– Не злишься? Да ты даже в глаза мне не хочешь смотреть! – с отчаянием воскликнул он.
Мне не понравилось, что он ее касается. Я понял, что пора вмешаться, но, к моему удивлению, Эсфер и сама прекрасно справилась. Резко скинув его руки с плеч, она отступила, выкрикнув ему в лицо:
– Не понимаешь?! Я не на тебя злюсь. На себя!
Уже готовый схватить ее снова, степняк опешил, а она сбивчиво заговорила, отступая от него:
– За доверчивость свою. Я же воином хотела стать, готовилась, а пошла за тобой как овца! Не видела плохого. А так нельзя! Воин всегда должен быть настороже. Нельзя позволять застать себя врасплох!
Я согласился с ее словами. Мои наставники мне всегда твердили: полностью не доверяй никому. Никогда нельзя расслабляться. Предать могут даже самые близкие друзья.
– Видеть тебя не могу! Каждый раз, как ты перед глазами, я вспоминаю свою беспомощность. Ты… меня… хотел сделать невольницей!!!
– Эсфер! – Этот слизняк все же вновь схватил ее за плечи, горячо зашептав: – Не невольницей. Госпожой моего сердца! Я же как увидел, как ты расцвела, голову потерял. Захотелось схватить и спрятать ото всех, чтобы только моей была!
Вот же тварь! Как поет, как заливается. Куда там радужным амадинам, которых так любят посылать в Асдоре влюбленные кавалеры своим возлюбленным, чтобы те красиво пропели глупые стишки.
Рука невольно сжала ближайший камень так, что посыпалась крошка, но эти двое не услышали, занятые выяснением отношений.
– Да лучше бы ты тогда в меня клинок вонзила, чем в себя!
«Она себя ранила, лишь бы не покориться?!» – поразился я. А еще стало приятно, что Эсфер вновь сбросила со своих плеч его ладони.
И чего он к ней свои ручонки все тянет!
– Думаешь, я не понял, что совершил ошибку? Ты как аквилл. Такая же свободолюбивая. Ты не потерпишь неволю. А вот я готов сдаться в плен! – Он протянул к ней сложенные руки, горячо прошептав: – Возьми меня в свой плен, Эсфер, ведь я давно уже твой.
– Кхм… – нарушил я их уединение, выходя из-за камней и привлекая к себе внимание.
Понял уже, что между этими двумя что-то было, и не хотел, чтобы Эсфер под влиянием момента совершила ошибку. Вот не нравился он мне!
– Это какие-то ваши традиции? – Я сделал удивленное лицо, обращаясь к Эсфер. – Как интересно. Расскажете?
– Простите, но вы сейчас несколько не вовремя, – раздосадованно произнес степняк, опуская руки. Понял, что нарочито пронзительно-романтический момент упущен.
– Прошу прощения, если нарушил ваше уединение. Но у меня к вам безотлагательное дело, – обратился я к Эсфер, игнорируя его.
– Да, конечно, – сдержанно кивнула она с непроницаемым выражением лица.
Окинула с затаенной болью взглядом Олафа и сказала:
– Благодарю за щедрое предложение, но в данный момент я не нуждаюсь в пленниках.
А вот боли в ее глазах я ему не простил. Пусть мы и знакомы недолго, но я видел, что этот смазливый степняк и мизинца ее не стоит. Заметно было, что душевная рана, нанесенная им, оказалась глубока и до сих пор болит. Необходимо было добавить пару горьких пилюль, чтобы вылечить ее и не дать попасться вновь в его сети.
– Извините за любопытство, но не могу не спросить. Если мужчина сдается в плен, он идет один или вместе с наложницами? – заинтересованно произнес я.
– К наррам он идет! – отрезала Эсфер. – Ясарат, вы говорили, что у вас ко мне какое-то дело безотлагательное?
– Да, давайте отойдем, – подтвердил я, уводя ее.
Зная, что с другой стороны свидетелем нашего разговора является еще и Борк, который пока не обозначил своего присутствия, я хотел поговорить с Эсфер в более приватной обстановке.
Олаф проводил нас рассерженным взглядом. Ноздри его гневно раздувались, но он сдержал себя от высказываний в мой адрес. Все же я был выше его по положению и грубить мне было чревато, хоть и хотелось.
