Я оглядела наше побоище. Метрах десяти от меня на полу полулежала Эдна, потирая ушибленный затылок. Расшвырянные маги не шевелилисьи, скорее всего, были мертвы. Только Ралиган дёргался и поскуливал, закованныйв светящиеся энергетические кандалы. Рядом с ним стоял Эльдис, который время от времени дёргалего за ошейник и удовлетворённо улыбался.
Глава 12. Уйти нельзя остаться
Мне отвели покои в дальнем крыле с видом на море. Коронация была назначена через неделю, и всё это время я избегала встреч с Эльдисом. Я наблюдала за ним издалека, пересекалась на совсем уж вынужденных официальных мероприятиях типа ужина, совещания или допроса изменников, но мысль о том, чтобы снова оказаться наедине и увидеть этот его чужой взгляд приводила меня в ужас.
Я не знала, что делать — оставаться в Хорноре, перебраться в другой магический мир, вернуться домой… Всё потеряло для меня смысл. Могла ли я вернуться к прежнему образу жизни? Это было бы слишком большой потерей. Без магии моя жизнь будет неполной, тоскливой и ограниченной. Временно я бы такое потерпела, но навсегда? Хотя… Нет ничего долговечнее временного.
Да ичто для меня магия— самореализация или наркотик, как полагал мой отец? Нет, пожалуй, то, что являлось частью меня с рождения, никак не могло быть наркотиком. Наркотик привносят извне для того, чтобы заткнуть зияющую пустоту. Вот если я откажусь теперь от магии, то наркотики мне точно могут понадобиться.
С другой стороны, в человеческом мире я не смогу так жить, а в мире магов мне всё будет напоминать об Эльдисе. Это был просто тупик. Я металась по огромной пыльной комнате, увешанной гобеленами, хваталась за голову, рычала, стучала себя по лбу, рыдала в затхлую надушенную перину и даже как-то от злости высморкалась в балдахин. Но решение никак не приходило. И так, и сяк выходило, что мне предстоит пройти через свой внутренний ад, инасколько он затянется— дело тёмное. Душа моя никак не хотела отказываться от мыслей об Эльдисе, но каждое воспоминание причиняло нестерпимую боль. Иногда я начинала путать— это я реву оттого, что мне больно, или мне больно оттого, что я реву.
Чем сильнее увязаешь в отношениях, тем больше они в тебя прорастают тысячами ниточек-воспоминаний. Встречаешься с кем-то месяц-другой — и вот уже человек к тебе прилип, и пошла диффузия. Прошлое, настоящее и даже будущее какое-то совместное уже появилось. И всё это надо как-то убить, лишить себя непрожитой жизни. А уж если пожили вместе — нате вам совместно нажитое имущество. Полквартирывещей. Это и то он подарил, вотего любимая кружка, а тут он кетчупом диван изгваздал на память.
Ну, что же, шмотки можно поделить, о детях и бизнесе договориться, все памятные артефакты выкинуть. И вперёд, на подвиги?
А теперь представьте, что совместно нажитое не ограничивается пределами квартиры. Что вы объехали вместе весь мир. Нет такой климатической зоны, где не ступали ваши туристические ботинки. И теперь куда бы вы ни поехали отдыхать, оно будет похоже на тот раз, когда… Ну, вы поняли. Это уже никак не выкинуть, ничем не заменить и никуда от этого не спрятаться. Вот и у меня начался этот кошмар. Самая яркая и счастливая часть моей жизни была связана с магией, а вся магия ассоциировалась с Эльдисом и никак иначе.
Останься я в Хорноре— и будет Эльдис то, Эльдис сё. Отправься в большой мир магов— то же самое, ведь именно там мы и познакомились. В мир-Эдем, который он мне подарил? Ну, это уже мазохизм какой-то. К папе? Да нет, проще сразу удавиться. А вернуться домой в Москву означало ограничение магии(и то если пропустят без полной блокировки)и вечные воспоминания о том, где и с кем я хочу быть на самом деле.
Могла ли я остаться с Эльдисом, который меня не помнит? Только не так. Мы начали наше знакомство заново, в битве плечом к плечу. И сейчас я для него стала кем-то вроде боевого товарища. Но я не хочу быть товарищем и смотреть, как он покоряет одну юбку за другой, совершенно безразличный ко мне. Что тогда, в прошлый раз включило егострасть ко мне, и почемуона не возвращается? Это оставалось для меня загадкой. Может быть, я изменилась? Не так себя веду? Не с той дистанции не то говорю, не так сморю?
