— Учти, — обронила Мегги. — От моего покровительства лучше не отказываться, девочка. Тебе и без того придется здесь ну очень несладко.
Нет, Мегги говорила спокойно, без угрозы или нажима. Как будто просто констатировала очевидный факт. И от этого стало еще страшнее.
— Почему? — спросила я.
— В университет драконологии обычно поступают лишь аристократы, — ответила Мегги, и в ее тоне вдруг явственно прозвучали презрительные нотки. По всей видимости, хранительница не особенно это нравилось. — Представители драконьих родов гордятся чистотой крови и древностью происхождения. К обычным смертным они относятся свысока. Мягко говоря. А если сказать честно — то как к грязи под ногами. Надеюсь, не стоит объяснять, как они отнесутся к известию о том, что среди них будет обучаться бедная сиротка. Лорд Реднар сказал, что ты воспитывалась при храме богини Айхаши. Стало быть, родные от тебя отказались. Не самая лучшая рекомендация для заведения здесь друзей. — Подумала немного и добавила: — И никогда об этом не забывай. Здешние детишки избалованы богатством и почитанием. Если кто-то из них вдруг начнет активно напрашиваться к тебе в приятели — то, скорее всего, намечается какая-то жестокая шутка. Держись от них подальше и никому не верь. Целее будешь.
— Понятно, — совсем упавшим голосом протянула я.
Тяжело вздохнула. Эх, как бы исполнившаяся мечта не превратилась в настоящий кошмар. Как-то не так я представляла себе порядки в университете.
— Заранее не паникуй, — попыталась приободрить меня Мегги. — Драконы чувствуют чужой страх лучше всего. Скорее всего, тебя просто будут демонстративно не замечать. Оно и к лучшему. А если совсем в угол загонят — кликни меня или Гремса. Старикашка вредный до невозможности, но знает — в случае чего лорд протектор с него спросит первым. Поэтому поможет.
— А Гремс — это кто? — осторожно поинтересовалась я. — Ну, то есть, я знаю, что он призрак. Но какую роль он выполняет в университете?
— Гремс — призрак первого ректора университета, лорда Гремса, — ответила Мегги. — К сожалению, сейчас уже не узнать, к какому драконьему роду он принадлежал. Много веков назад здешние архивы были уничтожены великим пожаром, считай, университет пришлось отстраивать заново. Сам Гремс на эти вопросы предпочитает не отвечать. Мол, достиг такого предела самосовершенствования и самопознания, что считает себя выше всех родов вместе взятых. В чем-то, наверное, он и прав. Потому как некоторое время назад вновь объявил себя ректором.
— То есть? — не поняла я. — Гремс — ректор университета? Как это?
— Так это, — фыркнула Мегги. — Как понимаешь, желающих занять эту должность нет. Слишком много бумажной работы, волокиты, разборок с нашкодившими студентами. У лордов драконьих родов достаточно своих проблем, чтобы тратить время на детские разборки и писанину всевозможных отчетов. А вот Гремсу это нравится. Тем более сон ему не нужен, еда тоже, обычные человеческие развлечения больше недоступны. Поэтому он может работать сутками напролет, не отвлекаясь ни на что другое.
Я неполную минуту переваривала эту информацию.
Получается, ректор университета — призрак? Ну очень оригинально, ничего не скажешь.
— Гремс столько веков провел здесь, что в буквальном смысле слова сроднился с университетом, — продолжила после паузы Мегги. — Он без проблем управляет магическими потоками, умеет изменять характер заклинаний. Словом, способен справиться с любым озорником, если вдруг кто-нибудь решит затеять недоброе с применением чар. Ну и на проклятья и яды ему наплевать. Тяжело убить того, кто уже мертв. Поэтому угроз он не боится.
— Я заметила, — медленно обронила я, вспомнив, как Гремс ехидным смехом отвечал на все суровые предупреждения Эйнара.
Некоторое время после этого мы шли молча. Достигли лестницы, поднялись на второй этаж, свернули в очередной коридор.
Ох, настоящий лабиринт! Как бы мне потом найти дорогу обратно.
