— Вы все ещё так молоды и наивны, — вернулась в кресло. Устроившись поудобнее, выдержала паузу и продолжила. — Есть вещи, за которые приходится платить немалую цену.
— Ловчие не могут продолжить работу. Я не могу… подвергать такой опасности Амэно, — едва слышно добавил Торе.
— О, печати, — Марта растерянно улыбнулась. — Сделав Амэ своим компаньоном, ты почти подписал ей смертный приговор.
Слова кормилицы прозвучали жутко. Синьора выразилась резко, но она сказала правду — имея дело с безумными дочерями бездны, нельзя остаться в безопасности.
— Марта, неужели ты не понимаешь всю серьёзность ситуации? — Сальваторе вскочил на ноги и размашисто зашагал по гостиной. — Амэно может пострадать от своего дара.
— Именно поэтому ты просто обязан вернуть магию девочке, — кивнула черноволосая женщина.
— Но как?! Подскажи нам, душа моя, с радостью верну куколке её силу, — Тор остановился и схватился щепотью за переносицу, успокаивая разгулявшиеся эмоции.
— Не знаю, мальчик, но я уверена, что прячась, вы не решите эту задачу. Ромео не Великий Брат, ему недоступны все таинства мира. Он действительно может состариться раньше, чем найдёт решение.
— О, печати, дайте мне сил, — командир затряс кудрями, словно желая выбросить из головы лишние мысли.
— Лучше умереть, сражаясь за шанс жить, чем скончаться в ожидании чуда, — Марта говорила тихо, её взгляд замер в огне камина.
— Я могу попробовать усилить настойку Ши, — оживился синьор Ландольфи, — чтобы она не только глушила плохое самочувствие Амэ, но приостановила губительные процессы — так мы выиграем немного времени.
— Это ничего не гарантирует, — Торе развёл руками. — Ни-че-го.
— Каких гарантий ты ждёшь? — подошла к кудрявому командиру и заглянула в глаза.
— Амэ…
— Ай, Торе! — возмущённо взмахнула руками. — Всё, что ты собираешься сделать с нами — бессмысленно! Вот что, синьор, — ткнула пальцем в живот кудрявого командира, — на рассвете дилижанс Ловцов безумия отправляется в Илиси, с тобой или без тебя.
***
Распахнула створки окна спальни, и лицо укололи капли дождя, вперемешку с игривым ветром. Ночь выдалась ненастная, но и ненастье бывает озорным. Ещё недавно спокойная вода вокруг Мариам дремала, лениво переворачиваясь с бока на бок, а сейчас решила станцевать вместе с настойчивым прохладным дождём. Хотелось выйти на улицу и, задрав нос к хмурому тёмному небу, насладиться запахами обновлённой природы, смыть с себя тревогу. Неожиданно во дворе Мариам появился Торе: одет не по погоде — домашний халат и тапки точно не спасали от дождя. Он устроился в плетёном кресле у воды, в руках блеснула святейшая печать. Наблюдая, как Сальваторе молится, сама просила Бога послать Ловчему правильные мысли.
— Амэно! — Тор не обернулся. — Ты любишь меня?
Сердце колыхнулось волнением, без привычного второго удара за Сальваторе. Связь между нами пропала, эмоции сменялись тишиной, и это разрушило равновесие. Вопрос командира вызвал страх — я знала ответ. Чувства к Торе на самом деле никогда не существовали, а иллюзию создавало колдовство Эммы. О, Сильван! Я совершила ошибку, пообещав любить синьора Сальваторе до последнего вздоха. О, святейшие печати…
— Так и думал, — с горечью в голосе ухмыльнулся Тор. — Амэно Гвидиче, этого я боялся.
— Чего ты боялся, Тор Сальваторе? — прекрасно понимая, о чём он говорит, предпочла строить из себя дурочку.
— Что твои чувства всего лишь эхо моей любви к тебе, куколка, — Торе встал с кресла и повернулся.
Дождь распрямил его кудри, капли тонкими ручейками стекали по пухлым щекам. Даже в слабом свете дворовых фонарей я видела угасающие искры надежды во взгляде Сальваторе. Я — убийца, вонзившая отравленный кинжал в спину самого прекрасного мужчины в мире. За пару часов мне пришлось пережить разрыв наших душ, невыносимый страх одиночества и неожиданно понять, что мои чувства к нему всего лишь отголосок заклятья. Сожаления заполнили опустевший сосуд души, но ничего изменить нельзя.
— Выдвигаемся на рассвете, компаньон. Как только вернём тебе магию, можешь отправляться на вольные хлеба.
Раскрыв рот от удивления, смотрела, как синьор Тор Сальваторе шлёпает тапками по лужам, направляясь в замок, и не могла поверить, что между нами всё кончено. Вот так — быстро, без сожалений, сантиментов и скупой мужской слезы.
