
— Я сам себя ненавижу, — сказал он уже спокойно и прикрыл глаза. — Прости. За всё. Я… больше не приду.
Он резко развернулся, сделал несколько шагов по направлению к входной двери, но дойти до неё не успел.
Тонкие, но сильные руки обвили талию, горячее и гибкое тело прижалось сзади. Дрейк замер, а Эмирин шептала ему в спину:
— Нет. Ты не уйдёшь, Дар. Я не пущу.
— Уйду, — он дёрнулся, но она держала крепко. Оборотень, куда ему против её физической силы…
— Нет.
Дрейк вздохнул, накрыл ладони Эмирин своими, погладил пальцы — и едва не задрожал, когда она ответила на это прикосновение.
— Прости меня, Дар. Я знаю, что в тебе говорит проклятье. Это не ты, а оно… Ты ни в чём не виноват. Прости, я… Я была не права.
— Права, — он усмехнулся. — В чём ты была не права, Эмил? В том, что терпишь мои прикосновения, поцелуи, близость со мной? Я знаю это. Лучше бы я умер, право слово…
— Нет.
Эмирин развернула его лицом к себе, обняла обеими руками, а потом поцеловала. Да так, что Дрейк застонал от удовольствия.
Она очень редко целовала его подобным образом. Жарко, страстно, прикусывая губы и слизывая выступившую кровь. Поцелуй королевы оборотней…
— Я люблю тебя, Дар. Да, не так, как ты хочешь, но люблю. И я терпела только боль. Но не тебя. Понимаешь?
Дрейк прижал Эмирин к себе ещё крепче, уткнулся носом в шею.
— Понимаю. Эмил, я всё понимаю…
— Но это не ты. Не ты причинял мне боль, Дар.
— Не я. Но это я… влюбился в тебя до безумия.
Эмирин вздохнула и погладила его по спине.
— Покажи мне это безумие, — сказала тихо и потянула Дрейка к постели.
Она была так отзывчива в эту ночь, что он действительно почти обезумел. Всё шептал ей на ухо признания, целовал и раз за разом делал своей.
И в один прекрасный момент он почувствовал, как метка вспыхнула, опалив его жаром так, что он зашипел — а потом уменьшилась почти втрое и похолодела.
Любое проклятье тяготеет к снятию. И его собственное признало, что проиграло.
Осталось совсем немного… И оно окончательно спадёт.
С Дрейком останется только боль. Боль от потери женщины, которая на самом деле никогда ему не принадлежала.
***
Наследный принц Дамир
Дамир проснулся первым, и какое-то время лежал, глядя на спящих девочек.
Рональдин отвернулась к стене, и лица её он не видел — только линию спины, талии и бёдер, а ещё золотые волосы, заплетённые в косу. Они будто бы светились…
Когда всё это закончится, он сможет жениться на Дин. Наверное, сможет. Если дядя не скажет: женись на человеческой женщине, которая способна будет подарить тебе наследника. Ведь у оборотня и человека не может быть детей.
Дамир поморщился. Думать о том, что дядя скажет подобное, не хотелось. А он скажет… наверняка скажет.
В этот момент Шайна громко вздохнула, отвлекая наследника от плохих мыслей, и он перевёл взгляд на неё. Даже приподнялся на локте, чтобы видеть лучше.
Какая же она милая и трогательная, когда спит. Днём Шайна всегда была немного напряжённой, а во сне её лицо расслаблялось, становясь почти детским. И Дамир очень хорошо понимал дядю. Понимал, но не оправдывал. Не мог себе представить, что будет с Шайной, когда она узнает правду.
Сейчас она чуть улыбалась, прижимая что-то к груди. Наследник не видел, что именно, хоть одеяло и было откинуто. Он пошевелился, пытаясь рассмотреть, что девушка держит в ладони — но кровать заскрипела, и Шайна открыла глаза.
— Доброе утро, — прошептал Дамир, привставая на постели. — С днём рождения, Шани.
Она потянулась.
— Спасибо, Мир. Как же здорово, когда не нужно вставать на занятия… Но вставать всё же надо. Я обещала матушке Розе, что зайду с утра, пока у них там… более-менее свободно.
Шайна села, и наследник наконец смог рассмотреть предмет, который она сжимала в ладони. Кажется, он видел такую штуку у дяди Велдона…
Со стороны Рональдин вдруг раздался невнятный стон, а следом она перевернулась на другой бок, лицом к ним, и пробормотала:
— Ранние пташки… — Открыла глаза, моргнула пару раз… и проснулась. Моментально. — Шани, что это у тебя?!
Голос Дин был полон восторга, и смотрела она на прозрачную сферу, которую держала в руке Шайна.
— Подарок, — ответила полуэльфийка с неловкостью. — Норд подарил на день рождения. Это…
— Это восхитительно! — выдохнула дочь ректора, вскакивая с постели. Подбежала к Шайне и умоляюще на неё посмотрела. — Можно?!
— Только не урони, — сказала девушка строго, протягивая Дин свой подарок.
— Что ты, — с благоговением произнесла Рональдин, принимая сферу в ладони, — ни за что. Но даже если… О Дарида, Шани! Это моя мама делала…
— Да, — Шайна чуть покраснела. — Норд сказал. Наверное, кучу денег стоит…
— Ты что, — отмахнулась Дин, — кто же продаёт «нейролейн»! Его можно только подарить, искренне, от всего сердца. Поэтому он так ценится. Ну и, конечно, не каждый маг способен сделать. Я так смогу лет через двадцать только, и это в лучшем случае. Какое плетение… какая работа с пространством… — Рональдин вздохнула. — Мама мастер.
— Ты тоже будешь мастером, — сказала Шайна, поднимаясь. Погладила подругу по плечам и улыбнулась. — Ещё и превзойдёшь. Вот увидишь.
— Маму невозможно превзойти, — хмыкнула Дин. — Но можно стать хотя бы равной. Мир! Ты тоже вставай. Надо подарок отдать. Будем первыми! — Она хихикнула, отдавая Шайне сферу. — Ну, почти.
Подарок был давно запрятан у Дамира под кроватью, и наследник, попыхтев, достал оттуда большой и толстый томик «Золотой энциклопедии растений» — страшно дорогой, но очень полезной и нужной любому целителю книги. В библиотеке академии она была в единственном экземпляре, и читать её можно было только в зале — выносить запрещено.
У Шайны округлились глаза.
— Вот это да…
— Нравится?
— Шутите?! — взвизгнула она и полезла обниматься.
Кажется, Шайна впервые так бурно проявляла свои чувства. И Дамиру было безумно приятно, что они угодили с подарком.
Хм… Интересно, а что подарит Коул?..
***
Шайна Тарс
Я никогда
