ведь незачем разговаривать с глюками. Правда?
– Фелиция, – явно ко мне обратилась девушка. – Все нормально? Ты же сама сказала, что огненные осы – это не опасный противник и ты сама с ними справишься.
– Кто? – вопрос оцарапал горло.
Я опустила глаза к рукам и одновременно испытала сразу два чувства. Облегчение – ведь пламя исчезло. И дикий ужас, потому что в нескольких сантиметрах от меня лежало тельце чего-то странного.
Размером с котенка, а формой – пчела. Продолговатое округлое туловище, черные полупрозрачные крылышки и жало. Жало размером с мой палец!
Я резко отшатнулась от увиденного и запоздало порадовалась тому, что вот этот монстр, похоже, дохлый. На всякий случай не мешало бы потыкать в него палочкой, но я не рискнула испытывать удачу.
– Мне это не снится? – выдохнула я, до последнего цепляясь за мысль, что ну все это попросту не может быть правдой.
– Ты точно в порядке? – с сомнением протянул мужчина. – Тебя все же ужалили…
Ужалили?!
Я еще раз бросила взгляд в сторону того, что было названо огненной осой, оценила размер жала. И прикинула, что таким можно с легкостью проткнуть человека, а не просто ужалить…
Стойте!
Я опять закрутилась юлой, пытаясь себя получше рассмотреть.
– Кажется, она очень сильно ударилась головой, – с сожалением протянула девушка. – И где нам теперь еще одну чародейку искать?
– Куда меня ужалили?! – воскликнула я, не в силах найти огромную дыру в теле.
– В руку, – это был чуть ли не первый ответ, который мне дали за все то время, что длился этот безумный кошмар.
Я еще раз ощупала себя от пальцев до плеч и недоверчиво изогнула бровь:
– А где рана?
– Ты же регенеративку перед боем выпила, – он будто попытался мне что-то объяснить, но я ничего не поняла. – Фелиция, ты хорошо себя чувствуешь?
– Нет, – покачала я головой.
Еще немного – и разрыдаюсь, как девочка. В голове не укладывается!
Неужели все это правда? Неужели я действительно умерла и… и заняла место кого-то, кто тоже умер? Какой кошмар!
– Я бы хотела… умыться, – выдохнула я, не зная, что еще сказать.
Если эти люди реальны, нельзя их пугать. Я не могу сказать правду, чтобы расспросить их обо всем. Мне попросту никто не поверит. И если поблизости есть психбольница, то одну из коек вскоре запишут на мое имя.
Имя… Фелиция. Так звали ту, что погибла от жала огромной осы. И, кажется, это теперь мое имя.
– Там озеро, – указала в сторону деревьев светловолосая девушка, горделиво задрав нос.
Я только зубы сцепила. С ней мы, кажется, не подружимся.
Провожать меня никто не пошел. Я медленно встала, аккуратно обошла труп осы и поплелась в ту сторону, в которую меня отправили.
Смириться со всем случившимся оказалось сложно. У меня попросту не укладывалось в голове, что все это возможно.
Мои руки горели! Подумать только! Действительно горели!
– В каком я мире? – прошептала я, рассматривая на ходу одежду Фелиции. Попыталась на ощупь понять, из какого материала она сшита. Но мои познания в тканях были настолько скудны, что единственное, что я могла бы с точностью сказать, это не синтетика.
Пламя на руках, огромные осы, мужчина с мечом, странные наряды… Все это наталкивало на мысли. На очень нехорошие и недобрые мысли.
К моменту, когда я почти поймала новую паническую атаку, впереди заблестело синевой водное покрывало. Еще через два шага я оказалась на узком песчаном берегу. Потянуло свежестью, впереди раскинулся небольшой, но, судя по всему, довольно глубокий пруд. Вокруг возвышались огромными столбами зеленые деревья, солнце припекало.
Только… солнце ли?
Я приложила ладонь ко лбу козырьком и посмотрела в небо. Вроде такая же по размеру звезда, как и солнце. Только цвета какого-то более темного. Не желтого, а, скорее, оранжевого.
Интересно, на что вообще может влиять звезда, которая дарит свой свет планетам?
В этом всем я тоже мало разбиралась. Потому просто опустила глаза и медленно подошла к воде. По глади пруда пробегала еле заметная рябь, но рассмотреть себя было очень даже возможно.
Фелиция Батьковна оказалась высокой девушкой. Выше меня. Я это не сразу почувствовала, но сейчас ощущала разницу. Это я была метр с кепкой, а вот Фелиция явно под метр семьдесят пять. А то, может, и выше.
Каштановые блестящие волосы стянуты в тугой конский хвост. Я только с пятого раза смогла развязать плотный шнурок, которым она сцепила локоны на затылке. Волосы рассыпались по плечам, я провела по ним пальцами и закусила губу.
Другое тело. У меня теперь другое тело.
Любая девушка радовалась бы на моем месте тому, что Фелиция оказалась очень даже симпатичной с тонкими чертами лица, выразительными, кажется, синими глазами. Но мне сейчас хотелось просто рыдать и злиться из-за того, что все обернулось именно так.
Остановило от этого порыва только одно.
– Алена жива, – прошептала я, стараясь вновь завязать длинные волосы. Но шнурок не желала подчиняться. – Это самое главное. Она жива. И мой племянник тоже.
Я несколько раз выдохнула, чтобы успокоиться окончательно. А потом отбросила от себя шнурок, с которым все никак не могла справиться, и несмело улыбнулась.
– И я жива. А значит, еще не все потеряно.
Прилив жизнелюбия нужно было продлить, но в голову опять полезли дурные мысли. Именно потому я попросту рухнула на колени, опустила руки в ледяную воду и принялась умываться. С ожесточением терла кожу лица пальцами и еле сдерживалась, чтобы не пустить в ход ногти.
Все же это теперь мое лицо. С ним надо обходиться бережнее.
Уже начиная захлебываться водой, я отстранилась и просто села на песок. Подтянула колени к груди, обхватила ноги руками и покрутила головой.
С каждой секундой я подмечала все больше новых и незнакомых деталей в окружающей среде. Деревья, которые я вначале приняла за дубы, явно были чем-то другим. Да, такие же массивные, с такой же густой кроной. Но листья, хоть и продолговатые, без выемок. И желудей нигде не видно.
Цветы, рассыпавшиеся в траве неподалеку, такие яркие и манящие, выглядели непривычно. Даже воздух казался чужим, отчего дышать было трудно.
Вскоре я должна к нему привыкнуть. Так бывало и дома, когда резко меняешь климат. Но сейчас это чувствовалось острее.
Хотя странно, тело ведь не мое. И должно было принимать этот воздух, не чувствуя разницы…
– Вот ты где!
Сказать, что я остолбенела, – ничего не сказать.
Этот голос я слышала всего раз. Но в таких обстоятельствах, что в жизни бы
