неважно, что еще вчера Энтони так сладко целовал, прижимая к себе… Сейчас ладонь дернулась в выверенном движении, и нож свистнул в воздухе. Энтони коротко зарычал, припадая на одно колено. Совсем, как когда делал предложение. Но на этот раз он зажал рану на ноге, зло сверкая глазами.
– И что теперь? Убьешь меня? – Энтони гордо вздернул подбородок.
В горле у Саманты стоял комок. Она нарочно распрямила плечи, твердо держа спину. Пусть видит, что не сломал своим предательством! Саманта решительно подошла ближе, осторожно, почти бережно высвобождая нож. Рана неглубокая – нарочно целилась так, чтоб неопасно.
– Убирайся, – отчеканила Саманта.
– Сэм… – простонал Энтони, потянувшись к ее руке.
– Увижу еще раз – жалеть не буду. Или ты с «Миротворцами», или с нами – третьего не дано.
Он медленно кивнул, прикрывая глаза. И через минуту на месте молодого мужчины оказался крупный волк. Хромая на заднюю лапу, он быстро скрылся среди деревьев. Уже оттуда послышался переливистый тоскливый вой.
Слыша это, Саманта уронила лицо в ладони. Даже не услышала шагов за спиной. Только дернулась, когда на плечи опустились теплые сильные руки.
– Не нужно было его отпускать, – голос Френсиса звучал не хуже рычания волка. – Он знает, где штаб.
– Значит, мы перейдем в другое место. Он не успел проникнуть в базу данных, – сухо сказала Саманта.
Она развернулась, выскальзывая из рук Френсиса. Уже собралась направиться прочь, но он удержал за плечи. Лунный свет упал на его волосы, заставляя их чуть серебриться.
– Сэм…
– Я в порядке, – сцепила зубы Саманта.
– Ты не в порядке, – мягко ответил Френсис.
Он привлек к себе бережно, как фарфоровую куклу. И Саманта сорвалась, заплакала, комкая пальцами его походную рубашку. Френсис держал крепко, не давая даже вздрагивать от рыданий.
– Я ему верила! Верила, как себе! – Саманта не выдержала, толкнула его в грудь, будто вымещая злость. – Мы так давно друг друга знаем… Познакомились, когда только-только оказались у «Миротворцев». Вместе учились, вместе тренировались – все вместе! И ушли тоже. Я и подумать не могла, что он… он… хотел, чтобы всех наших…
Саманта зажмурилась, чувствуя, как по щекам катятся жгучие слезы. Френсис обнял еще крепче, почти до боли. Он едва-едва провел пальцами по волосам, успокаивая, как маленькую. Когда Саманта отстранилась, то увидела сквозь пелену слез его взгляд. Такой пронзительный и серьезный, что стало не по себе.
– Прости, Сэм, – шепнул Френсис, коротко поцеловав в уголок губ.
«За поцелуй? Или… за что-то еще?» – с тревогой подумала Саманта, но от поцелуя слишком сладко кружилась голова, чтобы заподозрить что-то всерьез.
А начиналось все так…
На свет появилась она – неукротимая Волчица. А тогда – еще пищащий комочек, младенец нескольких часов отроду, вобравший в себя все силы матери – могущественной ведьмы, повелительницы клана Феникс.
Ведьмы Феникс были способны возрождаться из пепла, умирая снова и снова. Их могли убить раз и навсегда лишь красным деревом. А еще женщины из этого клана умирали при родах. И уже не могли воскреснуть, ведь магия выжигала изнутри… Так же и мать Саманты отдала свою жизнь ради дочери, которую успела благословить, умирая.
Никто не догадывался, что у крохи на руках у молодой симпатичной медсестры есть силы Феникса. Да что там, о ее существовании, вообще, никто не догадывался! Война, искорежившая не одну жизнь, просочилась и в эту маленькую больницу на окраине горячей точки планеты. Множество раненых, и никому нет дела до истекающей кровью молодой матери и малышки, которая отчаянно цепляется за жизнь.
Безутешный отец – властный оборотень-волк – простоял в холле битый час. Старый доктор бросил лишь:
– Сожалею, мы ничем не смогли помочь.
После чего он исчез в неизвестном направлении. Скорее всего, скрылся в хирургии. Там его помощи дожидались раненные мирные жители, случайно попавшие под магическую атаку.
– Что? Она умерла? Вместе с ребенком? – не веря своим ушам, бросился отчаявшийся отец к медсестре.
Она спешила присоединиться к доктору, так что только досадливо отмахнулась:
– Разве не слышали, что сказал врач? Примите наши соболезнования и не мешайте…
– Нет, нет, этого не может быть… Она не могла умереть… – слова срывались с воспаленных губ, но он уже не верил в то, что говорил.
У его жены был особый артефакт. Фамильная реликвия. Он позволял сохранить жизнь матери во время родов. Но похоже, его заряда хватило только на один раз, и теперь артефакт оказался бесполезен… Горе придавило, глаза потухли, поэтому мужчина отвернулся от подскочивших испуганных близнецов – мальчика и девочки, удивительно похожих друг на друга. Этим детям было всего десять лет. Возраст, когда уже все понимаешь, но принимать жестокую действительность отказываешься наотрез.
– Папа, папа, что случилось? Мама выздоровела? Она вернется домой к нашему Дню Рождения?
– Нет, не вернется, – с усилием вытолкнул колкую фразу немолодой мужчина с сединой на висках.
Он бережно приобнял детей, притягивая их к себе. Со стороны казалось, будто он просит у них за что-то прощения – молча… Или прощается. Так оно и вышло.
– Но как? Что? Нет…
– И я не вернусь, – слезы катились по лицу, уже изборожденному преждевременными морщинами. – Мама ушла на небеса и забрала с собой нерожденного ребеночка. Вы уже большие, вы поймете меня… Я – военный, командование в любую минуту может перебросить меня в любую «горячую точку» земного шара. И теперь с вами нет мамы, на которую я всегда оставлял вас с легкой душой, зная, что в случае чего она защитит, поможет…
– Папа, и ты уходишь?! – ошарашено проговорил мальчик, отбрасывая со лба непослушную прядь темных волос. – Но куда? Зачем?!
– Ты бросаешь нас?! Не надо, пожалуйста… – его сестренка забилась в истерике, рыдая так, что сердце разрывалось.
На лице отца отразилась несказанная мука.
– Простите меня, милые, простите… Но я не могу иначе. Я не могу, не должен подвергать вас опасности! А отныне рядом со мной рука об руку будет идти опасность… Я должен быть уверен, что вашим жизням ничего не грозит! Война закончится, и я вернусь за вами, заберу. Все это скоро закончится… наверно.
– Папа, я уже большой, ты сам сказал! И я – Феникс! Я могу воевать… – запальчиво воскликнул парнишка, бросаясь к отцу, но тот лишь
