Именно на них сделал ставку Хокон, когда перевез детей и женщин в Старую Упсалу. Да, он оставил родные дома на разграбление, но здесь, под защитой тумана, они были в безопасности. Что, кстати, уже было доказано на деле. Несколько вражеских разведчиков, отправленных сюда из Мальмё и Стокгольма, сгинули без следа. Кое-кого, прикончили среди курганов, а кто-то сгинул в топях Гьёлля.
Кто был автором этого плана, сам конунг или его умница-сестра, Орвар не знал. Да и не важно. Его делом было отследить момент, когда силы противника двинутся к Упсале. Тогда они посадят женщин на лодки и перевезут на Бьёркё, их последний оплот. А сами выйдут навстречу. Правда, расклад сил получался совсем не в пользу эйги: четыре к одному, а учитывая, что в Мальмё и Стокгольм подтягивались все новые чужаки, разрыв мог углубиться.
Так что вся надежда была на туман. В этом сыром мареве и полумраке становилась бессильной вся современная техника: глохли машины, осыпалось ржавой пылью железо пластик. Оставалось лишь то, что дали тебе боги при рождении: когти, клыки, ярость, жажда крови.
Мэра, конечно, в эти тонкости не посвятили. Хокон просто заверил их, что разберется с пришлыми своими методами. Выманит их из города своей волшебной дудочкой, как крыс. А потом… потом они исчезнут. Ни стрельбы, ни свидетелей, ни тел. Такой расклад устраивал всех.
А о том, что усилия Стаи будут должным образом вознаграждены, Орвар позаботится, уж будьте уверены. Он широко улыбнулся, оскалив два ряда ослепительно белых и смертельно острых зубов. Альпа на тротуаре шарахнулась в сторону и чуть не впечаталась в витрину магазина.
Орвар поднял глаза к ярко начищенным буквам вывески: BJORG (1). Слишком современно, на его взгляд, но Хильд нравились концептуальные украшения. Раньше нравились. По крайней мере.
Фрейя, умница-сестра (повторяю), постепенно вводила его молодую жену в курс дел Стаи. Хильд впитывала новую информацию, как губка, и воспринимала ее лучше, чем можно было ожидать. Во всяком случае, появилась надежда, что хоть она и внесла Орвара в свой личный список мудаков, но пока только карандашом.
* * *
В доме Хильд не было, ни в их спальне, ни на кухне, где женщины уже стряпали ужин, ни в общих комнатах первого этажа. Она нашлась на заднем дворе, оборудованном под тренировочную площадку, где большую часть дня занимались дети.
Свой первый меч маленький эйги получал еще в пеленках. Игрушку подвешивали на ленте над колыбелью, чтобы ребенок привыкал к виду оружия и тянулся к нему ручками. С тем же деревянным мечом, сделанным отцом или дедом, трехлетний оборотень выходил на свой первый урок фехтования.
Сейчас двор был полон шестилеток, тренирующихся под присмотром старших учеников. С одним таким, шестнадцатилетним красавцем с пушком на румяных щеках спорила Хильд возле набитого соломой манекена.
— Не дело для женщины махать мечом, фру Хорфагер. Совсем не дело.
— Это почему же? — Хильд явно злилась, но скрывала обиду довольно успешно.
— Да силы у женщин нет никакой. Слабые вы.
— Мы сильнее, чем тебе кажется, малыш…
«Малыш», который был всего на полголовы ниже самого Орвара, лишь презрительно фыркнул:
— Это вы только говорите так, а на самом деле и десяти раз не отожметесь.
— А ты до десяти и не досчитаешь! — Парировала Хильд и тут же стянула с себя куртку, затем свитер и, оставшись в одной майке, бросила одежду мальчишке в руки и приказала: — Считай.
А затем упала на землю и стала отжиматься. Малышня, конечно, столпилась вокруг и принялась считать:
— Пятнадцать… двадцать… двадцать пять…
Тонкий трикотаж облегал ее тело, как вторая кожа. Орвар чуть не выругался: такие узкие майки следовало законодательно запретить везде, кроме стрип-клубов и его постели.
— Достаточно, — сказал Орвар. Он взял из рук парня куртку и приказал жене: — Вставай.
Хильд отряхнула руки и позволила ему накинуть куртку себе на плечи.
— Я еще даже не начала толком.
Судя по ее недовольному тону, он вмешался не вовремя.