***
На рассвете я попрощалась с синьорой Мартой и покинула двор Мариам. «Малыш» запряжённый лошадьми стоял за мостиком, ведущим к замку, а Торе уже сидел на месте возницы. Командир выглядел вполне бодрым и полным сил. Он внимательно изучал дорожную карту, наверное, прикидывал удобный маршрут до Илиси. Ожидала увидеть измученного бессонной ночью, помятого Ловчего, но внешность Сальваторе не давала и полнамёка на плохой сон. Сегодняшняя ночь стала для меня испытанием — глаз не сомкнула, давясь виной и слезами. Кажется, подушку в моей спальне можно отжимать.
Остановилась, прислушиваясь к чириканью птиц в рассветной тишине леса, к шелесту полуобнажённых крон деревьев и собственному сердцу — ничего. Не ощутила прежнего трепета от встречи с Сальваторе. В груди шлёпало ровно, без спешки.
— Волшебного утра, Амэно, — Тор скользнул по мне коротким взглядом и снова уставился в развёрнутый свиток.
— Волшебного, — смутилась. Ожидала совсем других эмоций от Торе.
— Не морочь себе голову, Амэ, — он словно не потерял способность читать мои мысли, — всё в порядке. Я ценю честность куда больше фальшивой любви.
Оставив слова Сальваторе без ответа, кивнула и открыла дверь дилижанса. Внутри никого не было — Ромео и Мими ещё не собрались в дорогу, а на мягком бархатном сидении лежал исписанный лист. Почерк Тора, не успевшие высохнуть чернила — я перепачкала пальца, но сложилось впечатление, что кляксы остались на сердце. Приказ командира Ловцов безумия — Торе собирался платить мне кулак золота раз в двадцать дней и пятьдесят процентов от награды за найденную безумную ведьму сверху. Еда, оплата комнат в тавернах и мелкие дорожные траты «за счёт заведения», в смысле — расходы брал на себя синьор Сальваторе. Хорошие условия, достойные компаньона командира Ловчих, но само наличие официальной бумаги, так небрежно оставленной внутри дилижанса, меня здорово разозлило.
— Потрудитесь объяснить, синьор, что это значит? — пулей вырвалась из кареты и застыла, сжимая приказ в вытянутой руке.
— Перейдём на «вы»? — Тор приподнял бровь. — Что же… как пожелаете. Это, синьорина Гвидиче, бумага о назначении вам жалованья и перечень расходов, которые я готов взять на себя. Что вас не устроило?
— Меня не устроило?! — захлёбываясь туманным, утренним воздухом надрывалась я. — Это… Да это… высшая степень недоверия!
— О… — осёкся Торе, — Не хотел вас оскорбить, Амэ. Наоборот собирался, так сказать, узаконить наши отношения, чтобы не подумали, что из-за недоразумения между нами отыграюсь на вас финансово.
Святейшие печати! Этот увалень смотрел такими чистыми, полными искренности синими глазами, что мне стало неловко. Спряталась от самого честного взгляда на свете в «Малыше», свернула бумагу и сунула в сумку на поясе. Вытирая пальцы белоснежным носовым платком, шмыгала носом, держа в глазах слёзы.
Фавн тебя подери, Тор Сальваторе, фавн тебя подери…
Лучше бы он сорвался, наорал на меня, просто перестал разговаривать, но нет — Торе выбрал самый жестокий способ мести. Так привыкла к нежному общению с синьором Сальваторе, что резкий переход на официоз вспорол мне душу без кинжала. Истекала болью и обидой — хотя чего ещё ждать после безмолвного «я тебя не люблю». О, Сильван…
— Амэно! — голос командира, и в окошке напротив места возницы мелькнула его пухлая рука.
Затолкала носовой платок в корсет и усиленно заморгала, избавляясь от влаги в глазах. Минутная подготовка, и я, как ни в чём не бывало, выпорхнула из дилижанса. Торе, Ромео и Мими что-то обсуждали, глядя в дорожную карту.
Синьор Ландольфи сегодня оделся очень по-инквизиторски — служебная кожаная куртка, такие же штаны и неизменно слепяще-белая шёлковая рубашка. Светлые локоны до плеч лекарь собрал в низкий хвост. Выглядел Ромео сногсшибательно, я засмотрелась. Кажется, даже наша модница-фурия больше глядела на Рома, чем слушала командира. Мало того, что фарфоровая кукла вчера стала свидетельницей удивительных происшествий, так ещё и сегодня пришлось при ней обсуждать планы в подробностях. Шушукаться по углам в пути не выйдет, а метка бездны, конечно, должна отбить у Мими желание мстить, но чем фавн не шутит... Слышала, как командир шепнул Рому, чтобы тот нашёл способ убедить синьорину Эспозито вести себя хорошо.
