Торин поцеловал её со всем пылом своей страсти.
— Ты знаешь, как сильно я люблю тебя? — прошептал он.
— Не так, как я тебя.
— Я буду любить тебя этой ночью. Сразу после того, как уснут наши сыновья.
О да, эта ночь стала для них истинным блаженством. Они любили друг друга со всепоглощающей нежностью, шепча заветные слова, отдаваясь друг другу всем своим существом.
— Легион, это ты? — Аэрон, зайдя в свою комнату, услышал женский голос, зовящий его по имени.
— Да.
— Что с твоим голосом?
— Он изменился. Я сама тоже изменилась.
В комнате зажёгся свет, и Аэрон увидел перед собой молодую девушку. Она сидела на кровати обнажённая, стыдливо прикрываясь руками. Его заворожила её красота, то, как красиво лежат на плечах тёмные волосы, как призывно блестят её глаза.
— Ты не легион.
— Нет же, это я, — она поведала ему о Кроне, но не сказала, зачем тот решил подарить им эту ночь.
— Чары рассеются, как только утро вступит в свои права. Выключи свет, я включу ночник.
Аэрон автоматически подчинился. Теперь комната пребывала в полумраке. Воин сел к Легион и провёл рукой по ей груди. Она застонала.
— Ты должен знать, любимый, я ещё никогда этого не делала.
— Ты не была в таком облике, так что в этом нет ничего удивительного, но если ты неуверенна, я не трону тебя.
Легион умоляюще посмотрела ему в глаза. Аэрон припал поцелуем к её губам, опрокидывая девушку на спину и накрывая своим телом. По нему прошла судорога, и он ощутил, как его спина изменяется, чтобы могли прорезаться крылья. Сильный взмах, и крылья накрыли и обоих. Легион пришла в восторг от этого касания, необычайно возбудившего её. Аэрон вновь прижался губами к её губам, и мир перестал для них существовать.
Глава 20
— Мне кажется, воздух плохо на тебя влияет, — сказал Торин как-то утром, сидя с Камео на веранде. — Может, поехать куда-нибудь в деревню?
— Не хочу я никуда ехать, — ответила Камео. — Всё дело в моём состоянии. Она указала на свой выпирающий живот.
— Но когда ты была беременна мальчиками, такого не было.
— Да перестань ты. Я читала, что такое бывает. И потом, мне уже лучше, — она потянулась к нему. — Просто замечательно.
Они утонули в поцелуе. Торин нашёл в себе силы отстраниться.
— Не здесь. И обнял её.
Аэрон тоже был счастлив, насколько это для него возможно. Он почти не расставался со своим маленьким чёртиком, чему та была бесконечно рада. Легион помнила каждую подробность их обжигающей ночи, хотя прошло уже несколько месяцев. Она с завистью смотрела на Камео, которая снова находилась в положении. Она носила девочку, в этом никто не сомневался, так как были наслышаны о том, что собирается предпринять Крон. Эшлин очень внимательно следила за беременностью подруги, задаваясь вопросом, какова же будет новорождённая девочка. Ведь это будущая жена Эйдриана. В такие моменты Легион требовалось большое утешение, ведь их союз с Аэроном не дал плода.
— Ты всё моя любимая, — говорил он ей, не кривя душой.
— Так, по-моему, ты нагло мухлюешь, — заявила Анья Люциену вечером, играя с ним в покер.
Меддокс оторвался от своего чада, наблюдая за ними.
— Ты знаешь, что бывает с теми, кто мухлюет?
— Знаю, — усмехнулся Люциен. — Они выигрывают.
Анья уже готова была разразиться гневной тирадой, как вдруг воздух перед ними задребежал и перед Повелителями, а в комнате они находились всем составом, предстал Крон.
— Я знал, что соберу вас всех. Уж очень вы любите игры.
— Зачем ты пришёл, Крони?
Крон достал из-под своего плаща бумагу, предоставив её для прочтения. Это оказался документ на владение замком.
— Брунсвик? — Меддокс в удивлении поднял брови, отпуская Эйдриана на пол, потому что тому надоело сидеть без движений. Мальчик тут же подбежал к близнецам, что играли на детской половине.
— Да, замок Брунсвик. Очень красивый, светлый. Ваши дети будут в восторге.
— Это замок для наших детей?
— Конечно. Вы же не думали, что, когда они вырастут, то останутся при вас.
— Но этот замок кишит туристами, — заметила Камео, поглаживая живот.
— После заселения уже не будет. Кстати, как идёт твоя беременность, Камео?
— Спасибо, ничего.
— Может, кто-то ещё надумал? Дочь Несчастья и Болезни будет парой для Эйдриана, если сможет укротить его темперамент. Я считаю, что любой ребёнок Повелителя будет очень страстной натурой. Потому надеюсь, что вскорости вы ещё соберётесь, ведь младшему из близнецов, этому маленькому блондинчику, Лайону, тоже нужна пара.
— Вот как? — Торин пристально посмотрел на царя титанов. — Значит, ты решил заняться сводничеством. Может, присмотришь кого-нибудь для моего старшего сына, Деймиена.
Крон широко улыбнулся.
— Скайлар!!! — крикнул он.
На миг комнату ослепило сияние. Когда оно рассеялось, рядом с Кроном стояла молодая женщина неземной красоты. В лёгком белом одеянии, с пышными золотистыми кудрями и глазами цвета моря она была прекрасна. На руках её шевелился маленький комочек, негромко повизгивая.
— Это Скайлар — Богиня разума, — представил женщину Крон. — А девочка на её руках, её дочь.
Скайлар поклонилась.
— Я рада знакомству, — сказала она необыкновенно приятным голосом. Парис вытянул шею, не в силах оторваться от великолепного созерцания. Крон заметил это.
— Даже не думай, Разврат, — предостерёг титан. — Скайлар замужем, и она счастлива в браке, тебе тут ничего не светит.
— А уж я-то было надеялся, — вздохнул тот. — Пойду утоплюсь.
Скайлар звонко рассмеялась.
— Эта девочка, твоя дочь, станет женой моего сына? — спросил Скайлар Торин.
— Да, — ответила Богиня. — Крон утверждает, что твоему первенцу нужна разумная девушка, которая сумеет охладить его, чтобы не былр беды. Моя Нерисса лучше всех подходит для этого.
Скайлар прошла к детям, те не сводили с неё взгляда. Все смотрели, как Богиня разума спустила дочку на пол, как раз туда, где находился Деймиен. Черноволосый мальчик и белокурая девчушка долго разглядывали друг друга, потом оглушительно загугукали.
— Они понравились друг другу, — сказала Скайлар.
Это ещё мягко было сказано. Когда мать взяла Нериссу к себе, оба ребёнка издали протестующий вопль. Их обоих с трудом удалось успокоить. Торин погладил сына, у которого впервые на глазах выступили слёзы, и посадил его рядом с Лайоном. Только так и далеко не сразу удалось успокоить Деймиена. Нерисса же ещё долго рыдала навзрыд.
— Она хочет, чтобы я вновь поднесла её к нему.
— Успокой дочь, — велела Камео. — Не беспокойся, — нежно прошептала она, наклоняясь к девочке, — ты увидишь его ещё очень скоро.
