‒ Да не мели чушь! ‒ будучи немного раздражительным в сложившейся ситуации и в месте, где они оказались, Кон мягко выдернул свою руку из пальчиков Миры и указал на лицо мужчины. ‒ Смотри, у него человеческие уши! Да и родина эльфов в десятках лет пути отсюда! Видать, спихнули все грехи на него. Кому дорогу перешел, «вор» и «убийца»?
‒ Я убийца. ‒ На удивление же Миры, этот парень не собирался о себе ничего скрывать, чем поразил даже Кона. Этому, что, спасение не нужно? Не собирался плакать и умолять высвободить, учитывая, что сам Кон неосознанно ему такую подсказку дал, как можно наврать. ‒ И да, птенчик, ‒ обратился он к Мире, ‒ я звездный, но лишь наполовину.
Кон на этих словах замер и не только медленно перевел взгляд на лицо «убийцы», которое всё еще не мог полноценно разглядеть, но и на этот раз прислушался к желанию Миры быть от него подальше ‒ ноги сами сделали шаг назад, а руки схватили кисть спутницы и завели за спину. Будто бы этот преступник мог до них сейчас добраться.
‒ Для того, кто хочет жить, ты слишком много болтаешь, ‒ не мог не озвучить свои наблюдения Кон.
‒ Может быть. ‒ Новая усмешка. Впервые за все это время мужчина двинулся. Он всего лишь хотел поднять голову на своих собеседников, но это принесло ему столько боли, что все тело содрогнулось от волн страдания, которое он испытывал. А там заныло и все остальное: обхоженная кожа, дыры в ногах и руках… Но всё-таки он сделал то, что хотел. Показал спутникам свое лицо. Совершенно обычные глаза ‒ не черные, как у звездных. Быть может, соврал? Ну что-то должно быть у него от эльфа кроме черных волос и бледной (красной на данный момент) кожи?
Нет, от эльфа все-таки кое-что было. Несмотря на вымученный и обезвоженный вид, его лицо было поистине красивым. Этого не мог не признать даже Кон.
И лицо это источало злую усмешку, которая так и не сходила с его губ.
‒ Я честен. Потому что у меня сейчас больше власти, чем у вас двоих. ‒ Кон непонимающе наклонил голову. ‒ Я все равно умру, если вы меня тут оставите. Но я ‒ ваш шанс выбраться отсюда. Вы можете рискнуть и идти дальше, надеясь отыскать поселение. Но, судя по твоему состоянию, птенчик, ‒ не голова, но глаза обратились к Мире, ‒ ты сможешь идти самостоятельно без воды еще часов восемь. А там и до смерти недалеко. Поселение тут одно, но… Где же оно? Где, где? ‒ Этот парень… Он очевидно издевался, давил на свою осведомленность. И это разозлило Кона. ‒ Рискнете идти наугад?
‒ Может, прибьем его, а я с призраком поработаю? ‒ предложила Мира и оскалилась в ответ. Уж очень ей не понравилось, как он обратился к ней. Это она тут птенчик? И чем же похожа? А ещё он предположил, что она вскоре умрет. Ей и правда было очень тяжело, но списывать себя так рано не хотела.
Они и так шли наугад, в чем-то этот Саз был прав. Но его честность и прямолинейность сейчас точно играла не в его пользу. Мира и без его признания была напугана, поэтому со всей осторожностью выглядывала из-за спины Кона. Лучше бы она этого не делала. Ее так поразили тонкие черты лица полуэльфа, которые не могло испортить даже его измученное состояние. Мира считала своего белокурого спутника красивым, но этот мужчина превосходил его. И усмешка его ничуть не портила. В отличие от языка.
‒ Мне не хочется помогать убийце, ‒ шепнула она Кону.
Откуда-то опять поднялся сильный горячий ветер, который сорвал капюшон с головы Миры, взметнув ее длинные черные волосы в разные стороны. Ругаясь, она попыталась их поправить, но надежды распутать и вытряхнуть песок уже не осталось. Злость поднялась ещё больше из-за этого, и она сурово посмотрела на убийцу, будто он был виноват во всех бедах. Решать самой его судьбу не хотелось, поэтому она доверилась высшим силам, доставая шар из-под плаща. В тумане по-прежнему клубились изображения креста и кинжала. Было ли это также ответом на то, что должно спасти их жизни и указать путь? Мира протёрла шар в надежде, что он покажет что новое, но тот упорно продолжал указывать на Сазгауса Трисваэра.