— Достаточно, — повторил. — А ты, Сигурд, свободен.
Парень растворился в воздухе. И детишек прихватил, молодец.
— Пойдем в дом.
— Вообще-то, я собиралась еще потренироваться.
Орвар вздохнул. Он собирался отдать свой подарок в более интимной обстановке, но уже было ясно, что сегодня ему ничего не обломится. И завтра, скорее всего, тоже. И послезавтра…
Он достал из внутреннего кармана куртки плоскую коробку.
— Это то, что я думаю? — Хильд смотрела с любопытством, но принимать подарок не спешила.
Пришлось поднять крышку самому. Ожерелье было нарочито грубоватым, стилизованным под найденные при раскопках древних курганов шейные гривны. И отлично подходило к родовому кольцу.
— Повернись.
Она послушалась. Орвар застегнул замочек над выступающим позвонком и, не удержавшись, легко погладил теплую кожу пальцем. Ужасно хотелось провести по ней кончиком носа, а затем припасть губами к ямке между ключиц. Хильд отодвинулась и положила руку на грудь, словно прикрываясь:
— Спасибо, но не нужно было. Зачем?
— Мужчинам нравится, когда их женщины носят их подарки.
А вот такому ответу она поверила. И прищурилась:
— Пытаешься заклеймить меня?
— Нет. Просто хочу сделать тебя счастливой.
— Тогда подари мне пистолет.
— Серьезно? — Удивился Орвар. — Зачем тебе пистолет? Ты же женщина.
Еще один шовинист на мою голову, вздохнула Хильд. Ну, раз так, зайдем с другой стороны.
— Хорошо, раз я женщина, — согласилась она, — то пусть будет пистолет со стразиками. Но обязательно Глок 17 и чтобы на 30 патронов. Ясно?
— Ясно, — обреченно согласился он. И с надеждой: — Может быть, что-то еще?
— Пожалуй, — милостиво согласилась жена. — Я хочу научиться ножевому бою.
Затем она повернулась и улыбнулась ему. Это была та самая улыбка, от которой у него всегда перехватывало дыхание.
* * *
Когда вечером Орвар наконец добрался до спальни, Хильд уже в теплой пижаме и носках сидела с ноутбуком в кровати. Длинные рукава, ворот под горло, ни одного лишнего клочка кожи — ясно, что ничего сексуального ему показывать не собирались. Вздохнул и начал раздеваться: свитер, майка, носки, джинсы. Скинул трусы и неожиданно бросил взгляд через плечо:
— Что, смотришь на мою задницу?
Хильд опустила вмиг вспыхнувшее лицо:
— Ничего подобного.
Он ухмыльнулся, довольный:
— Смотри, я не возражаю. Хоть какая-то польза от этих тренировок.
Он действительно остаток дня занимался во дворе с малышней. Щенки и поросята нападали всей командой, да с азартом, только успевай прикрывать самое дорогое.
— Вообще-то у тебя весь зад в синяках.
Ну, да. Чертовы детишки. Мечи у них, конечно, деревянные, но все равно острые.
— Что, все так плохо?
Теперь Хильд смотрела на его ягодицы внимательно, но с чисто научным интересом:
— Выглядит не очень.
— А болит еще сильней. Не хочешь подлечить?
— Ну… ладно, — нерешительно согласилась она. — Есть бадяга или мазь с гирудином?
Это что, она будет гладить его по заднице своим белым пальчиком? Кровь мгновенно отлила от головы… ниже.
— Да ну ее, эту мазь. — Он развернулся, уже не скрывая размеров своей заинтересованности. — Достаточно подуть. Или погладить.
— Тьфу ты! — Хильд захлопнула ноубук, упала на бок и накрыла голову подушкой. — Иди мыться, Орвар.
------
BJORG — сеть ювелирных магазинов в Швеции
ГЛАВА 24
Он не ожидал, что тренировки с Хильд станут самой приятной частью его дня, и прежде всего потому, что только на площадке у него была возможность прикоснуться к ней. Сжать локоть, исправляя стойку. Ввести колено между ее ног, показывая правильную позицию. Поймать в полете, когда она теряла равновесие. Подманить ее ближе, заставить сделать выпад, затем захватить запястье, развернуть и прижать спиной к своей груди. Хильд переставала дышать, когда лезвие его меча щекотало ее беззащитное горло, зато он успевал коснуться губами кожи под розовым ушком, и тогда она вздрагивала.
