лучше, если ты выйдешь замуж как можно скорей.
— Она это понимает и сама, дорогой, — улыбнулась Чарри. — Этот молодой человек такой авантажный, что перед ним невозможно устоять. Вы будете прекрасной парой, Лора!
Я стиснула зубы и заставила себя промолчать. Но в гостиную я направилась с твердым намерением отказать Клоду Дэвису, если он вздумает заговорить о свадьбе.
Вот только делать этого мне не пришлось. Потому что Клод разорвал помолвку сам.
Жених Лорей Клод Дэвис был среднего роста, светловолосым и обычно улыбчивым — это уже даже я успела заметить. Но на этот раз он отчего-то был хмур.
— Нам нужно поговорить, Лора, — тон его не сулил ничего хорошего.
Я кивнула и хотела закрыть дверь в гостиную. Но вовремя спохватилась. Нравы здесь были совсем другими, и незамужняя девушка не должна была уединяться с мужчиной.
— Говори!
Я была голодна и утомлена разговором и с нотариусом, и с Чарис, и предпочла бы сесть в кресло у камина. Но Клод стоял в центре комнаты как мраморное изваяние, и я встала в двух шагах напротив него.
— Даже не знаю, с чего начать, — замялся он. — По дороге из города мы с отцом встретил господина нотариуса, когда тот ехал от вас. Он сказал, что всё досталось Даррену. И дом, и деньги, и земля. Надеюсь, он хотя бы не откажется дать тебе приданое, которое тебе обещал отец.
Так вот, что его беспокоило — мое приданое! Он пришел, чтобы я успокоила его! Но я не могла, да и не собиралась этого делать.
— Нет, — я покачала головой, — он не даст за мной ничего. У него свои дочери на выданье.
Клод еще больше помрачнел. Он переминался с ноги на ногу и молчал. Словно должен был что-то сказать, но не решался этого сделать. И я сказала это за него сама:
— Ты не женишься на мне, если у меня не будет приданого. Так?
Он выдохнул:
— Я бы женился, если бы не отец! Ты же знаешь, Лора, как я люблю тебя! Но отец мне не позволит! Он и так был против нашего брака, — тут он смутился, не осмеливаясь произнести причину недовольства отца. Но я знала ее и сама — неблагородное происхождение матери Лорейн. — Мне удалось убедить его, когда шевалье Ревиаль сказал, что даст за тобой пятьсот золотых. Он говорил, что положил эти деньги в банк и не станет их тратить!
Пятьсот золотых! Те самые пятьсот золотых, что теперь будут разделены между братьями Лорейн! Значит, на самом деле они предназначались ей самой! Возможно, шевалье собирался сделать соответствующие распоряжения в завещании, но не успел. А быть может, он сказал свою волю Даррену и понадеялся, что тот выполнит ее безо всяких нотариально заверенных бумаг? Я бы не удивилась, если бы это было именно так.
— Ты расторгаешь помолвку? — уточнила я.
— Я не хотел бы, но…
— Расторгаешь? — я была настойчива.
Он кивнул. Теперь он не решался посмотреть мне в глаза. Должно быть, он ожидал от меня слёз, а то и истерики.
А я облегченно вздохнула. Правда, постаралась сделать это так, чтобы он не заметил. Я совсем не хотела за него замуж. Хотя настоящая Лорэйн наверняка хотела – Клод был видным парнем. Вот только я была не она!
Я вернулась в столовую, когда супницу уже унесли. Но я еще успела ухватить кусочек куриного мяса и немного тушеных овощей.
— Что сказал Клод? — Чарис сгорала от любопытства.
И я удовлетворила его сполна.
— Он расторг помолвку!
Гертруда охнула и погладила меня по плечу. Даррен нахмурился. А по лицу Чарри пошли красные пятна.
— И ты позволила ему это сделать? — возмутилась она. — Ты должна была воззвать к его совести и заставить выполнить обещание. Вы были помолвлены, и у него есть определенные обязательства перед тобой. Он не может не понимать, что своим решением ставит тебя в неловкое положение! Что станут говорить в обществе?
Меня мало волновало то, что будут говорить в обществе, но если бы я произнесла это вслух, она бы меня не поняла.
— В твоем возрасте у меня были уже двое детей! — сказала она. — Пройдет еще пара лет, и в твою сторону не посмотрит ни один уважающий себя мужчина. Ты так и останешься старой девой, несмотря на всю свою красоту. А всё потому, что твой отец отвергал всех женихов, которые к тебе сватались. Один казался ему недостаточно благородным, другой — не слишком умным. Ты как младшая дочь была его любимым ребенком. Он считал, что ты заслуживаешь лучшего. А теперь ты останешься ни с чем и вынуждена будешь выйти замуж за какого-нибудь мельника или кузнеца, — она содрогнулась при этой мысли.
И кажется, не только она, потому что ее муж помрачнел еще больше.
— Если вы позволите Лорейн остаться в вашем доме, у нее будет больше шансов выйти замуж за достойного человека, — тихо сказала матушка. Она впервые за этот день подала голос, и едва это случилось, все остальные как по команде замолчали. — Даррен, я не прошу ни за себя, ни за Гертруду, но позаботься хотя бы о своей младшей сестре!
А вот теперь я едва не расплакалась. Я потеряла родителей восемь лет назад, а пять лет назад умерла бабушка. И я даже сама не понимала до этого момента, как сильно я нуждалась в простом человеческом участии — в добром слове, ласковом взгляде, простом пожатии руки.
Я заметила, что Даррен и Чарис переглянулись. Наконец, Чарри кивнула, и ее муж сказал:
— Хорошо, матушка. Лорейн может остаться у нас.
Он кинул подачку с барского плеча и теперь явно ожидал от меня благодарности. И все сидевшие за столом смотрели сейчас в мою сторону.
Я отложила приборы, поднялась из-за стола и поклонилась старшему брату.
— Даррен, Чаррис, благодарю за доброту! Но вынуждена отказаться от вашего любезного приглашения. Я уже приняла решение — я поеду с матушкой и сестрой.
Мне невыносимо было думать, что я останусь в этом душном доме среди людей, для которых важней всего было мнение спесивого, жестокого к слабым общества. Нет, я не хотела иметь с ними ничего общего. Они прекрасно могли обойтись и без меня.
А вот на другой стороне весов
