он, — ты же знаешь, я ищу работу! Просто не хочется распыляться, пойми же ты!
И я подумала, что с меня хватит. Утра ждать не обязательно.
— Я устала понимать, Валера. Давай расстанемся.
— Люююсь, ну ты чего? Случилось что на работе? — Ломакин опять потянул ко мне свои руки, но я отбилась.
— Нет, на работе всё прекрасно, случилось тут у нас, — я прошла мимо мужчины в комнату и села на скомканное покрывало на кровати.
— Ладно, я понял. В ночь-то меня не выгоняй? — развёл руки он.
— Хорошо, рада, что ты сразу всё услышал, — сказала я.
Наивная дурочка.
Утро началось с того, что из кухни я учуяла умопомрачительный запах еды. Продрав глаза, я набросила на плечи шёлковый халат и пошла, ведомая ароматом.
— О, Люсь, я тут решил напоследок… Ну, чтоб вспоминала хоть иногда хорошо.
Я промолчала на очевидную попытку манипуляции, с актерскими талантами у бывшего было не очень. Валера готовил на сковороде завтрак с беконом, яйцами и овощами. Вот может же, когда хочет! А со мной не хотел ничего, сколько ни просила, ни разговаривала. Дошло только, когда на дверь указала.
Я налила стакан воды, развела ложечку мёда и выпила залпом — всегда так делала, иначе утро не начиналось.
Мышь висела вверх тормашками в клетке и внимательно следила за происходящим. Я достала её яства и с содроганием наложила на тарелочку очередную порцию жуков и червей.
— Приятного аппетита тебе, — скривившись сказала я, а зверёк так посмотрел на свой завтрак, а потом на меня, что мне стало его жаль.
— Люсь, мне кажется мышь не очень по жукам, — подошёл и встал рядом Валера, чуть касаясь моей руки своей.
— Меня так проконсультировали в клинике. А чем же кормить тогда?
— Может молока налей, как ёжикам. Хлеба там покроши…
Я достала второе блюдце и последовала совету бывшего. Мышь медленно спустилась вниз и с сомнением лизнула смесь. А потом опять тоскливо посмотрела на меня.
— Вода! Как же я забыла, вода же нужна! — хлопнула я себя по лбу.
Когда моё упущение было исправлено, мышка начала жадно пить, а я села завтракать. Блюдо действительно получилось, что надо.
— А ты, оказывается, неплохо готовишь, — жуя, произнесла я.
— Угу. Люсь, может дашь одну попытку? Я всё исправлю! — сделав печальные глаза, сказал бывший.
— Нет, Валер, перегорело, — покачала я головой.
— Понял. Ну тогда я попрозваниваю объявления, и…
Я молча кивнула. Не самый приятный разговор и вести его не хотелось. Доев и выпив кофе, я поблаголарила повара и встала из-за стола, чтоб открыть окно, и тут была снова сцапана лапами Ломакина.
— Люсь, когда ты так тянешься и попу оттопыриваешь, я просто зверею… — хрипло сказал бывший.
— Я так каждое утро делала, что-то не замечала до этого. Валер, всё, неуместно уже! — сбрасывала я наглые руки, которые шарили по шелковому халату и под ним.
— Ну Люсь, а на прощание? — не сдавался мужчина.
И тут из клетки раздался пронзительный писк. Мы резко обернулись и оказалось, что летучая мышь зацепилась пострадавшим крылом за прутики.
— Да что ж ты! — я быстро рванула к животному и открыла клетку, поправив маленькое крылышко. А потом не сдержалась и достала малыша из клетки.
Зверёк блаженно прикрыл глазки, охватив кожанными крыльями мои руки, когда я погладила его по лохматой голове.
— Везёт тебе, упырёнок, — мазнул пальцем по макушке животного Валера и вышел понуро из комнаты.
А я засобиралась на работу. Бывший демонстративно открыл на компьютере сайт недвижимости и крутил страницу, рассматривая квартиры, выставленные для аренды. Сопровождалось это действие тяжёлыми вздохами.
Закончив с макияжем, я достала одежду из шкафа. Переодеваться перед Ломакиным я посчитала излишним, хотя раньше ему было абсолютно до лампочки, даже, если я голая ходила. Но сейчас, я вижу, что он пытается остаться всеми правдами и неправдами.
В ванной мне было неудобно, поэтому, юркнув в кухню, я первым делом натянула на ноги чулки, а потом быстро сбросила с себя халат и ночную сорочку. Надевая бюстгальтер, я услышала странный звук со стороны окна и обернулась, поправляя грудь. Мышь лежала на дне клетки, тараща глазки.
— Чудо, ты свалилось что ли? — мне вдруг стало смешно от того, какой ошалелый вид был у мышки, — я тебе имя придумала! Гравитацией назову!
Зверёк заворочался и медленно пополз к водичке, косясь на меня. А я вернулась к сборам и натянула на себя синее обтягивающее платье. Позвоню сегодня Вере, может захочет отпраздновать мой новый статус?
— Хорошо себя веди и не балуйся! Вечером у нас процедуры.
В коридоре, когда я обувалась и брызгала в воздух туалетной водой, кружась в облачке мелких капель, ко мне вышел Валера.
— Я написал по нескольким объявлениям. Люсь, это же внезапно так… Если я съеду не сегодня, ты переживешь?..
— Ищи, Валер. Только не затягивай, хорошо?
— Хорошо. Хорошего дня!
Ну надо же, каким милым становится человек, когда указываешь ему на порог!
Весь день я трудилась как пчёлка, жужжала фрейзером и вдохновенно рисовала картины на ногтях клиентов, пока внезапно не нагрянул ОН.
У меня было окошко, и я надеялась хоть сегодня пообедать, потому что обычно ела дважды в день, а остальное время пахала ради ипотеки. Но тут зазвонил колокольчик и в дверях появился высокий, плечистый брюнет с абсолютно чёрными глазами. Меня аж прошило каким-то непонятным импульсом, когда мы встретились глазами.
— Добрый день, Вы мужской маникюр делаете?
— Д-да… Д-добрый… — почему-то начала заикаться я, не разрывая зрительный контакт.
— Сейчас это возможно? — низкий голос незнакомца вызывал во мне странную вибрацию. Что за тембр такой?
— Д-да… — блеяла я, а потом разозлилась на себя и напомнила себе же, что я профессионал, — присаживайтесь, пожалуйста.
Мужчина одним плавным движением пересёк небольшое пространство арендованного мною кабинета и сел на стул так, будто садился на трон. При чем привычно садился.
Я надела перчатки, маску, достала крафт-пакет и приступила к работе, пытаясь унять дрожь в пальцах. Ещё не хватало ему попропиливать ногти или кожу перетереть. В конце-концов мне это удалось и я, напевая в голове песенку, делала свое дело, стараясь не обращать внимание на то, как взгляд его чёрных глаз прожигал во мне дыру.
Весь процесс проходил в полной тишине, и, когда я потянулась за маслом, мужчина остановил меня.
— Не нужно этого, не люблю пахнуть апельсинками.
Да уж, от него пахло чем-то другим, терпким, будоражащим, что сбивало дыхание, но хотелось им дышать и дышать.
Он достал купюру, что в пять раз
