должное. И не могут с ней справиться.
– Нарыв может прорваться сам.
– А может перейти в гангрену, воспаление, погубить организм.
– Угу. Суть ясна.
Мне действительно было более-менее понятно.
– Если я не соглашусь добровольно…
– Я просто отпущу твою душу. А дальше – все как вам, христианам, положено.
– Понятно. Допустим – пока допустим, я соглашаюсь…
Даннара улыбается, и я продолжаю:
– Вы вернете часть моей души обратно.
– Слепок.
– Что с ней будет после смерти?
– Все как обычно. Это… говоря понятным тебе языком, как амеба. Поделившись пополам, она потом опять растет до нужного состояния. Тебе, правда, будет легче, тебе достанется новое тело, а вот Зоечке там, на земле, тяжелее. Но она встретит любимого и любящего. Это поможет. И я обещаю приглядеть за ней.
Больше я не колеблюсь.
– Я согласна. Кровью подписывать надо?
– Нет. Вначале было Слово. И твоего слова достаточно для мироздания.
Хм. Какое я весомое существо… в мироздании.
Даннара опять улыбается. Явно читает мои мысли. Ну и ладно, я все равно померши. Пусть читает, если не боится.
– Ты хотела меня еще расспросить, верно?
– Хотела. Уточнить задание. Вы сказали – восстанавливать равновесие. Это как?
– Я не смогу тебе рассказать много. Это тоже нарушение равновесия.
– А о мире?
– Ты будешь знать то, что будет знать твой реципиент.
– Мой кто?
– Ты не знаешь, что такое реципиент?
– Теоретически знаю.
Просто не вязалось с божественным обликом вот это все… амебы, реципиент…
– А как я должна разговаривать? На старославянском? – Даннара смотрит с материнской улыбкой. И мне становится стыдно. Ну да! Бог сотворил Вселенную, а изъясняться он должен как? Чтобы мы его понимали?
Даже жалко богов. Поди объясни все… амебе.
– Извините. Я постараюсь не перебивать.
– Ничего страшного, Зоя. Твой реципиент – моя адептка. Она посвящена мне при рождении. Ее мать была моей жрицей, хотя и тайно, и посвятила мне дочь. Она погибла.
– Мать или дочь?
– Обе.
– Хм… несчастный случай – или грибочки есть не хотела?
Даннара только головой качает.
– Это тебе тоже предстоит выяснить самостоятельно. Зоя, не могу я!!! НЕ МОГУ!!! – Богиня аж переливаться начала всеми цветами, словно радуга. – Боги не всесильны, к сожалению. В противном случае мы могли бы решить все сами, но мы не имеем права вмешиваться напрямую. Я могу выдернуть твою душу – и я дорого заплачу за это. Я могу дать толчок, но я не имею права тебе что-то рассказывать. Боги не всеведущи, но доступное нам куда больше вашего.
– Я понимаю…
– Но тебе от этого не легче.
– Не легче. Но вы мне сделали предложение, от которого глупо отказываться. И я сделаю тоже. Все возможное и невозможное.
– Ты умничка и настоящий боец. Еще и поэтому я выбрала твою душу.
– Спасибо. Но я тогда о деле. Я в дурдом не загремлю? С вашей реципиенткой?
– У тебя будет ЕЕ память. Не моя, а ее. Все, что знала она, будешь знать и ты.
– Ага… А моя память?
– И твоя тоже. Ты останешься сама собой, просто получишь доступ к ее знаниям. Они будут постепенно всплывать по мере надобности. Как гугл-поиск, пользуясь вашими сравнениями. Может поболеть голова, но не сильно.
– Угу. Компьютер перегреется. Надеюсь, она не прогуливала школу.
– Нет. Не прогуливала. Училась девочка очень тщательно. – В голосе богини скользит затаенная грусть. – Но ее душу почти сломали. Ее затравили, как зверя, и она не нашла выхода. Посвящение позволило мне призвать ее душу, оно же позволит и дать ей хорошее перерождение.
Я киваю.
– Мне надо за нее мстить?
– Нет. У нее не было желания мести. Так что это на твое усмотрение.
– Найти равновесие… ладно. Я буду искать. А если кто под руку подвернется, сам и виноват будет.
– Примерно так. И это мне тоже в тебе нравится. Ты не злая, не мстительная… ты даже на мужа уже не злишься.
– Если все сложится так, как вы мне показали?..
– Даю слово.
– Тогда ему и мстить не надо. Ему жизнь будет хуже смерти.
Богиня улыбается.
– Вполне возможно. Но выбирает он сам. Как и ты.
– Я выбрала, – подтверждаю я. – Можете меня отправлять, если больше ничего не расскажете. Чего время тянуть?
И получаю в ответ очередную улыбку.
– Отправляю. Смотри сюда…
Передо мной загорается очередной огненный шар. И я смотрю в его прозрачную глубину.
Языки пламени притягивают, завораживают… толчка в спину я даже не ощущаю, только понимаю, что падаю, падаю… не много ли за один день падений?
– Недоумок! Если она умерла – ты под суд пойдешь!
Фу, какой визгливый голос. Просто фу таким быть!
– Она не должна была…
Второй голос мне не понравился. Внутри все инстинктивно сжалось… от страха? Так… и кого это я так боюсь?
– Должна, не должна… Ты представляешь, что с нами сделает ректор? А ее родители?
– Мамаши у нее нет, папаше все равно, он чокнутый…
Какая замечательная аттестация! Почему мне кажется, что это про меня? И кто я такая? Раз уж мне память обещали?
Уй-й-й-й-й-й!
Кто ж знал, что это ТАК больно? Это вам не странички в интернете перелистывать. В левый висок словно игла вонзилась, я бы взвыла, но пока сил не было даже на это. Зато теперь я знала, кто я и что я.
Каэтана Кордо́ва, студентка в Академии Драконариев. Семнадцати лет от роду.
Первый курс, второй месяц обучения. Самое подходящее существо для троллинга и буллинга, чего уж там.
Отец – Рауль Кордова, ученый. Не богат, но знатен, примерно тридцать поколений благородных предков. Так что приставку «эс» он носит по праву. Эс Кордова или, в моем случае, – эсса Кордова.
Единственная эсса, потому что мать умерла, когда Каэтане было пять лет.
У нас есть небольшое поместье… асиенда. Так они называются здесь. Асиенда…
Каэтана – симпатичная девчушка, которая всю жизнь прожила с отцом. Теоретически ученый знал, что девочек надо воспитывать. Практически же…
Вечно эти высокомудрые теории не согласуются с реальной жизнью. У девочки были гувернантки и воспитательницы, но… отец нанял ту, которая была похожа на его собственную.
Раэша Летиция Луна воспитала девушку именно так, как воспитывали ее саму. Поднять глаза на мужчину – грех, улыбнуться – грех, слово сказать – смертный грех. За все это чуть ли не расстрел на месте. И вот это вот, запуганное-зашуганное, отправили в Академию Драконариев.
Об этом отец теоретически тоже знал, туда всю благородную молодежь зачисляют…
Ох-х-х… да что ж так больно-то? Я взвыла и
