и детской непосредственностью…» — усмехнулся мой внутренний голос, над сложившейся ситуацией.
— Почему, из-за какой-то ненормальной, мы должны страдать?! — возмущённо запротестовала, стоящая по другую сторону, от того самого -Ториана, черноволосая нимфа. Потому, как темно-васильковые глаза, вьющиеся волосы, цвета вороного пера, и сногсшибательная фигура - не позволяли сказать мне иначе.
Но, черт возьми! Кто дал ей право, так ко мне обращаться?!
— Ты не имеешь права меня оскорблять! — не желая терпеть оскорбления( которые от части и были правдой) в свой адрес, все же высказываюсь я вслух, опередив мужчину, который собирался что-то произнести.
Простите, мистер! Но у меня дело - не терпит отлагательств!
С первой же секунды позволять кому-либо себя оскорблять и трусливо отмалчиваться — значит дать возможность и дальше: безнаказанно над собой подтрунивать и всячески издеваться!
Не дождётесь!
— О, смотрите-ка! Она, оказывается кроме, как визжать и трусливо убегать, еще и разговаривать умеет!
— Что-о?! — Я со всем непониманием смотрю на эту, уже далеко не нимфу, а скорее безмерную гадину и делаю шаг вперед, оказавшись ближе. — Повтори. Иначе, как от твоего писка, у меня заложило в ушах! — Я демонстративно показываю на уши и мотаю головой.
Половина группы начинает хохотать в голос, когда другая половина – смотрит на меня, с некоторым презрением.
Отлично. Хотя бы не все!
— Ну я тебе сейчас покажу! Такое покажу, что ты потом всю свою жизнь у меня будешь заикаться, блонди! — порывисто произносит эта хамка и дергается в мою сторону, прямо, как кошка! Но Ториан предусмотрительно хватает её за руку, останавливая, и рассержено произносит:
— Хватит!
Всё это время, я неотрывно сморю на девушку, надеясь на чудо, в виде испепеляющего взгляда, как у супергероев, в комиксах. Но не срабатывает. Поэтому я применяю то, что могу. Мысленно считаю до десяти и успокаиваюсь, неожиданно понимая тот факт, что грязная совесть, в новом мире, мне ни к чему. Да и убийство, однозначно, не лучшее начало для того, чтобы начать жизнь с чистого листа.
Остается, лишь выяснить все нюансы моего перехода и уносить ноги, подобру-поздорову. А главное: подальше отсюда!
— Живо по своим комнатам! Сегодня ваш комендантский час начинается на три часа раньше, — глядя на кучку учеников, строго произносит мужчина и качает головой. Кажется, он разочарован.
Мои губы, в свою очередь, беззастенчиво растягиваются в довольной улыбке, несмотря на то что радоваться чужому наказанию - низко. Однако не тогда, когда эти же люди и травят на тебя, невесть кого, с целью повеселиться! Правда моя гримаса не остается незамеченной. Я получаю очередной взгляд от васильковых глаз, который кроме мучительного расчленения, ничего лучше мне уже не сулит.
К моему удивлению, спорить или что-либо говорить, на этот раз никто не решается. Покорно склонив головы, они направляются в сторону леса.
Я усмехаюсь, мысленно помахав им платочком, но моя радость за слегка восторжествовавшую справедливость: длится не долго.
Мужчина резко оборачивается назад. Да так, что теперь: мы практически стоим нос к носу. Поэтому я улавливаю тонкие, но такие отчетливые нотки его парфюма, который завораживает.
«Океан» — первая ассоциация, по поводу того, что это за аромат.
Потемневшим взглядом, он смотрит на меня.
Я сглатываю.
Этот мужчина порядком начинает меня настораживать. Особенно у него хорошо получается внушать чувство вселенской паники.
— Ты-ы…— со странными угрожающими нотками, в голосе, произносит он, едва прищурившись.
— Я-я-я…— растеряно протягиваю, сглотнув, и тут же добавляю: — И мне, кажется, уже пора! Спасибо, что…эм…помогли.
Желание убраться отсюда и от этого мужчины подальше, все же пересиливает мое любопытство и желание выяснить место своего обитания.
Ну, ничего! Как-нибудь в другой раз! А ещё лучше, в следующей жизни!
— Стоять! — было мне довольно грубым и не менее резким окликом.
Я даже выпрямилась и действительно остановилась, чувствуя в этот момент, как в груди, с силой забилось сердце, словно птица, жаждущая выбраться из темницы-клетки.
«Что ж он дотошный то такой, а?» — неодобрительно подумала я, мысленно цокнув и, тяжело вздохнув, оборачиваюсь назад.
— Кто такая? И что делаешь на территории академии?
— Э-э… знаете, я бы тоже очень хотела знать ответ на этот вопрос, — скомкано пробормотала я, выставив указательный палец вперед, нервно покусывая при этом губу, и думая о том, в какую именно академию меня занесло. Но под испепеляющим меня взглядом – мило улыбнулась.
Всё же я была бы не против поучиться в магической академии! Это тебе не наш университет, с замашками европейцев! Только вот, похоже, здесь мне не очень-то рады. Правда, надеюсь, не все существа здесь будут так радушны.
— Так, все ясно. — Он тяжело вздыхает и устало выдыхает. — Объясняться будешь с Улайем, — произносит он, поставив меня перед фактом.
Правда не успеваю я возразить и воспротивиться данной идеи. Встречаться с каким-то Улайем, мне совершенно не хочется. Меня резко притягивают за талию, от чего я касаюсь твёрдой, мужской груди своей, и через секунду - мы растворяемся в черном сгустке, так похожем на пламя!
Я даже не успеваю вскрикнуть, от осознания того, что стояла в настоящем пламени. А это было оно! В этом я не сомневалась, поскольку черное марево не обжигало, но отдавало едва тёплым касанием. Вместо привычной поляны, мы оказались по среди комнаты, по обстановке, напоминающей кабинет.
Большие окна, обрамлённые узорчатой рамой, пропускают невероятное множество света, от чего в помещение бегают солнечные блики. Множество книжных стеллажей, из чёрного дерева, с резными ставками по бокам и металлическими ручками, переливающимися на свету. Дубовый, массивный стол, лаконичного, чёрного цвета, который в интерьере довольно-таки преобладает. Черный кожаный диван, с обивкой из серебряных нитей, и небольшой столик, под стать предыдущим мебельным экспонатам. Стены, в отличие от мебели, наоборот, в выдержанных светлых тонах. То ли белый. То ли серый, с примесью легкого серебра.
В общем, смотрится это местечко довольно шикарно, что, наверное, не скажешь обо мне. Даже страшно представить, как в данный момент выглядит мое отражение.
Кровь, в некоторых местах, запеклась, оставляя сухие кровавые разводы на коже. Волосы грязные и слипшиеся, словно в них накидали жвачки. Благо одежда цела, поскольку её защитил кокон, в котором я прибывала на тот момент. Однако все это не отменяет того, что творится внутри меня… Кажется, у меня до сих пор, трясутся поджилки и едва подрагивают руки. А ещё, мне до скрежета
