даже не заметила, что врач странно притихла.
- Ксения, - позвала она и я сразу поняла сейчас будут плохие новости.
Это читалось в образовавшихся морщинках на переносице, в положении тела и отстраненности взгляда. Она выстраивала барьер между нами и я не стала ее за это судить.
- Мне очень жаль, но у вашего плода отсутствует сердцебиение.
Я посмотрела на нее словно на пришельца. Ее слова отказывались складываться в единое предложение в моей голове. Я ничего не поняла. Какой плод? Это же ребенок.
- Такое к сожалению случается с одной из пяти беременностей. Возможно сказалась авария или произошло то, что должно было произойти...
Доктор замерла на полуслове. Мое лицо скорее всего ничего не выражало. Я просто смотрела на ей в глаза, словно на пустой лист бумаги.
- Вам следует подумать о чистке.
- Зачем? У меня все в порядке, - сказала я, подумав о косметологической чистке лица.
- Ксения, плод мертв. Его нужно извлечь. Давайте я направлю вас к доктору, он вам все объяснит.
До меня все же стал доходить смысл ее слов. Вакуумная чистка. Вот что она имела в виду...
- У меня есть свой доктор. Я запишусь к нему. Спасибо, - я ответила довольно резко.
Вытерев живот салфетками, я вышла из кабинета. В голове звенела оглушающая пустота. Новостей о Алексее все не было. Меня попросили подписать отказ от госпитализации, я не задумываясь черкнула ручкой в нужном месте и снова погрузилась в пустоту. Не было мыслей, молитв или обещаний, что непременно изменю свою жизнь если Алексей выживет. Я просто ждала.
Вокруг постоянно что-то происходило. Приходили, уходили люди. Менялся медперсонал и свет за окном.
- Ксения Константиновна, - меня снова позвали и я вынырнула из небытия.
Предо мной стоял уставший доктор, лет пятидесяти. Он что-то объяснял мне, перечисляя проблемы Алексея.
- Мы сделали все что смогли, пока состояние стабильно тяжелое. Ближайшие сутки будут решающими и вам лучше поехать домой отдохнуть. Позаботьтесь о себе и возвращайтесь завтра. Надеюсь, у нас будут хорошие новости.
- Я хочу увидеть мужа, - тихо произнесла я.
- Он без сознания и увидеть близкого человека на аппарате ИВЛ не самое приятное зрелище. Я бы рекомендовал вам воздержаться от его посещения, тем более в вашем положении...
- Я хочу увидеть мужа, - более жестко сказала я, перебив доктора на полуслове.
Он замер, решая пойти у меня на поводу или нет. После тяжелого вздоха он дал знак следовать за собой. Мне выдали бахилы, маску, халат и шапочку. В полной амуниции я зашла в небольшое помещение, где располагалось около шести коек. Узнать на какой лежит Алексей было не просто. У всех пациентов были трубки, капельницы, датчики. Доктор подвел меня к одной из кроватей. Что-то внутри треснуло. Плотина между здравым смыслом и эмоциями дала течь и слеза скатилась по щеке, исчезая где-то под маской. Я занесла руку над его ладонью и вопросительно посмотрела на доктора. Тот кивнул.
Пальцы Алексея были теплыми. Я легонько их сжала, но ответа не последовало.
- Я тебя люблю. Пожалуйста, возвращайся ко мне, - прошептала я на ухо.
Алое солнце клонилось к закату. Холодный ветер тут же забрался под распахнутую куртку и я поежилась. Как один день мог одновременно быстро пролететь и тянуться целую вечность? Когда я вернулась домой на улице уже стемнело. Бедный Барбарик сходил сума и я первым делом его покормила. Потом заставила поесть себя. Позвонила маме, она обещала приехать. А до тех пор я осталась одна.
В доме было пугающе пусто. Еще несколько дней назад тут носились Вика с Таней, мама готовила селедку под шубой на завтрак и Барбарик грыз все, что попадалось на зуб. Мне было страшно подниматься наверх в нашу спальню. Страшно осознавать, что Алексея там нет и ночевать домой он в ближайшее время не приедет.
Не включая свет, я вошла в гостиную и легла на диван. Слезы сами собой беззвучно полились по щекам. Сначала тихие всхлипы превратились в самые настоящие рыдания. Барбарик запрыгнул наверх. Он пытался утешить меня как мог и теплый слюнявый язык слизывал слезы с лица. Я прижала его к себе и уткнулась в пушистую шею. От Барбарика не пахло цветами, но мне было все равно. Он был теплый, живой и рядом.
Утром приехала мама. От ее объятий и я снова расплакалась. Она горячо убеждала меня, что все будет хорошо. Кивая в такт ее словам, я полностью с ней соглашалась, но не верила... Нужно было взять себя в руки. У меня было много дел. Вчера я не успела заняться машиной и она скорее всего так и стояла разбитая на обочине дороги. Сообщить в страховую о аварии в принципе можно было и по пути в больницу. Мелькнула мысль, что нужно записаться к врачу...
Я опустила руки на живот. Он был теплым как и всегда. Никаких изменений в самочувствии не произошло. И тут мне пришла в голову очевидная мысль, если ребенок внутри меня и вправду мертв, то почему Алексей не восстановился? Бессмертие же должно было вернуться к нему. Да как вообще с малышом могло что-то случиться при такой защите?!
Желая получить хоть какое подтверждение своей догадке, я закрылась в ванной, взяла бритву и полоснула по руке. Из четырех неглубоких порезов показались маленькие капельки крови и тут же затянулись. Бессмертие все еще было у меня. Я испытала смесь облегчения и горечи, ведь поделить бессмертие пополам было нельзя.
Мы вызвали такси. Моя машина так и осталась в гараже и я не знала, когда в следующий раз смогу заставить себя сесть за руль. За ночь ничего не изменилось. Алексей так и не пришел в себя.
- Иногда отсутствие новостей уже хорошая новость, - мама приобняла меня за плечи, - просто нужно еще немного подождать.
И я ждала. Алексей продолжал спать, врачи сняли трубки и он смог дышать сам. Долгими днями у его кровати, я все думала о том,