Однако я была не только товарищем, но ещё и его потенциальным конкурентом. Об этом нам не замедлила сообщить Эдна, когда мы навестили её в подземелье предварительного заключения.
«Теперь тебе и правда придётся жениться на ней, сын мой, — сказала Эдна, кивая в мою сторону. — Хотя ещё безопаснее было бы её прикончить. Жаль, что я тогда не знала, что за девицу ты привёл в мой дом!»
«Именно сейчас решается, сможешь ли ты рассчитывать на мое милосердие, мама, — сухо ответил Эльдис. — И это не лучший способ его во мне пробудить. Напоминаю, что наказание за измену— смерть. И если ты не сообщишь ничего, что могло бы дать причину для помилования…»
«Я твоя мать! Разве этого недостаточно? Ятебя родила!.. И ясобственными устами одобрила твою женитьбу на этой…»— и она снова покосилась на меня.
«Возможно, раньше это действительно было актуально, во что я с трудом верю, — возразил Эльдис, отчего у меня внутри всё мучительно сжалось, — Но ты сделала всё, чтобы я не мог вспомнить ни кто эта девушка, ни зачем я её привел».
«Сейчас это актуальнокак никогда! — возмутилась Эдна. — Она может наследовать престол. Женщина или нет, она потомок Норба!»
«Послушайте, — вмешалась я. — Ничего я не наследую. Отец не признавал меня официально своей дочерью и, судя по его теперешнему состоянию, едва ли на такое пойдёт. Даже если бы я захотела, а я не хочу…»
«Сегодня не признавал, завтра признает! — возразила Эдна. — Это постоянный риск».
— Да не нужен мне ваш трон! — вскричала я уже в голос. — Я ничего не понимаю ни в вашем государстве, ни в управлении им. Если хотите, я могу отречение написать, только перестаньте меня в это впутывать! Эльдис, ты можешь рассчитывать на мою преданность, если понадобится помощь, но на этом я откланиваюсь. Увидимся на коронации.
С этими словами я развернулась и удалилась в свои покои. Пусть теперь сами разбираются. Как на самом деле и когда попала Эдна в тот зал. Была ли она во всём этом замешана. Не сама ли она сгубила своих сыновей. Правду ли она скажет и чем сможет доказать. Всё это меня более не касалось. Всё было страшным сном, от которого никак не удавалось очнуться. Вечным сном. Что-то во мне и правда умирало— в мучениях.
В день коронации город украсили цветами и флагами, жители и гости столицы высыпали на улицы, пьяницы хором распевали длиннющий старый гимн, больше похожий на балладу. В нём было бесчисленное количество куплетов, и целиком его не помнил уже никто, поэтому то там, то здесь вдруг раздавался новый всплескпьяного хораи снова смолкал после двух-трёх повторений.
Главная улица шла от западных ворот ко дворцу, достаточно широкая, чтобы по ней могла проехать торжественная процессия. Все хотели пробиться в первые ряды, и толпу, как обычно, приходилось сдерживать солдатам. Больше всех повезло тем, кто мог наблюдать происходящее из собственных окон. Горожане буквально гроздьями свисали с балконов и держали наготове корзинки с лепестками, чтобы пустить их по ветру, когда карета, сделанная из огромной перламутровой раковины, поравняется с их домом.
В карете стоял Эльдис, облачённый в костюм из тёмно-зелёной парчи и такую же мантию. Его рыжие волосы сияли на солнце, точно расплавленное золото. Он улыбался, жестами приветствуя своих подданных. За ним следовали ещё две кареты поменьше, в которых ехали принцессы Адья и Лисия со своими мужьями. Затем — шестеро министров верхом на фиолетовых… Назовём это лошадьми, хотя любой зоолог сейчас кинул бы в меня тухлым помидором.
Вслед за министрами ехали разные привилегированные графья, в генеалогии которых замучаешься разбираться, потом— мы с Саралитой — тоже в ракушечной карете, но попроще, за нами ещё куча придворных. Ну и, конечно же, спереди, сзади и по бокам маршировала королевская гвардия в голубых парадных мундирах.