Я словно на несколько месяцев назад перенесся, когда высший демон испепелял меня взглядом, наблюдая за моим общением с Радой. Но с ним мы были на равных, и в наших пикировках он себя в колкостях не ограничивал.
Мимоходом я отметил, что воспоминание о засевшей в сердце, словно заноза, ведьмочке не отозвалось привычной горечью. Наверное, я все же смирился с ее потерей. Или проблемы с братом отодвинули в сторону сердечные переживания. Все же смена обстановки пошла мне на пользу.
– Так о чем вы хотели поговорить? – нетерпеливо поинтересовалась Эсфер, когда мы немного отошли. Подозреваю, что ей хотелось остаться одной и переосмыслить недавний разговор с Олафом.
Я бы предпочел отойти еще дальше, но пришлось удовлетвориться тем, что мы удалились от камней и незаметно подслушать нас не могли.
– Я видел у вас кинжал Морууза. Расскажите о нем. Откуда он у вас?
Несколько мгновений она смотрела на меня, словно не понимая, о чем речь, а потом в ее глазах стал зарождаться гнев.
– И это ваше срочное дело?! Вы издеваетесь?
– Почему же.
– Ну, знаете…
Меня одарили таким уничтожающим взглядом, что будь я деревом, уже бы обратился в пепел. Эсфер зашипела, словно рассерженная кошка:
– Поверить не могу! Вернее, никогда бы не подумала, что вы станете вмешиваться в личный разговор, который вас никоим образом не касался, по столь незначительному поводу!
– Отчего же. К работам мастера Морууза я отношусь весьма серьезно, – сдержанно ответил на это, всеми силами стараясь удержаться от улыбки. Непостижимым образом я получал огромное удовольствие, дразня ее.
Мне все же не удалось полностью скрыть свои эмоции, и Эсфер оскорбилась:
– Вы смеетесь надо мной? Я вас забавляю? Или подслушанный разговор вас настолько развлек?
– Эсфер, подождите, – остановил ее, пока она себя еще больше не накрутила и не наговорила чего сгоряча. – Признаю, я стал невольным свидетелем вашего личного разговора и понял, что вас нужно срочно спасать от этого идиота.
– С чего вы взяли, что я нуждалась в спасении? – задиристо вскинулась она, но тут же заинтригованно спросила: – И почему вы называете Олафа идиотом?
– Потому что только идиот мог обидеть вас. Я понял, что он предал ваше доверие. Не знаю, какие у вас были отношения, но он вам небезразличен. Только предательство близкого человека простить можно, а вот забыть о нем – никогда. И лишь идиот может надеяться, что после этого отношения останутся прежними.
Из Эсфер словно весь воздух выпустили. Она отвернулась, смотря в сторону, а потом тихо произнесла:
– Олаф был другом моего брата. Я знала его с детства. Он дарил сладости, мелкие подарки. Я не ожидала от него ничего плохого.
– Понимаю вас. Я вот от своего брата тоже не ожидал… Как видите, даже самые близкие люди порой могут неприятно удивить.
Мы помолчали, каждый думая о своем, а потом я добавил:
– Мне кажется, Олаф вас не устроит ни в виде мужа, хотя он на это надеется, ни даже в виде пленника. Вы больше никогда не повернетесь к нему спиной. Но если я ошибся, можете вернуться и закончить ваш разговор.
По ее лицу я видел, что угадал, но Эсфер была слишком горда, чтобы признать мою правоту.
– Какое бы решение я ни приняла, вас оно не касается. На будущее запомните: я не люблю, когда вмешиваются в мои дела.
Я тоже не люблю, но поспорил бы насчет того, что оно меня не касается. Не хватало еще, чтобы этот влюбленный степняк путался у нас под ногами! Он тут же поймет, что ни за каким аквиллом мы не охотимся, а посвящать еще кого-то в подробности нашей миссии я не собирался. Пусть страдает от своих ошибок где-нибудь подальше от нас!
– Я запомню, – с достоинством ответил ей.
Главное, что с Олафом мы вскоре распрощаемся. Парень слишком самонадеян. Как можно желать добиться девушки, при этом демонстрируя увлечения другими?! Слухи о его игрищах с наложницами даже до Эсфер дошли. Не очень умно с его стороны. Или хотел вызвать ревность? Все равно, даже я понимаю, что этим сомнительным способом такую, как она, не завоюешь.
Глава 16
