не меньше зим. Даже те, что не менее искусно управлялись с клинком и более него смыслили в магии. Стена безмолвия и тайны, что всегда окружала высокого эльфа, заставляла держаться поодаль. И она же была причиной того, что взгляды неизменно устремлены лишь к нему.
Когда шелест травы предупредил, что нашёлся смельчак нарушить его уединение, Альвэйр уже знал, кто идёт к нему по мягкому зелёному ковру.
- Зачем ты здесь? Уходи, - ещё не видя её, велел он. Стоило ему обернуться, как мужчина почти пожалел о своих словах. Прекрасные глаза Килтис, наполненные светом утренних звёзд, покраснели от пролитых слёз. Они и сейчас катились по бледным щекам, падали на мягкий шёлк платья и расплывались по нему уродливыми пятнами.
В её взоре лорд видел шторм, терзающий душу. Всепоглощающая вина, ревность и лишь на самом краешке мстительное торжество. Но, он знал, что привкус чёрных чувств ранит её саму сильнее всего.
По лицу Альвэйра скользнул призрак сожаления. И хотя чёрные глаза были всё также холодны, голос его чуть смягчился:
- Тебя не должно быть здесь. Ты забыла наказ короля?
Она отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни слова без некрасивых всхлипов. Килтис не спрашивала мужчину, почему он предпочёл пожертвовать собой, а не разделить с ней ритуальный кубок и ложе.
Альвэйр не стал ничего объяснять, зная, что ответ не успокоит её и не сделает чувства эльфийки менее сильными. Она просто не поймёт, почему протянуть ей руку и назвать своей женой – для него куда губительнее, чем взять в жёны человеческую женщину.
- Прости меня, прости, - наконец, зашептала она. Её ноги подкосились, и Килтис осела на траву подле мужчины. Тонкие пальцы девушки сомкнулись на сильной руке, и она почти благоговейно прижалась к ней губами.
Все пресветлые эльфы, что видели эту сцену, отвели взгляд. Мужчина кожей чувствовал их осуждение. Они считали, что принцесса заслужила это – стоять коленопреклонённой перед Альвэйром. Но королю не понравится, если он узнает, что лорды и леди видели унижение его младшей сестры.
Твёрдой рукой он поднял девушку на ноги. Эльф мог бы коснуться пальцами нежной щеки и стереть мокрые дорожки слёз, но не стал. Это не его право и никогда им не будет.
- Будь счастлива, Килтис, - спокойно ответил он, хотя понимал, что счастья не выпадет ни ей, ни ему, ни человеческой принцессе, что уже облачалась к обряду. – И ступай.
Вопреки словам, в сторону тропы направился именно он, и молчаливая процессия эльфов двинулась следом.
Принцесса долго смотрела ему вслед и гадала, собирается ли он убить человеческую женщину. Впрочем, это не имело значения. Важно было то, что их брачное ложе останется холодным. А после… Это Килтис поймала его в ловушку, она же и освободит.
Магия, пропитавшая каждый клочок зачарованного леса, откликнулась на мою силу и пробудилась. Земля загудела под ногами, ей вторил ужас, поднимающийся в душе. Крупицы самоконтроля растаяли, как снег в летнюю пору. Взбрыкнувшие эмоции обернулись широкими каналами - из меня тяжёлым потоком потекла магия. Она устремилась вниз, чтобы слиться с дикой силой Эдринского леса. Дрожь сотрясла земную твердь.
Закричали люди, взбудораженные не только своим, но и моим страхом, что сейчас воспринимали все живые существа вокруг. На освещённой солнцем прогалине заметались эльфы. Блеснули вынимаемые из ножен клинки.
«Сейчас начнётся резня», - вкус страха и гнева осел на губах. То были чувства не только людей, слабые отголоски доносились и с поляны. До этого мне ни разу не приходилось ощущать эмоции эльфов. Я поразилась, насколько они отличаются от наших. Но было не до изысканий – представители двух народов готовы вцепиться в глотки друг другу.
Осознание надвигающейся беды охладило, будто ушат ледяной воды.
Я почти наяву услышала тяжёлый вздох леса - магия медленно опадала, устремлялась в глубины, недостижимые для нас, живущих на поверхности.
Даже краткого пробуждения древних чар хватило, чтобы ноги мои успели по бёдра утонуть в разнотравии. Хотя ещё недавно поросль на тропе была клочковатой и чуть пожухлой от летнего зноя. Посреди буйных зарослей оказалась только я, трава льнула к ногам, будто силясь защитить от непонятной напасти. На остальной тропе корни деревьев выворочены из земли, будто многовековые гиганты силились покинуть отведённые им места.
Мои пальцы судорожно сжали подол эльфийского платья. На тыльной стороне ладоней полыхали зелёным светом узоры, вязь их уходила под ткань рукавов и тянулась дальше – по плечам к спине. Там тонкие линии переплетались в единый узор, из которого затем прорастали две цепочки завитков и узоров. Они скользили ниже, к ягодицам, бёдрам и лодыжкам.
Странные метки на теле не были заметны в обычном состоянии. Не видели их даже маги, но стоило дикой магии пробудиться, как скрытые символы вспыхивали светом. Всегда разным. Я не сомневалась, что зелёное свечение, распространившееся по моему телу сейчас, - отзвук лесных чар.
Свадебный покров скрывал меня от чужих глаз, но внимательный наблюдатель мог заметить пробивающийся через полупрозрачную ткань свет. Я рухнула на колени, и трава укрыла меня с головой. Разумеется, прятаться было бессмысленно, мне нужно было лишь выиграть немного времени, чтобы символы погасли.
Сквозь колышущиеся стебли трав я разглядела фигуру герцога Ривера, направляющегося ко мне. Мрачное лицо мужчины не предвещало ничего хорошего. Но я не могла думать о наказании, мой взгляд опустился к ладоням, зарывшимся в траву.
Узор ещё не погас.
- Давай же. Давай, - шептала я, умаляя магию вернуться вглубь, заснуть, как и всегда, тревожным сном.
Словно в ответ на моё отчаяние, свет начал неуклонно тускнеть. Но слишком медленно. Герцогу осталось до меня всего шагов шесть, не больше.
Пять.
Ярко-зелёный свет сменился бледным.
Четыре.
Краски ушли, осталось лишь слабое бледное свечение.
Три.
Свет погас. Узор ещё на некоторое время задержался на моей коже, но и он скрылся, будто и не было его никогда.
-Вставай! – зло дёрнул меня за руку герцог. Тело обожгло болью - уродливый синяк обеспечен. Но, похоже, лорд Ривер, как и я, всерьёз не верил, что мне суждено разделить ложе с будущим супругом, поэтому можно не быть деликатным. Никто не увидит кровоподтёков на коже.
Ярость мужчины накатила удушливой волной. Я могла бы впитать её, но не сейчас, когда спящие силы Эдринского леса так близко. Изменить же столь сильные эмоции хотя бы на нейтральные невозможно – герцог непременно заподозрит неладное, если вдруг на пустом месте простит
