последние люди.
— Марджари, что вы думаете о брачных отношениях? — вдруг спросил Алон.
Я чуть не подавилась. Потом, заметив, что его пиалка опустела, щелкнула пальцами. Чайник тут же плавно поднялся в воздух и налил добавку.
— Вы внезапны, Алон. Я думаю… думаю, что брачные отношения должны быть скреплены серьёзностью намерений и печатями, наполненными личной чжу молодожёнов. Печатями на брачном контракте, разумеется.
Он молча кивнул. Уж не знаю, чем понравился мой ответ, но золотой наследник был явно доволен. Кстати, о наследниках. Золотой — это первый в очереди на наследство. Ему обычно достается больше остальных. Дальше идут серебряный, бронзовый, медный, латунный и так далее. В случае же Алона было ещё кое-что — ему не с кем было делить состояние своих родителей. Единственный и неповторимый любимый сын.
— Видите ли, Марджари, мне есть, чем… привлечь поклонниц, — начал он. — Так же, как и есть, за что им купить половину Шавасаки.
— Если только сторгуетесь с мэром, — заметила я.
Мэр родом из хорошей семьи, которая в своё время умудрилась вывезти из Тлен-Авива столько добра, что даже страшно посчитать.
— Сторговаться можно с кем угодно, — чуть жёстче, чем следовало, сказал Алон. Но тут же, словно поняв свою оплошность, быстро исправился: — Я умею в виду, что искусство договариваться никто не отменял.
— Разумеется, — согласилась я. — Итак, Алон, давайте выделим главное. Вы молоды, хороши собой и богаты до цуков. Вы хвалите мои тлен-авивские корни, спрашиваете про отношение к браку и однозначно чего-то хотите. Я буду бесконечно благодарна, если вы всё же это озвучите.
— А вы нетерпеливы, Марджари, — усмехнулся он, откидываясь на спинку кресла.
В его прозрачно-зелёных глазах плясали все демоны, которые только могут встретиться благочестивой женщине. Не то чтобы я причисляю себя к последним, но всё же!
— Я в первую очередь — ши-хотори, — ответила я как можно невозмутимее. — А эта профессия учит, что ждать не стоит.
— И верно, — согласился Алон, не став больше растягивать удовольствие. — Смерть действительно не ждёт. Хорошо… В таком случае, вы когда-нибудь убивали?
Вопрос мне не понравился.
Настолько, что я медленно поднялась из кресла и, сотворив кругообразный жест, отводящий все беды от дома, произнесла:
— Господин Ноах, я вынуждена просить вас покинуть этот дом. Слух моих хранителей не должен оскорбляться подобными словами.
Пусть Шавасаки на некоторые вещи смотрит сквозь пальцы, но здесь про убийства никто говорить не будет. Я — честная гражданка, мне не нужны неприятности.
И развернулась к тумбочке, куда я поставила заготовку урны. Пришлось бухнуть её на первую подходящую поверхность, так как идти в кабинет не хотелось. Теперь надо её забрать. Где ты только взялся, Алон Ноах со своими странными разговорами? Плакал мой спокойный вечер за работой для госпожи Исудзу.
— Прошу простить, ничего подобного и в мыслях не держал, — сказал Алон, в мгновение ока оказавшись у меня за спиной.
Я невольно вздрогнула. Ну и скорость. А мальчик не просто артефактор, но ещё и владеет полезными магическими навыками вроде молниеносной скорости. Неплохо-неплохо. И опасно.
— Сочтём недоразумением, Алон. Но в дальнейшем прошу ничего подобного не произносить. Меня устраивает моя работа, мой город и мои соседи. Ничего из этого я менять не собираюсь.
Несколько секунд царила тишина, потом раздался еле слышный вздох.
— Слушаюсь и повинуюсь, моя дорогая.
Горячее дыхание обожгло мою шею. Вмиг стало жарче, словно в комнате зажгли сразу несколько десятков свечей. Всё же мой гость — привлекательный мужчина, он явно умеет пользоваться своим обаянием и голосом.
Я резко развернулась, чуть прищурившись, посмотрела прямо в зелёные глаза.
— Слишком спешите, Алон. Я ещё не озвучивала стоимость своих услуг. Поэтому дорогой для вас не могу быть никак.
— Действительно, — согласился он.
Только вот ни капли не смутился. И расстояние между нами просто непозволительно сократилось. Настолько, что можно было почувствовать исходящий от него ореховый аромат дорогого парфюма. Ещё чуть-чуть — и длинные красивые пальцы Алона коснутся моей руки.
Хорошо, что я успела ухватить урну. Если что, буду защищаться ею. Не педагогично, но дёшево, надёжно и практично. Особенно, если некоторые мужчины не понимают, как надо себя вести в обществе порядочной женщины.
— Марджари, прежде чем вы опустите это замечательное изделие на мою голову, — произнёс Алон, — очень прошу: выслушайте.
— Слушаю, — сказала я куда более сухо, чем позволяли приличия.
Происходящее уже раздражало.
— В семье Ноах происходят определённые… вещи, — расплывчато сказал он. — Я могу получить наследство только в том случае, если сумею соблюсти все условия завещания. Их несколько, и только одно вызывает затруднения.
— И какое же?
— Мне нужно жениться.
Я приподняла брови.
— И? В наше время это не так сложно провернуть. Правда, могу понять, если ваша избранница — двухметровый джапонец с покрытой татуировками кожей. Тогда дело усложняется.
— Смешно, — без намёка на улыбку ответил Алон. — Правда, если вам захочется выглядеть именно так, как только что было сказано, я возражать не буду. Желание избранницы надо уважать.
— А я тут при чем?
— Вы и есть моя избранница.
Я молча положила ладонь на его лоб. Холодный. Странно. А говорит такое, словно пышет жаром.
— Алон, вы меня с кем-то путаете. Я никак не могу быть вашей избранницей.
— А что мешает? — искренне удивился он.
Вопрос настолько вогнал меня в ступор, что в голове не обнаружилось ни одного слова, которое не было бы матом. Поэтому пришлось матом посмотреть.
Алон довольно улыбнулся:
— Вот видите, ни одного аргумента против. Насколько я знаю, блондины в вашем вкусе, Марджари. Соглашайтесь.
— На что?
— Будьте моей вдовой.
Я чуть не выронила урну для праха.
— Простите?
Он опустился на одно колено и взял мою руку:
— Марджари Шитара, вы самая прекрасная женщина, которую я когда-либо встречал. Поэтому прошу: будьте моей вдовой.
Я хлопнула ресницами и села прямо на тумбочку.
Мысли радостно завопили: «Хава нагила!» и пустились в пляс, ломая на своём пути все попытки привести их в порядок. Сволочи. Вот всегда они так, когда происходит что-то из ряда вон выходящее. Последнее время было тихо, поэтому сейчас их никак не заткнуть.
Состыковать одно с другим не получалось. Вдовой… не женой. Как? Не говоря уже о том, что каким-то образом стала избранницей золотого наследника рода Ноах?
— Алон, это розыгрыш? — всё же получилось задать самый главный вопрос.
— Нет, Марджари, — ответил он, не думая менять положение. — Это предложение стать моей вдовой, которая унаследует тридцать процентов моего состояния.
— Тридцать восемь, — машинально поправила я.
— Тридцать два.
— Тридцать восемь.
— Тридцать пять с половиной.
— Тридцать…
— Тридцать восемь, цук с вами.
— Алон, могли бы