— А вы кто такая? — осмелилась я на новый вопрос. Кашлянула, осознав, как чудовищно бестактно это прозвучало, и пролепетала: — Ну, то есть… Простите, но я так и не поняла…
— Не надо передо мной расшаркиваться, — весело оборвала меня Мегги, явно ни капли не обидевшись на мой прямой вопрос. — Все в порядке. Я сама не люблю все эти приторные любезности, когда человек с самой искренней улыбкой говорит тебе комплименты, а в уме мечтает удушить голыми руками. И, кстати, обычно студенты обращаются ко мне на «ты». Так мне больше нравится. Чувствую себя молодой.
В этот момент что-то потянуло меня за рукав платья, и я остановилась.
— Мы пришли, кстати, — пояснила Мегги. — Вот твоя комната. Там и продолжим знакомство. А то вдруг в обморок упадешь, когда я тебе покажусь. Здесь слишком твердый пол, еще сотрясение получишь.
После таких слов заходить в комнату как-то резко перехотелось. Но над дверью вдруг вспыхнули огненные узоры, которые быстро сложились в мое имя. Я широко распахнула глаза, завороженная этим зрелищем.
— Протяни руку вперед, — сказала Мегги.
Любуясь алыми всполохами, я безропотно выполнила ее просьбу. И тут же ахнула от боли.
Одна из искр вдруг резко ужалила меня в подушечку большого пальца. Я одернула руку, затрясла ею, и крупная капля крови сорвалась с пораненного пальца. Правда, на пол не упала, подхваченная длинным язычком огня, отделившегося от основного заклинания.
Одновременно с этим вся дверь неожиданно скрылась за багровой стеной пламени. Я не успела испугаться или удивиться, как огонь схлынул так же стремительно, как и появился. Потухло и мое имя, сложенное из алых лепестков.
— Теперь охранные чары завязаны на твою кровь, — пояснила Мегги. — Войти в комнату можешь только ты. И те, кого ты пригласишь. Но мой тебе совет — лучше обойдись без дружеских посиделок.
— Да, я помню, — поторопилась сказать я. — Тут никому нельзя верить.
— Вот именно, — очень серьезно подтвердила Мегги. — Разрешение, основанное на магии крови, очень тяжело отозвать. Поэтому пусть лучше твоя комната останется тем местом, куда не будет входа чужим. Поверь, так надо.
— А палец каждый раз колоть придется? — поинтересовалась я.
— Нет, — ответила Мегги. — Это было необходимо лишь для первого раза. В дальнейшем дверь откроется сразу.
Я нерешительно прикоснулась к ручке. Казалось бы, только что она была словно раскалена изнутри, пылая скрытым багровым огнем. Но теперь я ощутила лишь прохладное прикосновение металла.
Легкое движение — и дверь открылась. Я шагнула вперед и замерла от восхищения.
В храме все воспитанницы жили в одном просторном каминном зале на первом этаже. Кровати там стояли вплотную, разделенные лишь крохотными тумбочками. Под ними в одинаковых сундуках каждая хранила скромный запас одежды и нижнего белья. Ни о каком уединении, понятное дело, речи в таких условиях не шло. Частенько я не могла заснуть часами, слушая раскатистый храм дежурной воспитательницы, который выпал черед ночевать с нами в одной комнате, или перешептывания девушек рядом. Летом в этой комнате было очень жарко и душно, поскольку окна здесь никогда не открывались. Ну а зимой стены утром нередко серебрились инеем.
А сейчас я стояла на пороге большой комнаты, залитой солнечным светом. Легкий ветерок слабо шевелил прозрачную тюль около приоткрытого окна. Рядом — огромнейшая кровать, застеленная пушистым светлым покрывалом. Еще в комнате был письменный стол, бельевой шкаф, несколько книжных полок.
— Бедненько, конечно, но что есть, — проговорила Мегги. — Ты ведь не принадлежишь ни к одному из родов, поэтому выбирать особо не из чего.
— В смысле? — с недоумением переспросила я. — Получается, у других есть из чего выбирать?
— О да, моя милая, еще как, — с очень странной интонацией проговорила Мегги. — Их комнаты… В общем, они не гнушаются прибегать к магии изменения пространства.
— Что это значит?
— Не увидишь — не поймешь, — загадочно обронила Мегги. — Словом, моя дорогая, ты довольна?