‒ Серьезно? ‒ спросила она у стекляшки, рассчитывая на какой-то ответ. Вздохнув, она вновь посмотрела на распятие, а потом перевела взгляд на Кона и спрятала шар. ‒ Похоже, нам всё-таки придется его снять.
Сазгаус внимательно и не моргая следил за Мирой, как и за её шаром. Кон ушел от него недалеко ‒ не имея никаких способностей, он видел лишь сам шар, к которому не питал доверия, но только не сейчас. Он тоже был на распутье. Понимал, насколько прав этот убийца, но так не хотелось идти наперекор своей гордости.
Будь Кон один ‒ плюнул бы на это. Убийца признался в преступлении и в крови, которая течет по его венам, но которой следовало бы течь где-нибудь в канаве. Вот только у Кона была ответственность за спутницу. Они не друзья, но всё-таки воспитание кричало о том, что он должен защищать более слабое существо ‒ женщину. И пока она рядом с ним ‒ это его бремя.
‒ Ладно, ‒ выдохнул он, переводя взгляд с макушки Миры на Сазгауса. ‒ Моё оружие все равно быстрее любого звездного. Не будем подпускать парня к себе, вот и все.
Глаза же преступника также нашли для себя более интересное занятие ‒ разглядывать Кона и будто бы выискивать линии, говорящие о каком-то подвохе. Но того не было. Кон прекрасно знал, что он на себя берет ‒ Сазгаус их сильно затормозит и, скорее всего, его придется тащить на своих плечах. Но либо так, либо они не дойдут до поселения.
‒ Что, ничего не скажешь? ‒ фыркнул Кон, подходя к ногам убийца.
‒ Вы такие интересные, ‒ закряхтел преступник, вновь опуская голову, предвкушая ту боль, которая скоро наполнит его. ‒ Вы от меня вечно хотите что-то слышать. Напишите сценарий, что ли, чтобы я не разочаровывал вас.
Шутку Кон не оценил, и будто бы в наказание за острый язык, он, с чувством полной брезгливости, схватил один из гвоздей на ноге и выдернул из плоти.
Пустыня наполнилась таким отчаянным криком, что кровь стыла в жилах. Прибавить к этому сухое и изодранное песками горло и общую слабость, и было ощущение, что Сазгаус не выдержит еще три раза такого.
Закрыв уши ладонями, Мира ещё и зажмурилась, потому что не желала не только слышать, но и видеть этот ужас. Несмотря на то, что она не питала никакой симпатии к звездным эльфам и убийцам, но всё-таки такое издевательство над живым существом не приветствовала.
Крики продолжались недолго, и в какой-то момент Мире показалось, что Сазгаус отошёл в мир иной, и пора говорить с его духом. Так действительно было бы проще, но его тяга к жизни поражала. На всякий случай она достала шар, спрашивая совета у призраков на счёт их находки. Зачем они привели их с Коном к Сазгаусу? Заставили же идти практически через всю пустыню, чтобы они спасли убийцу!
Наравне с предыдущими знаками в шаре всплыл ещё и череп. «Яд? Пираты?» ‒ предположила Мира, хмуря тонкие бровки. От жары голова совсем перестала соображать. Очень хотелось пить и снять с себя всю одежду, но в отличие от Кона она боялась обгореть, поэтому парилась под плащом.
Раздался новый душераздирающий крик, и Мира, подпрыгнув, выронила шар. Поспешив его поднять, она снова бросила хмурый взгляд на Сазгауса. Кон как раз вынимал последний гвоздь, и убийца мешком свалился в песок.
‒ Он вообще идти сможет? ‒ спросила она.
Ответа не требовалось. Стоило только взглянуть на преступника. Он упал лицом в песок, но не двигался. Не стонал. Дышал ли?
‒ Черт возьми, Мира, хоть на пять минут отлипни от шара! ‒ раздраженно гаркнул Кон, когда повернулся к спутнице и увидел ненавистный хрусталь в её руке. Ему тоже было неприятно так издеваться над человеком, но иначе его было не освободить, а она в шар пялилась. ‒ Прояви хоть немного сострадания.
Кон не был святым человеком. Но при взгляде на то, как преступник все-таки пытался пошевелиться, сердце сжималось. Сазгаус пытался встать или что? Но было видно, как он шевелил пальцами и содрогался всем телом от боли. В его дыры, из которых тут же хлынула кровь, не имея задворки в виде кольев, попадал разгоряченный песок, принося еще больше страдания.
