сказала, как тебя зовут.
— Знаю. — Я многозначительно смотрю на его ногу.
Он цокает языком, складывает руки на груди и прислоняется к дверному косяку. — Послушай, принцесса…
— Не называй меня принцессой.
Он приподнимает бровь. — Тогда как мне тебя называть?
— Мисс Дрейк. Эмбер Дрейк.
— Ты учитель что ли?
— Адвокат. И вы близки к обвинению в домогательствах. — На самом деле это не так. Они не сделали ничего плохого. Обычно я не разбрасываюсь своим адвокатским авторитетом, но хочу попасть в свою квартиру, прежде чем у меня появится видение. Мне не нужно, чтобы новый горячий сосед знал, что я сумасшедшая.
— Мы не хотели тебя пугать.
— Вы меня не пугали, — быстро говорю я.
— Так почему ты сжимаешь свой жемчуг? Как только увидела нас, твои трусики скрутились в узел.
О боже. Он говорит о моих трусиках. — Я не ношу жемчуг. — Я использую свой самый адвокатский тон.
— А как насчет трусиков?
Боже, помоги мне. Чувствительные части, покрытые тем самым предметом одежды, взмокли при упоминании. — Без комментариев. — Я дергаю дверь, но та не поддается.
Он поднимает руки в знак капитуляции. — Оборот речи. Ты бы сжала их, если бы они у тебя были. Жемчужины.
Образ того, как я вместо этого сжимаю свои трусики, а он срывает их с меня крепкими белыми зубами, заставляет мое дыхание сбиться. Чтобы скрыть свое растущее вожделение, я снова хмурюсь, отказываясь дергать дверь.
— Послушай, — говорит он. — Мои ребята крутые. И могут выглядеть грубыми, но они чертовы бойскауты.
Я вздрагиваю от неуместно произнесенного ругательства. — Что ж, мистер…. Гаррет, может быть, тебе стоит вернуться к тому, чтобы помогать старушкам переходить улицу. — Или грабить их. Я прогоняю его, но он не двигается с места.
— Я бы предпочел помочь тебе по-соседски. — Он наклоняется ближе, и меня обдает жаром. Прошло много времени с тех пор, как ко мне приставал кто-то настолько горячий. Может быть, этого не происходило никогда. Отсутствие утонченности заставляет меня закатить глаза, но я должна признать, что в его дерзкой прямоте есть что-то особенное.
Нет, я ни в малейшей степени не испытываю искушения.
Занесите в протокол: мне нужно найти хорошего, нормального, нестрашного парня и пофлиртовать с ним. Никогда, никогда не допускай мысли о том, чтобы пойти к моему страшно горячему соседу в одних крошечных трусиках и жемчуге. И, может быть, в туфлях на каблуках.
О Боже.
— Серьезно, — голос Гаррета понижается на октаву, низкий рокот волнует меня. — Заходи, выпей пива. Познакомься с нами поближе.
Может ли адвокат Эмбер превратиться в цыпочку-байкершу Эмбер? На долю секунды вижу себя без своего шикарного делового костюма в обтягивающих джинсах и топе. Волосы распущены по плечам, щеки загорелые и подставленны ветру. Я цепляюсь за Гаррета, наклоняясь к изгибу дороги, пока мы едем.
Я моргаю. У меня только что было видение? Моя голова слегка пульсирует в ответ, но боли нет.
— Итак, зайдешь, принцесса? — Гаррет все еще смотрит на меня дружелюбными голубыми глазами. Девушка может заблудиться в этом лазурном море.
Нет. Выбирай безопасность.
— Нет, спасибо.
— Ладно. Многое теряешь. — Он убирает ботинок.
Я толкаю дверь, и она захлопывается перед нашими лицами. Я визжу, как идиотка. Господи. Я делаю долгий, прерывистый вдох. Что-то высвободилось у меня в животе и кувыркается, как воздушный шарик, выпускающий воздух.
Запирая засов, я прижимаюсь ухом к дереву и прислушиваюсь. Проходит три секунды, прежде чем слышу удаляющиеся шаги. Я прислоняюсь к дверному проему, прикладываю руку к голове. Легкая пульсация исчезла.
Заметка: завтра мне нужно позвонить администрации здания и точно выяснить, кто эти ребята и есть ли на них какие-либо жалобы.
Насколько знаю, моя квартира могла бы освободиться, потому что никто не хочет жить рядом с этими парнями. Я чертовски уверена, что это так.
По крайней мере, так я убеждаю себя.
— У меня даже жемчуга нет, — бормочу я, снимая туфли-лодочки и ставя портфель на стол, пока набираю номер лучшей подруги.
— Привет, девочка, — отвечает она. Я могу быть скучной и нормальной или, по крайней мере, пытаюсь такой быть, но моя лучшая подруга классная. Однако ее мама была хиппи, и именно поэтому ей дали возмутительное имя.
— Привет, Фоксфайр. Как дела?
— Пытаюсь быть чем-то занятой… знаешь, чтобы отвлечься от этого. — Фоксфайр поймала своего парня на измене в прошлые выходные и выгнала его. Вовремя, но расставания — отстой, поэтому я назначила себя ее чирлидером номер один и координатором мероприятий, пока не исчезнет риск того, что она сдастся и попросит его вернуться.
— Хочешь прийти ко мне? Мы могли бы посмотреть «Нетфликс» и расслабиться. — Сегодня вечером я готова к немного ошеломляющему телевидению. Ничто так не сдерживает мои безумные видения, как глупые реалити-шоу. Если бы только это помогло моим головным болям.
— Нет, спасибо, — вздыхает Фоксфайр.
Я чувствую, что начинается печальный виток, и пытаюсь выкарабкаться. — Эй, ты знаешь, что мы должны сделать?
— Что?
— Сходить на танцы завтра вечером. «Морфы» играют в клубе «Эклипс».
— Я не знаю. На самом деле мне не хочется.
— Ты издеваешься надо мной? Они твои любимчики. Ты всегда говоришь мне, как они хороши на концертах. — В большинстве случаев я избегаю клубов, баров и любых других шумных мест, как будто от этого зависит мое здравомыслие. Что, учитывая мою склонность к видениям, вполне возможно. Фоксфайр, лучше это оценить. Я делаю глубокий вдох и нагло лгу. — Теперь я действительно хочу идти.
— Ты? Ты ненавидишь выходить на улицу. Обычно это я тебя тащу.
— Э-э, да, и теперь я скучаю по этому. Знаю, тебе не хочется, но дело не в этом. Смысл в том, чтобы заставить себя выйти и быть общительной. — Я использую аргумент, который она много раз использовала против меня. — Держу пари, что миллион парней за тобой приударят.
Фоксфайр фыркает. — Я сомневаюсь. Но хотела бы, чтобы это был Космо.
— Я тоже. — Теперь моя очередь вздыхать.
— Так что с
