*
Тело налилось тяжестью, словно кто-то придавил ее сверху каменной плитой.
Сотни крошечных молоточков стучали в виски, вызывая мучительную боль и не позволяя открыть глаза, а сердце стянуло необъяснимой тревогой. Губы запеклись, сохранив на себе какую-то непривычную горечь. Что это? Очередная настойка ведуньи, которую она тайком подлила в питье? И почему Лиаль совсем не помнила, как вернулась в хижину?
Мысли вились в голове, сплетаясь в неясные картинки, но ответа девушка не находила. Ночной лес, завывания мавок, журчание ручья и сны, подошедшие слишком близко. Перед закрытыми глазами тенью мелькнула фигура, которую она так и не успела узнать.
Ей вдруг стала ясна причина смятения: запах. Не сухих трав и терпковатых цветов, не пыли и трухи истлевших деревьев, не дыма от котла Мирей. Девушка чувствовала запах мужчины, которого никак и ни при каких обстоятельствах не могло оказаться в хижине. А это означало лишь одно: что она и сама находилась совсем не там.
Боль в теле усилилась, одновременно взращивая страх. Так нельзя. Нужно успокоиться, иначе собственный рассудок не сможет стать ее союзником, а ничего страшнее представить она была не в состоянии. Заставила себя сделать вдох. Один раз. Другой.
Воздух был свеж, но его вкуса Лиаль не знала. Он проникал в горло, наполнял легкие, но не согревал, словно внезапно пришла зима. Где же она?
Еще один вздох, и страх немного отступил, сменяясь давлением в груди. Как некстати напомнил о себе старый детский шрам! Но это всего лишь физическая боль, куда важнее было преодолеть то, что клубилось вокруг и не давало покоя.
Ей наконец-то удалось открыть глаза, и с губ невольно сорвался новый вздох: смятение стало сильнее. Она не знала этого места. Но лицо склонившегося над ней мужчины показалось знакомым. Это был он — образ из снов, но слишком отчетливый, чтобы казаться придуманным. Слишком реальный и оттого пугающий. Лиаль привыкла считать, что его не существует, а ночные кошмары и вожделенные грезы — лишь иллюзия.
Но если он настоящий, тогда иллюзия — все остальное, включая ее жизнь?
Осознание этого заставило соскочить с постели в стремлении отстраниться как можно дальше. Но сзади находилась стена, а за окном в неведомой ей местности распростерлась ночь. Бежать было некуда. Да и хотела ли она этого? Возможно, но прежде важно было кое-что выяснить. И Лиаль протянула руку, коснувшись лица мужчины, окончательно убеждаясь, что он реален.
— Кто ты?
Я отодвинула от себя книжку, зачем-то погладив старенькие, слегка пожелтевшие страницы. Как всегда после чтения в голове все еще крутились обрывки фраз, нарисованные собственным сознанием картинки и образы.
Это стало таким привычным: представлять описываемые сюжеты. Если книга затягивала, я не могла оторваться, смаковала самые вкусные кусочки, пытаясь представить, как прожила бы их сама. Подруги посмеивались над моими увлечениями. Частенько говорили о том, что я выпадаю из реальной жизни. Наверно, так было в самом деле, но я ничего не могла с этим поделать. А может, просто не хотела. В моей действительности никогда не было мужчины, от которого кружилась бы голова и за которым хотелось бы отправиться на край света. Конечно, я прекрасно понимала, что и сама совсем не похожа на тех роскошных красавиц, что в моих романах сводили с ума противоположный пол, но мечтать это совершенно не мешало. Мечтать, проживая невероятные события и красивую любовь вместе с героинями моих книг.
Еще я думала, что судьба не случайно подкинула мне именно эту работу. Немодную, совершенно несовременную и абсолютно неприбыльную. На какой-то другой или дома в свободное время у меня не было бы возможности столько читать. В лучшем случае урывала бы несколько минуток перед сном. А здесь, в библиотеке для этого были созданы все условия.
Читатели заходили нечасто. Как правило, в середине дня забегали школьники после уроков, взять что-то по программе. Ближе к вечеру могли заглянуть измученные бытом и работой женщины, которые так же, как и я, вероятно искали в книгах спасение от неприглядной действительности. Ну и еще пенсионеры изредка захаживали. Даже странно, что их было совсем мало. Поначалу я думала, что люди в их возрасте читают больше обычного, но вскоре убедилась в обратном. Они перечитывали классику, иногда брали подшивки газет, но в целом за неделю такие визиты можно было пересчитать по пальцам.
— Не любит народ библиотеки! — будто в подтверждение моих мыслей раздался голос вошедшей в зал заведующей. — Полечка, ты представляешь, подняла статистику, в этом месяце посетителей еще меньше стало. А сегодня и вообще, я вижу, что почти не было никого.
— Не было, — не хочется признаваться, что такое происходит уже несколько дней: хорошо, если за все время приходит хотя бы два-три человека. Заведующая Ольга Семеновна — замечательная женщина, так же, как и я, влюбленная в свою работу. И я знаю, что эта информация ее расстроит. — Думаю, попозже кто-то обязательно подойдет, видите, какая сегодня погода. Под дождем не особенно походишь, особенно по библиотекам.
Мы с ней одновременно посмотрели за окно. Листья на деревьях ещё только-только начали золотиться. Накрапывал мелкий дождь, и все ещё зеленая трава, усеянная этими каплями, была по-особенному яркой. В густой листве утопали янтарные гроздья рябин. Красивое начало осени, даже слишком красивое для нашего города.
Ольга Семеновна вздохнула и покачала головой.
— Ах, Полина, врать ты совсем не умеешь! На улице красота, а то, что у нас нет никого, вовсе не с погодой связано. Время сейчас такое. Все в Интернете сидят, даже старики, зачем им наши книжки. Тем более фонд старый, не обновлялся столько времени уже. Да и помещение неказистое. Ничего тут не поделаешь, девонька! Что мы можем-то, а? Работаем, пока не закроют, да и только…
Я непроизвольно стискиваю пальцы на обложке книги. Смешной со стороны жест, наверно, уж ее-то точно никто не отберет. Но становится грустно, настолько, что даже глаза заволакивает пеленой слез. Конечно, если библиотеку закроют, конец света не наступит и от голода я не умру, но все равно жизнь станет совсем иной. И я пока не знаю, готова ли к этому. Собираюсь возразить, обсудить все с заведующей, но не успеваю: как раз в этот момент хлопает входная дверь.
— Тихон Митрофанович, как мы рады вас видеть! — заведующая поднялась навстречу невысокому седовласому старичку, пошатывающейся походкой приближающегося к столу. Наш самый верный посетитель. Ходит в библиотеку с такой регулярностью, что этому невозможно не порадоваться: уж он-то точно не променяет бумажные
