хихикнула она и, опершись руками на раковину, закрыла глаза.
Постояв немного, пришла в себя, и еще раз взглянув на отражение в зеркале, принялась умываться, обнаружив даже жидкое мыло рядом на стене в подвесной коробочке. Не найдя расчески, принялась пальцами расчесывать волосы и поняла, что это плохо получается. Ее копна тяжелых каштановых прядей не поддавалась такому простому жесту и требовалась широкая щетка, которая…
— А где моя сумка? — вдруг пришла на ум трезвая мысль, и она ахнула, вспомнив всё, кроме…
— И как это я так набабахалась, — покачала она головой и тут же застонала от боли.
Открывая дверцы подвесных шкафчиков, бормотала:
— Ведь должны же тут быть медикаменты или всё так запутано. Всё мне кажутся балы и принцы, а может это просто пьяный бред. Пить меньше надо, — скривилась она и тут же обрадовано вскрикнула. — А вот и доктор!
Найдя коробку с красным крестом, быстро раскрыла и вынула, дрожащими пальцами таблетку аспирина. Запив ее глотками из пригоршни, закрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Ну, всё. Теперь жду облегчения, потом пойду искать хозяина или хозяев. И хорошо бы ещё и кухню с кофе.
Пройдя уже хоженым коридором, вновь вышла в полутемную комнату, в которой появилась и остановилась, пораженно уставясь на тело, лежащее на том самом диване, откуда пыталась выбраться. Подошла поближе и вгляделась.
— Судя по всем выпуклым частям это мужчина, — размышляла она, оглядывая его, — к тому же спящий. А вдруг мертвый? — ахнула она и застыла в страхе.
Склонившись над ним, услышала ровное дыхание и выдохнула с облегчением:
— Слава Богу, живой! Наверно хозяин. И что делать? Он спит и мне надо бы тоже. А как же кофе? А-аа, потом. Сейчас поспать или доспать.
Она оглянулась и, найдя небольшую софу в углу комнаты, улеглась на нее. И тут обнаружила, что обута. С большими трудами сняв сапоги, повалилась на мягкие подушки, и со вздохом закрыла глаза. Сон сразил сразу же и намертво.
Проснулась от похлопывания по плечу. Открыла глаза и закричала от страха: над ней склонилось недоуменное мужское лицо.
— Ты кто? — услышала она его встревоженный голос.
— А ты кто? — подскочила она, и тут же ее повело, и она зажмурилась от боли, пронизавшей ее голову. Схватившись за виски тихо простонала.
Мужчина отскочил и уставился на женщину, лежавшую в шубе, с мокрым шарфом на шее, и босую. Лицо ее с размазанным гримом и яркой помадой, было странным и страшным: глаза налиты кровью, всклокоченная грива волос и перекошенный от боли рот.
— Ты ведьма? — вскричал он и еще дальше отпрыгнул.
— Сам ты, ведьмак, — еле проговорила она, кривясь от головной боли.
Её все также подташнивало, и было очень плохо. Она вновь со стоном откинулась на подушку. Взглянула вверх и тут же прикрыла глаза: потолок крутился сам собой и опять затошнило. Она повернула голову в сторону, и ее вырвало прямо на пол около софы. Потом еще раз и еще. И, наконец, полегчало. Со стоном она вновь прикрыла глаза.
— Как же мне нехорошо, — проворчала она сердито и слегка задремала.
— Эй! — услышала она вновь тот же назойливый мужской голос. — Ведьма! Ты слышишь меня?
— Отвяжись, — еле выговорила она со стоном. — Что пристал? Видишь, плохо мне. Принеси лучше воды, будь человеком.
Ей послышался злой хмык и вскоре ко рту поднесен стакан. Она схватила его и жадно начала пить. Опустошив, протянула мужчине, все еще стоявшему рядом.
— Спасибо, — она открыла глаза и увидела презрительную улыбку и злой взгляд серых глаз.
— Ты кто? — спросила она, с недоумением оглядывая высокую фигуру в темном трико, и босого.
— А ты? — парировал он ее вопрос.
— Я — Дуня, то есть Евдокия Васильевна Орлова.
Она присела на своем лежаке и свесила ноги. Он смотрел на нее с такой брезгливостью, что той стало не по себе, и она вся подобралась, будто таким образом могла скрыть свою внешность.
— Ты-то кто? Хозяин этого дома? — спросила она с вызовом. — Так прости, сама не знаю, как тут оказалась.
Она огляделась вокруг и изумленно уставилась на его рассерженное лицо. Потом, вдруг вспомнив, опустила глаза вниз и, увидев слюну и желтую слизь на полу, поняла и ахнула.
— Это что же я такое сотворила? Боже! Стыд какой!
Она виновато посмотрела в его сердитое лицо.
— Простите, — сползла она с софы и поднялась на ноги. — Я сейчас всё уберу. Простите…Так вот получилось…
Все еще бормоча извинения, скинув с плеч мешавшую ей шубку, она, еле натянув сапоги, уже бежала поскальзываясь на каблуках, по уже знакомому коридору в ту самую комнату, где приводила себя в порядок. Взглянув в зеркало, ужаснулась своему отражению.
— Немудрено, что тот хмырь меня ведьмой обозвал, — хмыкнула она и тут же принялась искать ведро и тряпку или что-то, чем можно было воспользоваться для уборки.
Нашла какую-то швабру с лохмотьями веревок и небольшое ведерко. Налив воды, метнулась обратно и принялась мыть и вытирать место своего позора. Потом побежала обратно в туалетную комнату и, обмыв предметы, поставила их в угол. С удовлетворением выдохнув, принялась за себя. Тщательно смыв остатки размазанного грима, кое-как пальцами, привела волосы в более-менее приличное состояние и уже внимательно оглядела себя. Со вздохом поняла, что новая кофточка, купленная специально к новогодней вечеринке, была катастрофически испорчена своими же испражнениями, и даже не сейчас, а еще ранее, юбка чуть надорвана по шву, идущего по бедру, а колготы так и вовсе в дырках и затяжках.
— Хороша, — невесело усмехнулась она, разглядывая остатки былой роскоши, — да еще от меня, небось, разит, как от алкашки в последней стадии. Бррр! — передернула она плечами.
Сняла кофточку и, замыв пятна, отжала ее через бумажные полотенца. Поняв, что мокрое лучше грязного, со вздохом натянула на тело, расправила пальцами шов на юбке. Поежившись от неприятного ощущения влажности, она еще раз пригладила руками волосы, и вышла. Смущаясь своего вида и того самого, что пришлось убирать, она вошла в комнату и принялась искать свою сумку, заглядывая за диван, на котором сидел мужчина и хмуро наблюдал за ее действиями.
— Что вы там ищите? — недовольно спросил он.
— Свою сумку, — ответила она смущенно. — Если позволите, то мне надо бы отодвинуть ваш диван. Видимо она завалилась за него.
Тот встал с недовольной миной и отошел в сторону. Она попыталась сама сдвинуть его, но диван был таким тяжелым, что даже не дрогнул под ее руками.
— Может быть, все же поможете даме, — вскрикнула она, запыхавшись, — Тяжело же.
