глянул на меня, глазами спрашивая разрешения, и я кивнула, отпуская его.
Когда дверь за ними закрылась, Лукрецкий стер улыбку с лица и сел за свой стол.
— Теперь мы можем поговорить серьезно, Диана, — произнес он, сцепливая пальцы в замок. — Твои родители… Они, с большой вероятностью, погибли.
В горле сразу застрял ком, глаза обожгли слезы.
— С большой вероятностью? — я уцепилась именно за эту фразу. — Значит…
Роберт покачал головой:
— Боюсь давать тебе надежду. Считай, что они умерли.
— Как это произошло? — я сжала ладони, так что ногти до боли впились в кожу. — Как они погибли? И почему такая секретность? Их убили?
Лукрецкий медленно кивнул.
— Кто?
— Он называет себя Властителем Бездны.
— Как? — из груди вырвался истеричный смешок. — Вы издеваетесь?
— Увы, — Роберт вначале опустил глаза в стол, затем глянул на меня исподлобья. — Сейчас я расскажу тебе то, что вначале покажется невероятным. Тем не менее это правда, какой бы безумной на первый взгляд она тебе ни казалась. Я давно просил твоих родителей открыть ее тебе, но они все тянули… Дотянули, — он вздохнул. — Итак… Твои родители были одними из хранителей, защитников Альянса Двенадцати миров. Да, мир в котором ты родилась, не единственный. Их даже многим больше двенадцати, и большинство не входят в наш альянс.
— Хранители? — от ошеломления и недоумения я даже перестала плакать. — Это действительно звучит… безумно.
— Понимаю…
— И от чего мои родители охраняли Альянс? От того… Властителя?
— Да. За последние десятилетия он смог завоевать девять из двенадцати миров Альянса, — продолжил Роберт. — Три, включая ваш, еще держатся. И уничтожение твоих родителей — одна из попыток ослабить защиту вашего мира.
— А вы… Вы не из моего мира?
— Нет, я из мира Вергус. Он пал пятнадцать лет назад, — Роберт поднялся, приблизился к окну и открыл тяжелую штору: — Смотри…
Я тоже подошла, глянула туда, куда он показывал. За окном, подсвеченная фонарями, виднелась площадка, на ней по кругу равноудаленно друг от друга расположились статуи.
— Это боги миров нашего альянса, их двенадцать. Девять из них пропали или уничтожены Властителем и больше не могут оберегать свой мир, — пояснил Роберт. — Каждая из этих статуй стояла в главном храме своего мира, теперь они перенесены сюда, в безопасное место.
— Это действительно безопасное место? Где оно находится? — спросила я, рассматривая статуи. Они были далеко, но выглядели как живые.
— Это искусственно созданное пространство во Вневременьи. Академия находится под защитным куполом и связана проходами с еще несколькими подобными пространствами, — ответил Роберт. — Потом ты узнаешь об этом получше.
— Но что сейчас? Что делать мне, моему брату? Что нас ждет? — слезы вновь подступили к горлу.
— Вы будете жить здесь, ты — учиться, а за Яном присмотрим. Может, тоже найдем ему учителей или придумаем что-нибудь… Диана, — Лукрецкий внимательно посмотрел на меня. — Твои родители взяли с меня слово, что я позабочусь о вас, если с ними что-то случится. А эта Академия… Ты должна была давно здесь учиться, еще с самого окончания школы, как все дети магов времени, но твоя мама до последнего не хотела тебя вмешивать в это. Поразительное и совсем непонятное упрямство. А твой отец шел у нее на поводу.
— Маги времени? Мои родители были магами? — я не знала, как на все это реагировать. Хотелось закрыть глаза, потом открыть заново и понять, что все это мне приснилось.
— Да, и они обучались в этой же Академии, — Роберт чуть улыбнулся.
— Но почему маги времени?
— Время — главная энергия всего сущего. Ей подвластно все живое и неживое. Тот, кто способен управлять временем, почти всесилен. Сильнее только Бездна. Та, что способна поглотить в себя все, даже время.
— И этот Властитель… — начала я, но меня прервал стук двери.
Она распахнулась резко, являя на своем пороге уже знакомого мне парня. Александра.
— Я пришел, — сообщил он, глядя только на Лукрецкого.
— Подожди в коридоре, я еще занят, — бросил ему тот.
— Диана, давай пока закончим на этом. Самое важное я тебе рассказал, постепенно узнаешь большее, — сказал Роберт уже мне, когда мы снова остались одни. — Я всегда открыт к общению. А сейчас иди отдыхай, скоро отбой… И ты за сегодня тоже очень устала. Тебе уже нашли место в общежитии, утром выдадут форму и расписание… Сразу приступишь к учебе.
— А Ян? — я вспомнила о брате.
— Да, ему тоже надо найти место… — Лукрецкий вроде как озаботился.
— А можно он будет спать со мной? — попросила я. — Не хочу сейчас оставлять его одного.
— Хорошо, конечно, — кивнул Роберт. — Пусть пока спит с тобой.
— Как мне его найти? Он, вроде, в кухне, да? С той женщиной.
— Да, с Тиной. Сейчас… Александр! — крикнул Роберт, и дверь снова открылась. — Александр, проводи Диану в кухню к Тине. И возвращайся. Диана, Тина потом отведет вас к коменданту общежития, тот уже покажет комнату и все остальное.
— Хорошо, спасибо, — я сделала неуверенный шаг к двери.
Александр распахнул ее шире, небрежным жестом предлагая мне выйти. На пороге мы оба замешкались, встретились случайно взглядами, и я все-таки увидела цвет его глаз. Не ошиблась. Они были светлые, а именно — серебристо-серые.
Александр шел впереди, не оглядываясь на меня. Казалось, ему все равно иду я за ним или нет. И вообще, существую ли.
Он вел меня какими-то мрачными коридорами, пока мы не дошли до очередной лестницы, на этот раз винтовой.
— Осторожно, здесь крутые ступеньки, — бросил мне вдруг через плечо мой спутник.
Я уже не ожидала услышать его голос, поэтому все-таки споткнулась. Реакция у Александра была отменная. Он подхватил меня под локоть, удерживая и возвращая мне равновесие, и тут же отпустил.
— Осторожно, — повторил раздраженно сквозь зубы и последовал дальше.
Лестница привела нас сразу в просторную кухню. Здесь было тепло, даже душно, и пахло молоком с ванилью. За длинным столом, что стоял в центре, сидел мой братец и уплетал за обе щеки пончики.
— О, а вот и сестричка твоя, дружок, — Тина расплылась в мягкой улыбке и потрепала Яна по макушке. — Александр, и ты тут, мальчик мой? Хочешь молочка с пончиками?
— Нет, спасибо, мне надо идти. К ректору, — отрывисто ответил тот и сразу испарился.
— Ну а ты-то съешь чего-нибудь, девочка? — обратилась Тина ко мне. — Голодная тоже небось.
— Я… Не очень
